Евгений Горский - Некто Рвинский
Ирина Эдуардовна нервным жестом перевернула страницу нотной тетради и с удвоенной страстью стала извлекать из рояля чарующие звуки.
Пока я раздумывал о подходящем предлоге для окончания концерта, руки Капповиной заметались с невероятной скоростью и, взметнувшись вверх, вонзились с высоты в чёрно-белые клавиши.
Заключительный аккорд мощно ударил по барабанным перепонкам, заставив меня с сомнением взглянуть на спящего Иннокентия. Раскрытая газета продолжала подрагивать в такт негромкому храпу, нисколько не изменив своего спокойного ритма.
Довольная Капповина повернулась к нам на крутящемся стульчике с молчаливым ожиданием похвалы.
Слова здесь были бессильны, поэтому я просто показал большой палец, не зная, как ещё описать свой восторг от красоты и мощи чудесной музыки. Виктор ничего не сказал, но я заметил, как он облегчённо вздохнул украдкой, пытаясь прислушаться к подозрительному шуму в подъезде.
– Впечатляет, не правда ли? – удовлетворённо сказала Ирина Эдуардовна.
Я согласно кивнул, причём совершенно искренне.
– Хорошо, когда есть слушатели, а то на вашего друга надежда слабая, – кивнула Капповина в сторону дивана. – Может, ещё сыграть?
– Как-нибудь в другой раз, – попробовал я улыбнуться. – В прослушивании подобных вещей необходим перерыв, чтобы слух всегда был свежий. Иначе, восприятие притупляется и нельзя по достоинству оценить такое нестандартное произведение.
– Ладно, – Ирина Эдуардовна с сожалением закрыла крышку рояля. – Вид, конечно, у вас потрясающий. На каком огороде вы нашли эти шикарные тряпки?
– На овощном, – невозмутимо сообщил Виктор. – А в чём дело? Что-нибудь не так? – оглядел он себя.
– Да нет, всё в порядке, – иронически усмехнулась Капповина. – Вам идёт.
– Благодарю! Не все могут это оценить.
– Итак, – продолжала улыбаться Ирина Эдуардовна, – Мы имеем двух присутствующих и одного отсутствующего, – взглянула она на диван.
Я осторожно подошёл к окну. Машина была на месте, но внутри никого не видно.
Виктор настойчиво продолжал прислушиваться.
– Похоже, наше пребывание здесь, Андрей Георгиевич, подходит к концу.
В коридоре раздался негромкий звонок в дверь.
– Откройте! Тайная служба!
Я нерешительно сделал шаг назад, не зная, что предпринять.
– Ржевский! Уж не собираетесь ли вы прыгнуть в окно? Полёт в бездну, исчезновение в пустоте, – с усмешкой сказала Капповина. – Это банально. Станьте отсутствующими, и вас никто не заметит. Место на диване ещё есть.
Я с тревогой взглянул на Виктора, надеясь, что подобная мысль не придёт ему в голову, и нам не нужно будет снова маскироваться под окружающую местность.
– Здесь есть балкон?
– В соседней комнате.
Снова послышался звонок, и кто-то настойчиво постучал в дверь.
– Откройте!
– Ржевский, заберите вашего приятеля, – спокойно сказала Капповина. – Слушать он всё равно не может или не желает.
– Как-нибудь в другой раз, – извиняющимся тоном бодро произнёс я, выходя вслед за Виктором из комнаты. – До свидания!
Ирина Эдуардовна недовольно покачала головой и решительно потянулась открывать крышку рояля.
Маленький балкончик с горшками экзотических цветов выходил во двор, находясь в доступной близости от своего двойника из соседнего подъезда.
– Ну, что, Андрей Георгиевич, приступим, – Виктор быстро осмотрел дворовую территорию, похожую на колодец и, убедившись в отсутствии подозрительных элементов, смело полез на перила.
Вряд ли Виктор обладал акробатическими способностями, однако ему с видимой лёгкостью удалось зацепиться в прыжке за соседний балкон.
– Смелее, – произнёс он, протягивая мне руку.
Когда опасность наступает на пятки, человек, конечно, способен на многое, но сейчас мне это совсем не помогло. В раздумье я балансировал на перилах, с трудом сохраняя равновесие, и не чувствовал никакого прилива сил.
Как обычно, помощь пришла тогда, когда её совсем не ждут. Сильный толчок в спину отправил меня в воздушный полёт, и если бы Виктор не успел вовремя схватить меня за вытянутые руки, не знаю, чем бы всё это могло закончиться.
Уже стоя на соседнем балконе, я оглянулся назад. Ирина Эдуардовна весело помахала мне ручкой на прощание.
– Спасибо! – невольно вымолвил я.
– Не за что, Ржевский, всегда рада помочь.
Ведущая на балкон дверь оказалась открыта, и в глубине комнаты мы увидели седовласого мужчину, сосредоточено пишущего гусиным пером. Переглянувшись, мы тихо вошли внутрь.
Повсюду лежали исписанные мелким почерком белые листы.
– Чёрт! – неожиданно воскликнул мужчина и, скомкав в руках бумагу, швырнул её себе под ноги, где уже скопилось изрядное количество подобной макулатуры.
– Кхе-кхе, – деликатно произнёс Виктор.
Мужчина как-то неохотно обернулся и, мельком оглядев нас, снова принялся скрипеть пером.
– Мы не мешаем вам? – снова напомнил о себе Виктор.
– Нет.
– А что вы пишите?
– Разве не заметно? – обиженно повернулся мужчина. – Диссертацию!
– О, простите, профессор, наше невежество.
– Оно и видно, – усмехнулся мужчина. – Вы мне льстите, конечно, но я ещё, только кандидат.
– Простите, а каких наук? – с любопытством сказал Виктор, озираясь на разбросанные вокруг листы.
– Общественных, – вздохнул мужчина. – Здесь головой думать надо.
– Да, тяжёлый у вас труд.
– А вы как думали, – снова скомкал он бумагу. – Тут важно терпение и усидчивость.
Мужчина повернулся, и мы увидели, что его тело охватывали широкие ленты безопасности, как в автомобиле. Он спокойно отстегнул их и стал неторопливо ходить вокруг стула.
Оглянувшись, я заметил у окна большую металлическую треногу, закрытую плотной тканью, под которой угадывалось нечто громоздкое и длинное.
– Любитель рассматривать звёзды, – подумал я.
Мужчина подошёл к треножнику и резким движением сбросил шёлковую ткань.
Виктор удивлённо присвистнул, разглядывая странную конструкцию. На обычном телескопе было установлено охотничье ружьё, с закреплённым сверху прибором ночного видения.
– Люблю в темноте зажигать, – мужчина любовно погладил толстый ствол.
Открыв створку окна, он подкатил треножник поближе. Сосредоточено прицелился и с гулким грохотом выстрелил над крышами домов.
– Нет, – огорчённо оторвался он от прибора. – Днём не тот эффект. Приходите вечерком, когда стемнеет.
Не обращая больше на нас внимания, мужчина снова уселся на стул, и до моего слуха донёсся тихий шелест гусиного пера.
Виктор кивнул в сторону коридора. Стараясь не шуметь, мы тихо вышли из комнаты. Входные двери были закрыты на металлический засов, и к моему удивлению, он легко поддался малейшему усилию. Раздался ужасный скрип, и я осторожно просунул голову в образовавшуюся щель.
Старинная лестница крутой спиралью уходила вниз мимо круглого окна В подъезде царил серый сумрак, пахло мышами и прелой сыростью.
Сколько я ни прислушивался, никаких посторонних звуков уловить так и не смог.
– Похоже, пусто.
Мы осторожно выскользнули, собираясь спускаться по лестнице, как, вдруг, щёлкнул замок соседней квартиры, и мы услышали разочарованный женский голос.
– А где Аполлинарий Валентинович?
На площадку вышла невысокая женщина в халате. На голове у неё уместилась целая копна волос, покрытая бигудями.
– Работает, – пожал плечами Виктор.
– В последний раз я его видела пять лет назад, и с тех пор, каждый вечер такой грохот, прямо искры летят из окна. А ведь в его возрасте здоровье надо беречь, нельзя так перенапрягаться. Вот я и беспокоюсь.
– Да всё нормально, – сказал Виктор. – Диссертацию пишет.
Женщина испуганно отшатнулась, прикрыв ладонью рот.
– Надо же! – смотрела она округлившимися глазами. – Что с людьми делается. Непростая, видно, тема попалась.
Неожиданно, выражение лица изменилось, словно в голову ей пришла новая мысль.
– А вы, извиняюсь, кто ему будете? – подозрительно взглянула она.
– Мы помощники.
– И как же вы помогаете? – скептически поджала губы. – В магазин за бутылкой бегаете? Теперь понятно какую он диссертацию пишет. А с виду такой приличный.
– Вы же его давно не видели? – удивился Виктор.
– Да что там, теперь на него смотреть, – махнула рукой женщина. – Мне и мужа хватает, особенно по выходным.
– Тьфу, видеть не могу эти рожи! – воскликнула она и решительно захлопнула дверь.
Практически одновременно открылась квартира напротив. Полный человек в костюме с удивлением смотрел на нас.
– Вы от Аполлона? – фамильярно произнёс мужчина неестественно громким голосом, словно у него были заткнуты уши. – Давненько его не видел. Как он поживает?
– Нормально, – бодро ответил Виктор.
