Василий Головачев - Контрольный выстрел

Все сходилось. Именно этих людей Герцог вычислил с помощью потока Сил, интуитивно-паранормальным озаре­нием. Вероятнее всего, они и были наводчиками ФАГа. Оставалось выяснить, сознательно они это делали или в состоянии гипервнушения. Но в общем-то они тоже были пешками в игре, а более или менее крупной фигурой, остающейся пока в тени, становился комиссар-секунда Еранцев, приятель директора УАСС Шкурина и... непри­миримый борец с Алсадданом, человек странный, неорди­нарный, сильный, умный и властный, чемпион мира по трехмерным шахматам.

Однако для того, чтобы выйти на его уровень, Герцог должен был собрать неопровержимые улики или в крайнем случае заставить Еранцева нервничать и действовать, что­бы нейтрализовать возникшую угрозу... опять-таки в лице комиссара-прима Пауля Герцога.

Прикинув варианты и посоветовавшись с шефом «контр-2», Герцог начал первый этап своего финального проекта. Он просто вызвал в кабинет Гарри Бауэра и задал ему несколько вопросов, одновременно зондируя память главного оператора сектора информации.

Бауэр не имел задатков интраморфа и пользовался «за­щитником», но для комиссара это препятствием не послу­жило, и уже через минуту он знал главное: во-первых, Бауэр был закодирован (все та же умелая рука внедрила в его мозг программу подчинения и не оставила следов), во-вторых, подчиняться он должен был, согласно програм­ме, какому-то человеку по кличке «воевода» и... лично господину Еранцеву!

Отпустив ничего не понявшего Бауэра, Герцог записал его ответы, в том числе и мысленные, на личный информ и отправился на рандеву с Покровским. Однако встретить­ся с ведущим «мастером комбинаций» ему не довелось, ФАГ решил нанести упреждающий удар и вывести из строя «единицу сопротивления» до того, как она станет опасна. Герцог почувствовал это сразу: «на горизонте» пси-сознания заклубились тучи и подул холодный ветер.

Что-то он занервничал? — не без удивления подумал комиссар, связываясь в поле Сил со всеми, кто был ему нужен. Ясно, что у Еранцева есть в отделе свои «глаза и уши», о которых я ничего не знаю. Только независимый наблюдатель мог сообщить эмиссару о моих шагах. Встреча с Бауэром была, скорее всего, последней каплей. Но уж очень быстро он отреагировал! Что ж, значит, я затронул паучью сеть серьезно. Чем же ты ответишь, господин ре­зидент?

Это стало известно на следующее утро, когда Герцога вызвал к себе Шкурин. Видимо, ФАГ посчитал не обяза­тельным сразу демонстрировать свои силовые возможности, понимая, что комиссар сам боец, да и надежно прикрыт оперативниками своей службы, поэтому любая открытая акция по уничтожению чревата последствиями. Нет, ФАГ просто привел в действие хорошо отлаженный механизм, колеса которого, провернувшись, сменили фигуры среднего звена исполнительной власти.

— Вы отстраняетесь от работы,— прогромыхал Шку­рин, не глядя на вошедшего комиссара.— СЭКОН только что решил вашу судьбу: двадцать два голоса — за отстав­ку, двадцать — против.

Герцог сдержал возглас удивления. По его данным и ощущениям, СЭКОН еще не вынес решения, налицо была ошибка или того хуже — сознательный обман. Но дирек­тор УАСС был твердо уверен в своей правоте, а прощупать его за порогом пси-щита Пауль не мог: Шкурин исполь­зовал «защитника» с исключительно мощным экраном.

— Заканчивайте оперативные дела, завтра отчитаетесь и передадите отдел комиссару-два Еранцеву. Вопросы есть?

— Один,— почти весело сказал Герцог.— Кто вас вер­бовал?

И, четко повернувшись, вышел, оставив директора в состоянии грогги. В отдел заходить не стал, надо было довершать начатое, и лифт вынес его к двери стратегиче­ского сектора, которым руководил Ратибор Берестов.

Однако Льва Покровского на рабочем месте не оказа­лось, а его напарник Лев Сучков, Лев-секунда, как его звали, сказал с удивлением, узрев комиссара:

— А он вас искал. Наверное, домой пошел, неважно чувствует себя.

Герцог бросил взгляд на виом перед Львом-секундой, в котором мерцали какие-то линии, иероглифы и звезды, и вышел.

Что его переиграли — на мгновение, на четверть шага, на тонкий нюанс, но переиграли, он понял, когда посадил служебный птеран на старой нефтяной платформе на шельфе Каспия, которую эксцентричный дед Покровского избрал в качестве семейного дома отдыха. Вызов к дирек­тору был отвлекающим маневром, который несколько рас­слабил его. ФАГ же давно был готов к физическому кон­такту уровней «четыре» и «пять», а что станет с испол­нителями, которых он использовал, его не интересовало.

Ловушку готовили давно и, вполне вероятно, не спе­циально для комиссара, просто он оказался здесь первым.

Но готовили по уровню «четыре», то есть с соблюдением всех законов императива «засада высшего класса». Если бы Герцог не знал все тонкости этого императива и не был эрмом, попытка эмиссара ФАГа нейтрализовать его увенчалась бы успехом. Комиссар ошибся только в од­ном — в определении точного срока нападения, и все же он был подготовлен слишком хорошо, чтобы замысел эмис­сара удался.

Нападение началось шумовым пси-ударом огромной мощности, нанесенным с помощью неизвестных Герцогу генераторов гипноиндукционного поля. Пауль с трудом от­бил этот выпад, едва не свалившись в «яму» безволия. Затем в течение нескольких сотых долей секунды настроил себя на режим сверхускорения и начал действовать в тот момент, когда по нему открыла огонь засадная группа.

Поскольку платформа оказалась накрытой «колпаком» изолирующего поля, мешающего прямому выходу в радио-и пси-эфир, Герцог применил метод «неадекватного про­водника», использовав вместо антенны всю платформу, а также кабели и трубы, связывающие ее с материком. По­этому эшелон прикрытия призыв его услышал и среаги­ровал соответствующим образом, подключив боевую опе­рационную систему отдела, развернувшуюся буквально за минуту с выходом в точку тревоги спейсера «Геркулес».

Герцог в это время пробежал открытое пространство, оставив позади цепочку тающих призраков для визуаль­ного отвлечения стрелков, и нырнул в квадратную при­стройку с лифтами и лестницами, ведущими в недра плат­формы. Он уже успел определить, где находится предпо­лагаемый руководитель засады, и решил захватить его, не отвлекаясь на членов группы. Он чувствовал злость, охот­ничий азарт и желание встретиться с эмиссаром ФАГа лицом к лицу, хотя и понимал, что это не обязательно руководитель засады.

Вряд ли кто-нибудь сейчас узнал бы в нем веселого, вежливого, интеллигентного человека: Пауль Герцог, эрм, комиссар-прима ОБ УАСС, превратился в боевую машину, не уступавшую в силе и скорости мышления любой со­зданной людьми технической системе. Он видел сразу всю обстановку, движение всех членов засадной группы; знал, где каждый из них будет через секунду, минуту, пять; ударом руки срывал с петель старинные металлические двери, разбивал запоры, проходил сквозь стены. Темпе­ратура его тела подскочила до шестидесяти градусов, а вес менялся в зависимости от ситуации: в течение не­скольких секунд он был способен даже держаться в воз­духе; в таком состоянии он мог длительное время обхо­диться без кислорода. Но главное, что отличало его от обычного человека и даже интраморфа — не владение те­лом, а способность к функциональной органопластике, то есть трансформации облика и формы тела.

Давление на мозг извне изменилось, теперь это был уже не шумовой «девятый вал», а избирательное воздей­ствие на уровне подавления инстинктов и физиологических реакций, с появлением энтоптических12 пси-картин. Пока Герцог добирался до нижнего яруса платформы, откуда можно было выйти на стапель, к поверхности моря, он трижды отбивался от «призраков» и дважды от реальных врагов в спецкостюмах, вооруженных парализаторами, «универсалами» и лазерными разрядниками. Главный бой ждал его впереди, там, где коридоры сходились к люку, открытому для возможного бегства в воду.

Их было двое, предводителей «пиратской посудины», и как ни готовился комиссар к поединку, таких противников встретить не ожидал. Один из них был К-мигрант Свири­дов, второй — существо неизвестной породы с вытянутой мордой, смахивающей на крокодилью. Кожа его «лица» отливала зеленью, казалась обтянутой полупрозрачной пленкой, сквозь которую проступала сетка синеватых жил. Удлиненные, большие, страшные глаза существа, блестя­щие и разноцветные, как агат, излучали угрозу и жажду убийства. Ростом монстр был около двух метров, руки имел гибкие на вид, как резиновые шланги, а ноги — как у кенгуру. Одет он был в нечто, напоминающее стеганое трико зеленоватого цвета с оранжевыми проблесками, и держал в руках необычной формы аппарат.

К-мигрант Свиридов, облаченный в серый уник, был вооружен «универсалом» и еще одним видом оружия, чья энергетическая накачка по человеческим меркам не соот­ветствовала аппарату столь малого объема. Казалось, в этом светящемся в ультрафиолете карабиновидном пред­мете заключен реактор типа «кварк-бит».. Герцог инстин­ктивно почувствовал в нем главную опасность и выстрелил первым, даже не пытаясь вступить в переговоры.