Геннадий Прашкевич - Царь-Ужас
– Есть умирающий.
– Ах, умирающий?.. – До Тарби что-то медленно доходило. Он взглянул на Фрину внимательнее. Она не походила на человека, выполняющего официальное задание. Он бы знал. – К сожалению, в госпитале почти всегда есть умирающие… – повторил он задумчиво. Что-то его, конечно, мучило. – Законы природы никак обойти нельзя, хотя последние опыты доктора Кемпа внушают кое-какую надежду…
– Я говорю о Поллинге, Тарби. Об умирающем номаде Поллинге.
– Он действительно так плох?
– Хуже, чем вы думаете.
– И вы пришли…
– Да, да… – ответила коммодор Фрина на невысказанный вопрос. – Мы пришли взглянуть на вашу коллекцию…
Тарби улыбнулся:
– Это не запрещено.
Он мог не объяснять этого.
Официально коллекционирование действительно не было запрещено, но оно никогда и не поддерживалось. А традиции Старой Базы, старые устойчивые традиции откровенно не жаловали тайных Коллекционеров. Может, поэтому Тарби заметил чуть более агрессивно, чем следовало:
– Вы уверены, что я обязан обслуживать ваши настроения?
– В данной ситуации – да, – сухо ответила коммодор Фрина.
И так же сухо добавила, предупреждая вопросы члена Тайного Совета:
– Это офицер Ли… Именно у него номад Полинг приобрел в свое время экспонат X, единственный в своем роде… Он приобрел его, подвергнув офицера Ли непреодолимому давлению… Бы ведь знаете, Тарби, что именно экспонат X должен был украсить Галерею искусств? Вот видите… Значит, и раньше знали… Должна признать, что вы сделали огромное дело, Тарби, так долго сохраняя экспонат X в тайне, – несколько смягчила она тон.
Тарби побледнел.
Впрочем, он не собирался спорить.
Он пока не произнес ни одного слова, которое могло бы подтвердить или опровергнуть их предположение. Он просто сделал вид (кажется, с облегчением), что понял что-то по-своему. Подумав, он даже сказал, что с удовольствием покажет коллекцию, и поднял руку.
Каменный блок массивной стены медленно отошел в сторону.
– Входите.
Ли пропустил коммодора Фрину, затем члена Тайного Совета Тарби.
Он не верил рыхлому старику, тайному Коллекционеру, и не хотел по собственной глупости превращаться в еще один экспонат. Он видел, как встал на место каменный блок, и подумал, что Старая База сама по себе напоминает живой организм. Она строится тысячелетия, она постоянно видоизменяется, неудивительно, что в ее чреве столько таинственных уголков. Ли имел в виду длинный зал с высоким каменным сводом, умело освещенным лампами дневного света. Вдоль серой стены на равных расстояниях друг от друга возвышались тумбы из розоватого гранита. Под колпаками из бронированного стекла можно было различить самые необыкновенные предметы: например, округлый кусок съеденного коррозией железа, совсем не обязательно выкованный до Катастрофы; какой-то загадочный механизм, о котором можно было сразу сказать только то, что он не действует; смазанный отпечаток трилобита, хотя хорошо известно, что эта тварь вымерла еще задолго до Катастрофы.
Мертвые, мертвые вещи. Совсем мертвые.
Но Тарби смотрел на это по-другому.
– Взгляните! – он торжествующе обвел рукой помещение. – Я ни от кого не скрываю свою коллекцию, она официально зарегистрирована в Отделе искусств. Бот это подкова, – с непонятным волнением указал он на проржавевший кусок железа, и глаза у него вспыхнули. – Такие куски железа прибивали к ногам животных, существовавших до Катастрофы. Вероятно, они были малочувствительны к боли. В любом случае, они позволяли проделывать такое с собой, говорят, это приносило счастье.
– Кому?
Тарби удивленно пожал плечами. Наверное, такой вопрос не приходил ему в голову. Коммодор Фрина покачала головой:
– Где он?
Обречено вздохнув, Коллекционер еще раз поднял руку.
Не успела массивная каменная плита отойти в сторону, как они услышали ужасный хриплый голос:
– Баба? Зачем на борту баба, браток?
– Заткнись! – грубо потребовал Тарби. – Объект искусства нефункционален.
– А мне плевать, браток! Плевать мне на функциональность! – хрипло орал экспонат X. И теперь, приглядевшись, Ли и Фрина поняли, почему он орал и бился, но никак не мог приблизиться к ним: обе руки экспоната X были прикованы цепями к железным кольцам, ввернутым в прочные каменные стены. Чтобы кормиться, экспонату X, несомненно, должны были помогать. Может, конечно, экспонат X заслуживал совсем другого обращения, но он действительно производил впечатление взрыва свето-шумовой гранаты. Он дергался, звенел цепями, орал, брызгался слюной. Лицо его заросло густой бородой, на лоб, украшенный звездчатым шрамом, падали седые космы. Полностью обнаженный, он не выглядел слишком худым, и все же вид у него был неважный.
– Он всегда такой возбужденный?
Ли отступил на шаг, не теряя из виду Фрину.
Экспонат X не понравился Ли еще тогда, когда он выловил его из времени специальной гравитационной ловушкой. С тех пор прошло немалое время, но, кажется, оно не пошло на пользу экспонату X. Смотрел он злобно и с силой рвал прикованные к кольцам руки.
– Это ты продал меня идиотам! – хрипло заорал он, узнав Ли. – Это из-за тебя я попал в камеру!
Он гремел цепями, плевался, на голых плечах выступил пот. Если над ним и стояла аура, ожидаемая Ли и Фриной, то полностью негативная. Но в зал Галереи искусств, где будет посажено на цепь это странное существо, люди пойдут, невольно подумал Ли. Обязательно пойдут. Такое надолго запомнится. Такое надолго станет темой для необыкновенных разговоров. Понятно, почему Коллекционер Тарби сдался. Он, наверное, устал. Ему, наверное, страшно оставаться наедине с этим существом. Он, наверное, надеется, что мы уведем его с собой.
– Почему экспонат X прикован?
– Он пытался совершить акт вандализма.
– В чем это выражалось?
– Он пытался наложить на себя руки. Он пытался исцарапать себя. Он кидался на стены, он перевернул на себя кипяток, – не выдержал наконец Тарби. – Я предоставил ему полную волю, – возмущенно объяснил он. – Я сказал ему: этот новый для тебя мир – твой, полностью твой, бери его, изучай, вживайся, но он воспользовался предоставленной ему волей неправильно. Простите меня, коммодор Фрина, я даже поставлял ему женщин. Разумеется, привезенных с Юга, – поспешно уточнил Тарби. – Он имел все, что хотел, он всегда имел все, чего бы ему ни захотелось, но никак не хотел примириться с тем, что он не функционален. А ведь его функциональность противоречила бы основным законам искусства. Он, например, – возмущенно объяснил Тарби, – уговаривал женщин наброситься с ножом на меня. Он обещал женщинам райскую жизнь, хотя не мог объяснить, что это такое. Он обещал им рай в шалаше и все такое прочее. Если бы я хоть раз подходил к нему без электрического разрядника, он, без сомнения, нанес бы мне вред. В конце концов он ожесточил мне сердце.
– А как должно быть? – удивилась Фрина. – Для чего он, собственно, предназначен?
– Его предназначение – смягчать сердца.
– В это трудно поверить, – с сомнением покачала головой коммодор Фрина.
– Тем не менее, это так. Если правильно к нему подойти, он полностью впишется в новую концепцию государственной безопасности. Он действительно может внести в наш рациональный быт новые веяния.
В упор взглянув на экспонат X, Тарби заорал:
– Повернись!
Экспонат X злобно заухал и загремел цепями. Поворачиваться, кажется, он не собирался.
– Зачем на борту баба? – гремел он цепями. – Я уже имел таких маленьких сладких сук. Зачем она на борту?
– Что такое сука? – спросила Фрина, с неприязнью разглядывая экспонат X.
– Насколько я понимаю, это какое-то некрупное вымершее животное. Когда-то таких было много.
– Он занимался любовью с животными? – невольно заинтересовалась коммодор Фрина.
– Похоже, он способен на все.
– С ним можно осмысленно разговаривать?
– Можно, но разговоры с ним далеко не всегда приводят к ожидаемому результату. Он создан для того, чтобы его рассматривали.
Коммодор Фрина с еще большим вниманием осмотрела голые потные плечи и голый потный живот экспоната X. Она не увидела ничего необычного.
– Это на спине, – негромко подсказал Ли.
И сам заорал:
– Повернись!
Экспонат X злобно загремел цепями:
– Соскучился? Пришел задницу мою посмотреть?
Фрина вопросительно взглянула на коллекционера Тарби.
Тот кивнул и вынул из кармана халата разрядник. Но Фрина его остановила:
– Мне кажется, он обойдется без этого…
Ее мягкий голос произвел совершенно неожиданный эффект.
Экспонат X замолчал и захлопал глазами.
– Ну да… – забормотал он, понемногу успокаиваясь. – Ты же этого не видала… Но этот тип врет, – указал он на Тарби. – Он никому меня не показывает, он любуется моей задницей один, извращенец… Я сижу здесь совсем один, совсем один… Вот номад Поллинг – да… Номад Поллинг показывал меня другим номадам, они были добры ко мне… Правда, номад Поллинг отрубил мне палец… Видите, у меня нет среднего пальца? – издали показал он. – Одним этим пальцем я мог поднимать сто восемьдесят килограммов груза… Бы все втроем столько не поднимете… А потом меня продали этому хмырю, – злобно плюнул экспонат X в сторону побагровевшего Коллекционера. – Он заковал меня в цепи… – И с надеждой спросил: – Вы пришли освободить меня?
