Ник Львовский - Заметки путевого Обходчика
— Надо — так надо — она сдвинула плечами и поднялась следом.
* * *Теплого приема не случилось. Ну, не грела станция — и все тут. И люди вроде были те же. И улыбались так же. Вот только как-то неестественно. Их улыбки походили на те, которые некогда выдавливали из себя расторопные менеджеры. Во все тридцать два, но абсолютно не вызывающие желания улыбнуться в ответ. Потому как, присмотревшись, вы понимали, что все это делается лишь для того, чтобы вытащить из вашего кармана побольше денег. Всучив вам при этом всякую никому ненужную дребень.
Вот и сейчас, чем больше я вытаскивал из рюкзака патронов, тем просветленнее становились лица вокруг. Уже через полчаса такого вот общения, мне до того сделалось противно, что захотелось немедля покинуть эту насквозь прогнившую станцию. И это желание все росло.
Нет, к подобным, мягко говоря, человеческим слабостям я привык. Но, понимаете, такого я ожидал, скажем, от Китай города, или той же Ганзы. А тут. «И как это я раньше все этого не замечал» — назойливо вертелось в голове. — «Или за последнее время мое мировоззрение столь кардинально сбилось с привычного курса, что я стал замечать то, на что раньше попросту закрывал глаза?». А еще мне почему-то было стыдно перед Леной. Так, словно, я ей чего-то наобещал, а теперь взял — и не выполнил. Просто так. «То тебе обидно, то стыдно» — постарался привести себя в надлежащую, по моему разумению, норму. — «Совсем мозгами поехал! Меня вон, по всему Метро ищут. Не сегодня, так завтра запросто грохнуть могут, а мне стыдно» — я твердо решил завязать с соплями, и посмотрел на Лену, которая уминала за обе щеки похлебку. Довольная и умиротворенная. Понял, что ей совершенно наплевать на то, что творится на станции. И еще, что все те чувства, испытанные мною до сих пор, совершенно естественны. И никоим образом не унижают моего достоинства. Потому что я уже взял на себя ответственность за эту девушку. А я привык все делать основательно. Целиком и полностью отдаваясь всему, чем бы ни занимался.
На каждой станции завсегда имеется человечек, который по части купи-продай, или достану все что угодно, является неким специалистом, доведшим сие занятие до совершенства. Теплый стан была не исключением. Если вы обращались к Кузьмичу, то могли быть уверенным на сто двадцать процентов, что получите требуемое. В пределах разумного, конечно же. Хотя, иногда мне казалось, что этот доморощенный нувориш мог бы расстараться и на такое, о чем и мечтать то было страшно. Но решил не искушать ни судьбу, ни себя лично, затребовав у него всего лишь комплект химзащиты и противогаз, с запасными фильтрами. Свой, кстати, я с собой не таскал, припрятав в тоннельчике.
— Сам наверх пойдешь? — естественно поинтересовался он, косясь на Лену. Девушка тем временем ходила взад-вперед по палатке, превращенной в некое подобие торговой лавки, с интересом разглядывая все подряд. Она уже успела принять душ, и переодеться в новехонький комбинезон, серого цвета. И если б не синяки под глазами, и слегка изможденный вид, выглядела как тогда. На Проспекте Мира. То есть отпадно.
За неимением витрины, товар у Кузьмича лежал на полу, занимая собой все пространство у стен. Правда, прилавок здесь все же имелся. Стол, накрытый сверху, листом железа, прибитому к столешне здоровенными гвоздями, окончания которых пролезли насквозь, угрожающе торча во все стороны. Захоти кто-то пролезть под этой конструкцией, парочка из них обязательно бы оставила на незадачливом посетителе весьма внушительные порезы.
— А тебе какое дело? — разочаровавшись во всех жителях станции я в раз перестал с ними церемониться. Если все за деньги, то и отношение я стал проявлять соответствующее. Сухо-деловое.
— Да, собственно… — его глазенки забегали в разные стороны, а на одутловатом лице проявилась плотоядная ухмылка. Он перегнулся через стол, и прошептал — Может ее, мне тогда оставишь. Тут много желающих… — он не договорил. Я сграбастал мерзавца за грудки, и одним резким ударом запечатал его поганый рот. Он отлетел, разбросав по дороге часть товара, и грохнулся на пол. Мое и так уже отвратное настроение достигло отметки «Ежели не врежу еще раз — взорвусь от злости».
Лена, отвлекшись от своего занятия, с интересом развернулась в нашу сторону. Да-да. Именно с интересом. Не завизжала, как сделало бы большинство представительниц женского пола, не бросилась к выходу, а просто развернулась, молча наблюдая, чем все это кончится. И вы знаете, мне чертовски понравилась такая реакция. Я и злиться то перестал от этого. А не потому, что перемахнув через стол, еще раз приложился, съездив поганцу по морде. «Слезы в тоннеле, пошли ей на пользу» — понял, что ошибся, приняв ее за плаксу. — «Вылила, положенное, и стала совсем другим человеком».
А вот Кузьмич, чисто по-бабьи, заскулил, прикрывшись руками. И на его бесстыжие гляделки набежали слезы. Противно, право слово.
— Костюмчик давай — пришла моя очередь улыбаться. Вот только моя физиономия была далека от радушия. — И на будущее, перед тем как что-то вякать, вначале хорошенько подумай. Понял? — он быстро-быстро закивал головой, уставившись на меня, как кролик смотрит на удава.
Цену Кузьмич тоже назвал совершенно приемлемую. Скажу по секрету, я готов был дать гораздо больше. От испугу у него наверняка калькулятор сбился. Быстро отсчитав требуемое, мы покинули палатку.
Я был уверен, что Кузьмич мне не простит сегодняшнего инцидента, и ожидал от него какой угодно подлости. Поэтому решил не затягивать с уходом, наевшись местного гостеприимства, по самое не хочу.
* * *Моя интуиция меня опять не подвела. Мы как раз выходили от местного эскулапа.
Он осмотрел Лену и сказал что, если не считать нервного истощения и недоедания, то все в порядке.
— А твое плечо? — Лена недоуменно посмотрела на меня, когда я уже стоял на пороге.
— У нас нет времени — отрезал я, а необъяснимое чувство тревоги, неприятным холодком прошлось по моей спине.
— Но… — она хотела возразить, но я, не дослушав, выскочил из палатки. Кузьмич с начальником станции и парочкой охранников, шествовали по перрону. Глаз торгаша уже заплыл и выглядел он не ахти. Что-то доказывал, почти повиснув на плече начальника. Тот брезгливо, время от времени, скидывал с себя бедолагу, но Кузьмич, увлекшись, не замечал этого. Опять нависал всем своим телом на толстеньком начальнике, стараясь буквально в ухо донести до него то, что хотел. Увидев меня, он вдруг резко остановился. Начальник, не почувствовав уже привычной ноши, удивленно обернулся. И тут Кузьмич, указав пальцем в мою сторону, как заорет.
— Вот он! Его Ганза повсюду ищет! — и мне стало понятно, что гад, в своем вояже на Ганзу, видел мое фото и решил отомстить.
— Бежим! — закричал я Лене, выглянувшей из палатки, чтоб полюбопытствовать, а почему это я лечиться не хочу. Слава Богу, долго ее упрашивать не пришлось, и мы рванули по направлению к выходу.
Был час дня, и на самой станции сновало туда-сюда достаточно много народу. Для того, чтобы мы смогли на какое-то время затеряться, пробираясь в нужном направлении. Позади, слышались крики и ругань, но суматоха нам была только на пользу.
Показался выход. Охранников было двое. И им надо было заплатить. Я уже не говорю о том, что они завсегда осматривали всех, кто покидал или же входил на станцию. На это у нас времени не было.
«Блин, че я так и не спросил ее — дочь ли она начальника Ганзы. Но, даже если это она, одно дело, если я сам доставлю ее папочке, а совсем другое, если это сделают под конвоем. Даже поторговаться не смогу. И еще неизвестно, доставят ли» — вспомнил лицо Кузьмича, и подумал, что меня могут и здесь прикончить. — «Уж он постарается. А еще и бандиты рядышком» — выхода не было. Я поднял автомат и дал длинную очередь, целясь все же по ногам. Ничего не подозревающие мужики, рухнули, как подкошенные. К крикам сзади добавились вопли и ругань впереди. Про себя я успел отметить, что Лена, державшаяся рядом, никак не обозначила себя. В смысле даже не пикнула. Мне очень захотелось взглянуть на выражение ее лица, но останавливаться себе дороже станет.
Дальше — больше. Один из охранников, не смотря на рану в ноге, предпринял попытку, достать автомат, который лежал рядом. Лена подскочила, и носком ботинка прижала руку бедняги к полу. Сама подняла оружие, и, как ни в чем не бывало, понеслась дальше.
«Во дает» — смесь восхищения граничила с ноткой настороженности. То есть, если она способна на такое, то чего можно ожидать от нее впоследствии.
