Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Петербург

Но сеанс обновления древнего барахла завершился не так, как я предполагал. Одноглазый заливисто свистнул, и из одного из домов, вероятно служивших складом, мутанты выволокли нечто довольно тяжелое и объемное, завернутое в грязный брезент.

– Подарок вам будет, – вновь ощерился одноглазый. – От нашей общины, стало быть.

И махнул отростком – мол, загружайте.

Четверо мускулистых мутов, крякнув, швырнули сверток в Поле – и синхронно отпрыгнули назад.

Кстати, вовремя.

Приняв в себя неожиданно габаритный груз, Поле сполошно взмахнуло разом вытянувшимися антрацитовыми ложноножками, похоже пытаясь схватить мутов за ляжки. Но те оказались проворнее – видимо, знали, чем грозит швыряние в Поле тяжелыми предметами.

Одного Ярго не беспокоили рывки Поля. Он как сидел на месте, так и продолжал сидеть, нисколько не напрягаясь по поводу черных щупалец, мельтешащих перед ним. Лишь вздулись буграми мышцы на лапах, сжимающих голову, словно Ярго всерьез опасался, что она лопнет от перенапряжения.

Далее последовал зрелищный спецэффект, когда от кучи барахла, сваленного на площади, к Полю потянулся красновато-стальной шлейф металла, разложенного до состояния мельчайшей пыли, – это Поле Смерти, подчиняясь мысленной команде Мастера, экстренно восстанавливало до первоначального состояния нечто, предназначенное нам с Аньей в дар…

С резким хлопком лопнули веревки, стягивающие сверток, совершенно новый брезент неторопливо сполз вниз, и нашим взглядам открылся лежащий на боку новенький мотоцикл с бело-синей надписью «ДПС».

– Круто! – искренне восхитился я.

Ладно там автомат восстановить или цинк патронов – в этом мире такое за чудо не считается, средненький Мастер Полей с таким справится без особых усилий. Но даже я, не будучи специалистом в данном вопросе, понимал: протащить назад по временной линии целый мотоцикл – это высший пилотаж. От которого, кстати, жутко устал главный участник шоу.

Лапы Ярго безвольно упали вниз, голова свесилась на одну из грудей. Захоти сейчас Поле сожрать обессилевшую добычу, для него это не составило бы ни малейшего труда. Но, видимо, у Ярго с Полями были какие-то очень свойские отношения. Во всяком случае, изрядно сдувшееся, похудевшее чуть не вдвое, Поле просто сползло с мотоцикла и скорбно потащилось к пролому в стене, еле-еле перебирая ложноножками.

– Негусто сегодня, ну и ладно, – констатировал одноглазый. – Зато гостей уважили. Забирайте, теперь он ваш.

Мы с Аньей переглянулись.

– Мотоцикл. Наш, – на всякий случай уточнил я.

Одноглазый кивнул и расплылся в улыбке, которая, казалось, вот-вот развалит его пополам.

– Звучит заманчиво, – протянул я, почесав макушку. – Да только вот две проблемы. Первая – топливо. И вторая – болота. Не совсем понимаю, как нам по ним на байке скакать. До первой трясины, что ли, которых тут минимум по дюжине на квадратный километр?

– Зачем по болотам скакать? – слегка обиделся мутант. – Тут неподалеку перекресток старых каменных дорог с Воздушной тропой. Дороги сохранились неважно, а Воздушная тропа почти не пострадала. Как я понимаю, вы к центру Руин направляетесь? Стало быть, вам по тропе проехать будет самое то. На мотокц…икеле до заката точно доберетесь куда хочется. Умеешь на нем ездить, брат?

И тут я почувствовал взгляд Аньи. Не увидел, а именно почувствовал. Будто что-то нежное и теплое коснулось моей головы, причем не только снаружи, но и изнутри… И не знаю, то ли от взгляда этого, то ли еще от чего перед глазами яркой, неестественно яркой картинкой возникло воспоминание – я еду на мотоцикле по канату под куполом цирка, на мне дурацкая ковбойская шляпа, а над головой я раскручиваю лассо. Вот только непонятно, что именно я собрался заарканить, так как передо мной тьма, в которую уходит и в которой теряется серебряная струна каната…

Я мотнул головой, отгоняя слишком живую картину моего прошлого:

– Конечно.

– Вот и отлично, – обрадовался одноглазый. – Бензина много не дам, дефицит, но до конца Воздушной дороги вам его точно хватит.

– Я слышала, что ее контролируют банды рейдеров, – сказала Анья.

– Контролировали, – отозвался мутант. – Раньше. Сейчас дорогу держит только одна банда Черного Шака. Остальных Шак или уничтожил, или они сами ушли, предпочитая с ним не связываться. Отнесете ему записку от меня, и проблем не будет.

С этими словами одноглазый подобрал с земли кусок толстой жести и новым отростком, заменяющим руку, что-то на нем начертал. После чего протянул мне.

На мутном куске металла пузырились непонятные символы, написанные зеленоватой кислотой. Реакция еще шла, и жесть была горячей, словно ее только что прокалили на огне.

Анья бросила взгляд на надпись и приподняла бровь.

– Что это?

– Секретный язык Руин, – вновь осклабился одноглазый. – Иначе Шак не поверит, что это я написал, мы уже долгое время общаемся таким образом. Стало быть, не беспокойтесь. Он мой хороший приятель, так что доберетесь без проблем. Удачи.

То, что одноглазый называл «Воздушной дорогой», начиналось сразу за полем, поросшим густым колючим кустарником в рост человека, – естественной преградой для врагов, пожелавших бы штурмовать Новоселки с запада или с юга. Но одноглазый выделил нам проводника, неразговорчивого мута, смахивающего на глисту в скафандре. Вернее, в полупрозрачном шлеме-пузыре, внутри которого свободно, на триста шестьдесят градусов поворачивалась серая голова, покрытая скорбными морщинами. Полуметровый глист довольно сноровисто передвигался на нитеобразных ножках, так что мы едва поспевали за ним по секретной тропе, довольно узкой для двух путников и мотоцикла, ведомого за руль, – ехать по извилистой тропе, к тому же бугрящейся кочками, было решительно невозможно даже на малой скорости.

Но, к счастью, путь оказался недолгим. Стена кустов, сплошь покрытых длинными и острыми иглами, закончилась, и мы вышли на открытое место.

Это и правда когда-то был перекресток. Вернее, развязка некогда широкого шоссе и пересекающей его автомагистрали, размещенной на мощных бетонных опорах.

– Воздушная дорога, – восхищенно прошептала Анья.

Похоже, до сегодняшнего дня ей не приходилось видеть столь хорошо сохранившихся эстакад. Впрочем, это и неудивительно. Даже отсюда я видел, что бетонные опоры чуть ли не полностью покрыты крыш-травой, в то время как асфальтовое шоссе под эстакадой чуть ли не полностью разрушилось. Крыш-трава растение капризное, любит только определенные типы бетона, асфальта и кирпича. Потому в этом мире-Зоне часто можно встретить прекрасно сохранившееся здание рядом с руинами, почти полностью сровнявшимися с землей…