Алексей Рудаков - Записки пилота. Тетралогия (СИ)

— Передаёт из города Энск, в котором сегодня утром прошли волнения. Группа провокаторов при поддержке незаконных банд формирований предприняла попытку ограбления местного банка. Попытка оказалась неудачной — службы охраны правопорядка отбили нападение. Тогда бандитствующие личности устроили резню среди спешащих на работы горожан, пытаясь скрыться среди пытающихся спастись людей, но были выявлены и уничтожены. Передаю слово нашему спецкору, случайно оказавшемуся в городе в момент трагедии.

На экране появляется мужчина средних лет в надетом поверх ковбойской рубашки жилетом со множеством карманов, он нервно крутит в руках каску старого образца. Выглядит он неважно — рубашка порвана, на лице присутствует грязь и кровоподтёки.

— Добрый день, уважаемые сограждане! — довольно бодро начинает он.

Снизу всплывает плашка с его именем, но я не обращаю на неё внимание.

— Сейчас в городе практически восстановлен порядок. Нападение террористов отбито, но, к сожалению, есть несколько пострадавших. Мы были в городе с самого начала и сейчас мы рады предоставить вашему вниманию эксклюзивные кадры.

Вместо мужика появляется картинка одной из улиц, наверное где-то в центре городка. Съёмка ведётся сверху, из окна какого-то здания. Видны здания в выбитыми стёклами.

— Мы находимся в радиоузле городской службы новостей — в кадре снова тот же мужик, но сейчас он в чистенькой ковбойке, с небитой мордой.

— Сейчас на улице происходит что-то непонятное, только что была слышна стрельба, взрывы. Как вы видите — пострадало несколько домов.

Камера снова переключается на улицу — теперь она заполнена ничего не понимающими людьми. Они крутят головами, пытаясь понять что происходит.

На фоне общего гомона и шума прорезается знакомый голос:

— Граждане! Сохраняйте спокойствие! Атака террористов будет отбита! Расходитесь по домам!

Снова журналист.

— Мы случайно оказались около радиоузла и, когда это началось, укрылись в нём. Тут мы познакомилось в бессменным ведущим, — камера теперь показывает тощего типа сидящего перед каким-то пультом и что-то говорящего в микрофон. Наплыв на него.

— Сограждане! Это говорю я, ваш диджей радио «Федеральный Курьер»! Сохраняйте спокойствие!

Снова журналист, теперь рядом с ним стоит диджей.

— Этот мужественный человек не поддался панике и до последнего момента оставался на своём рабочем месте успокаивая встревоженных жителей города Энск. Честно — было страшно?

Камера показывает крупным планом диджея — он начинает говорить, дёргая головой в конце каждого слова, отчего его пышная кучерявая шевелюра начинает неприятно шевелиться.

— Да, очень страшно. Когда раздались первые выстрелы я как раз начал час патриотической песни, поставил, — он продолжает говорить, но я не вслушиваюсь в его слова — я узнал этот голос. Тот же самый, который призывал жителей бежать в лес. Точно — тот же, так же слегка растягивающий гласные в конце слов.

— И тогда я сделал то, что на моём бы месте сделал любой гражданин Федерации, — меж тем продолжает он:

— Я призвал граждан к спокойствию-ю. Попросил вернуться в дома-а, под защиту стен. Я-я очень надеюсь, что мне удалось хоть кого-то-о спасти.

Журналист кивает и жмёт ему руку.

Смена кадра.

Всё тот же мужик стоит прижавшись спиной к стене.

— Мы находимся на южной окраине города, совместно с силами правопорядка мы остановим террористов, скрывающихся среди граждан, которых они силой гонят из города, организовав из них живой щит.

Улица. Обычная не широкая улица. Дома с выбитыми стёклами. По улице катится толпа, приближаясь к камере — видны бегущие в панике люди. Мужчины, женщины, кто-то тащит за руку детей, кто-то бежит в обнимку с кошкой.

Сдвиг камеры — посреди улицы стоит мужчина в форме службы охраны и растопырив руки что-то кричит. Что именно — не слышно на фоне общего шума — стрельба и взрывы создают фон, надёжно перекрывающий его слова. Мужик размахивает руками, указывая куда-то в сторону. Куда это он машет? Косые тени зданий помогают мне быстро прикинуть — куда он указывает. На запад? Зачем? Чёрт…..там же река! Внезапно мужик дёргается и падает сначала на колени, потом плашмя на мостовую — и тут же на него накатывается обезумевшая толпа. В следующий миг люди подбегают к камере и сбивают её своей массой. Несколько секунд камера ещё работает, демонстрируя различные ноги, ботинки, мостовую а затем отключается.

— Это был Начальник Службы Городской Охраны, — жадно глотая воду из пластиковой бутылочки говорит появившейся в кадре журналист. Теперь он выглядит точно так же, как и в начале репортажа — частично оборванный и с битым лицом.

— Террористы застрелили его, а мне едва удалось вырваться с пути толпы, отделался легко, — он пытается улыбнуться и продолжает что-то говорить, но я его не слушаю. Перед глазами — медленно падающий Начальник Охраны. В его шее, сзади, в узкой щели между краем шлема и воротом бронника красноватым цветом на миг проявляется прицельный маркер. Как раз такой, как у пары снайперов первой линии. Странно что выпустили так, не стерев. Забыли или не обратили внимание?

Тем временем передо мной снова появляется симпатичная дикторша. Правда теперь на её руке появилась траурная повязка.

— Планета скорбит по погибшим мирным людям, — с огромной грустью говорит она и на её глазах — камера наплыла, теперь её лицо занимает практически всё пространство, — на её глазах слёзы.

— Губернатор объявил трёхдневный траур. Город будет восстановлен, а все преступившие закон испытают на себе Справедливость Федерального Правосудия!

Угу, конечно. Испытаем. Сегодня же вечером. В кабаке. На федеральное бабло испытывать будем.

Я уже готов отключить канал, как на экране снова появляется тот же журналист. Теперь он отмыт, ссадины залеплены пластырем. Он и кто-то ещё сидят в глубоких креслах и что-то горячо обсуждают. А…..вот и бегущая строка. Эксклюзивное интервью с участниками….. дальше не читаю.

Крупным планом показывают лицо журналиста. Мужественное, с лёгкой сединой у висков. Но вот что-то в нём не так. А что — не могу понять. Что-то режет глаз. Пытаюсь присмотреться, но тут экран отключается.

По корпусу Петровича пробегает лёгкая дрожь, короткий резкий удар и голос ротного:

— Подъём, сонные задницы. Прибыли. Строиться не будем. Бабки за боевой начислены. Корабль отдыха пришвартована по правому борту.

Восторженный рёв полусотни глоток перебивает его слова.

— Разорались, кобели, — рыкает он, но беззлобно, скорее для порядка.