Виктор Глумов - Легенды Пустоши
«Караванщик Самир», — произнес он про себя.
Ему понравилось, как это звучало.
«Карав…»
Щелчок по уху оборвал его мысли. Второй щелчок по другому уху мгновенно привел в бешенство. Он в очередной раз схватил девчонку за шкирку, стянул с плеч и держал перед собой на вытянутой руке. В ярости скалил зубы, грудь вздымалась, воздух с хрипом вырывался из горла.
— Убью! — проговорил он сипло.
Девчонка согласно кивнула и указала пальцем на мешок с едой и водой.
— Что?!
Она закатила глаза.
— Есть? Пить?
Девчонка показала, что второе.
— Нет! — решительно сказал Самир и отправил ее на плечи, чтобы не видеть жалостливого взгляда, перед которым не мог устоять.
Она прилегла на его голову и обняла руками, с покорностью принимая отказ. Самир шел, а она сидела тихо, почти не шевелясь, изредка поглаживая его по щеке. И мутант не выдержал — злясь на самого себя, вытащил из мешка и отдал девчонке бурдюк с водой.
С каким-то непонятным и чуждым волнением в груди он ждал, что девочка засмеется над ним, станет насмехаться над его слабостью. И она засмеялась. Но не так, как он думал. Обняла еще крепче, звонко чмокнула его губами возле уха и жадно напилась.
Самир догадался, что ее беззвучный смех был не издевкой, а благодарностью. Он не понимал эту странную, молчаливую девочку. Не понимал и не узнавал самого себя, будто у него появились новые чувства, ощущения. Ему казалось, что его вдруг стало намного больше, словно он вырос, раздался вширь, стал различать больше звуков и цветов.
Самир помотал головой, прогоняя морок.
До самого вечера он шел, не проронив ни звука, даже когда девчонка замолотила ладошками по его голове, снова требуя воды, он просто протянул бурдюк, никак не отреагировав на ее выходку. Она, наверное, почувствовала, что с ним что-то не так, привстала, перегнулась через его голову и заглянула в глаза. Хлопала ресницами и смотрела так, будто спрашивала: «Что с тобой? Почему молчишь?» А потом надула щеки и выпустила ему в лицо струю воды, которую все это время держала во рту. От неожиданности Самир остановился. Девчонка так искренне, хотя и почти беззвучно смеялась, что подпрыгивала у него на плечах.
Он поморгал, потряс головой, сбрасывая с век капельки воды, а потом громко, басовито захохотал. Услышав его смех, пустынные волки на всякий случай отбежали подальше.
Добраться к закату до Буровой, как хотел Самир, не удалось. Теперь надо было думать, как продержаться ночь без огня. Оголодавшие мутафаги только и ждали, что их добыча остановится и покажет, что устала. С наступлением темноты глаза пустынных волков загорелись красным.
Самир объявил привал и проследил, чтобы девочка наелась и вдоволь напилась. Потом сам утолил жажду, но есть не стал. Разорвав полоски сушеного мяса на части, он бросил несколько в сторону мутафагов. Волки долго ходили вокруг, прежде чем добрались до еды. С рычанием и едва не передравшись, они сожрали мясо, а Самир сразу же подбросил им еще, но уже ближе к себе.
Волки были теперь на расстоянии шести-семи локтей и, заглатывая очередной кусок, все чаще смотрели на живую добычу.
Когда мясо закончилось, мутафаги остались на месте. Самир почувствовал на себе голодные взгляды тварей. Но он не собирался сидеть и ждать, пока его превратят в еду. Выхватив спрятанный за спиной самострел, он направил его на волков и спустил курок. Грохот разорвал тишину, царившую над пустыней. Вспышка ослепила Самира, и он не смог рассмотреть, попал или нет. Но раздавшийся следом за выстрелом вой возвестил о том, что пуля не пропала даром.
Девочка испуганно схватила его за руку.
— Все хорошо, — успокоил он, — теперь их столько же сколько нас, и они не посмеют напасть.
Раненый мутафаг скулил еще полночи, пока не издох, а его сородичи выли до самого утра, держась на почтительном расстоянии от добычи.
Девочка сначала испуганно жалась к Самиру, обхватив его руками, но потом успокоилась и заснула. Он же перезарядил самострел, положил рядом с собой саблю и просидел всю ночь, не сомкнув глаз, слушая вой мутафагов и безмятежное дыхание своей маленькой спутницы.
На рассвете случилось то, чего Самир в тайне опасался, но о чем старался не думать. На вой отшельников пришли другие волки. Стая во главе с вожаком.
— Вставай! — Самир разбудил девочку, едва завидев приземистые черные силуэты, быстро и бесшумно скользящие по песку. — Скорее! Держись!
Она еще не до конца проснулась, а мутант уже усадил ее на плечи, подобрал саблю и побежал.
— Держись! — крикнул он и почувствовал, как маленькие пальчики вцепились в волосы. Больно, но не важно. Только бы не упала! Бежать было очень неудобно. Самир никак не мог выбрать подходящий ритм, чтобы девчонку не кидало из стороны в сторону и его вместе с ней. Наконец она сползла чуть ниже, обхватила его ногами за туловище, а руками за шею. Так стало легче. Самир пригнулся и помчался во весь опор, сжимая в руке саблю.
Он не оглядывался, но знал, что мутафаги сзади и настигают. Он чувствовал их затылком, спиной, всей шкурой…
Взошло солнце. Самир помнил, что пустынные волки не любят жару и предпочитают охотиться ночью. Может быть, поэтому его все еще не догнали, не сбили с ног, не впились в тело острыми зубами, не перегрызли горло… Поэтому или почему-то еще — без разницы! Главное, что он еще бежит, что его драгоценная ноша цела. Он ощущал сжавшийся теплый комочек на своей спине, чувствовал, как бьется маленькое сердечко.
Но как долго еще он сможет бежать? Сколько времени понадобится мутафагам, чтобы запустить клыки в его ноги, а потом разорвать и сожрать его… и девочку? Он вдруг представил, как волки вонзают в нее зубы, дерут на части, а она кричит тихо, беззвучно… и закричал сам. Зло, гортанно, яростно.
Нет, он не позволит причинить ей боль. Если им суждено умереть, он сам убьет ее, быстро и безболезненно, а что будет с ним самим — уже перестанет иметь значение.
Песок стелился под ногами бесконечным покрывалом. В какой-то миг Самир понял, что ненавидит его, каждую серо-желтую песчинку — за то, что песок не может помочь спасти девочку. Его, Самира, девочку!
Вдруг он заметил, что маленький пальчик указывает на что-то из-под его подбородка. И поднял взгляд.
Ржаво-черные фермы переплелись в странное, непонятное сооружение, стоящее посреди пустыни на четырех громадных опорах, будто его создатели боялись, что строение унесет ветром во время песчаной бури, и постарались закрепить его со всей возможной надежностью. Несколько вышек венчали эту конструкцию, а к двум из них были пришвартованы дирижабли небоходов.
Буровая!
Они добрались!
Но радоваться было рано. Самир скосил взгляд направо. Пара волков почти поравнялась с ним на расстоянии в десять локтей. Взгляд налево — там та же картина. Мутафаги брали добычу в кольцо. Еще чуть-чуть, и оно замкнется. Самир чувствовал, что сил у него остается все меньше. До Буровой он, конечно, добежал бы, но волки не дадут ему это сделать.
В этот раз, принимая решение, он не сомневался и не колебался ни мгновения. Собравшись с силами, Самир пошел на рывок. Побежал так быстро, как только мог. За короткое время он оторвался от мутафагов, но при этом почти выдохся. Перетащил девочку со спины к себе на руки и бережно опустил ее на песок.
— Беги! — крикнул он, разворачиваясь. — Беги-и!
Бросил лишь один короткий взгляд, чтобы убедиться, что она поняла его и послушалась. Девчонка бежала к Буровой.
Самир оскалил клыки. Вытащил самострел, крепче сжал саблю. И врубился в нагнавшую его стаю. Выстрелил и тут же рубанул, увернулся от клыков и снова взмахнул клинком. Оглянулся: все волки были вокруг него, за девочкой никто не гнался. Этот взгляд стоил ему прокушенной руки. Его чуть не свалили с ног, но он отбросил прыгнувшего на него мутафага. Ноги горели огнем от десятков укусов. Самир разрубил одну извивающуюся тушу, вторую… Когда боль стала нестерпимой и затмила разум сияющей красной пеленой, он отбросил оружие и стал рвать волков руками и зубами, раздирал пасти, грыз глотки. Вскоре он перестал воспринимать действительность. На фоне рычания, визга, клацанья клыков, треска рвущейся шкуры ему почудились странное стрекотание и хлопки. Он еще успел этому удивиться, прежде чем красная пелена превратилась в серый туман, который поглотил сознание Самира.
* * *Боль привела его в чувство. Все тело горело огнем, но спина и затылок словно заледенели. Первая мысль, посетившая его: если он еще жив, значит, волки оставили его и погнались за девочкой! Он хотел зарычать, но получилось что-то похожее на слабый стон.
— О, народ, мутант очнулся! — услышал Самир незнакомый голос.
За болью пришли и другие ощущения. Он понял, что лежит на чем-то твердом, холодном и раскачивающемся.
— Девочка?! — просипел он.
