НеТемный 6 - Александр Изотов
Угли в костерке едва тлели и тепла уже не давали. А от Креоны в мою сторону протянулась дорожка инея, которая постепенно таяла. Так вот почему так замёрз…
Я поёжился и покосился на луну. Спасибо, жёнушка Морката, согрела человеческое тело своего муженька.
Луна молчала. Вокруг вообще стояла давящая тишина, и даже сверчки в высокой траве уже замолкли.
Усевшись перед костром, я подложил пару дровишек и задумался над тем, что мне привиделось. Что может быть там, под Калёным Щитом? Я знал, где вход — в кузнице у местного кузнеца, а заодно и главного знахаря деревни, Волха. Кузнецы у броссов считаются наделёнными особой силой, связанной непосредственно с Хмороком, поэтому неудивительно, что бог мрака связал с ними свою судьбу.
Эх, нутром чую, как не нравится мне эта идея. Я, когда был Всеволодом, тоже спрятал свои воспоминания, чтобы обмануть Бездну… В итоге это она меня обманула, спрятав в моём же тайнике память о моей дочери.
Надеюсь, Хморок, ты знаешь, что делаешь, но всё же я попробую подстраховаться. От Бездны можно чего угодно ожидать.
Материализовав в руке Губитель, я почуял, что внутри спит Кутень. Битва вымотала его, и он до сих пор восстанавливался. Да, мой кромешный лохматый друг, скоро нам эти Храмовники пачками будут попадаться…
Я задумчиво посмотрел на лезвие топора в свете костра. Затем представил, как из Тьмы, скрытой в Губителе, вытягивается Белоцвет… И цветок стихии воздуха оказался в моей руке.
Пусть мне не светит развитие воздушной магии, но получить какую-нибудь способность следующего ранга точно не помешало. Например, прыгать так же высоко, как тот Храмовник. В битве с ними пригодилось бы.
Прикрыв глаза, я втянул энергию цветка, чувствуя, как она растекается по внутренним контурам. Стихия воздуха заволновалась, прирастая, но тут же упёрлась в ограничение — став магистром огня, я теперь не мог поднимать ранг других стихий.
Я поморщился, чувствуя, как львиная доля энергии плещется по организму, выискивая выход, и пришлось потратить усилия, чтобы она не впустую утекла в эфир. Но вот, наконец-то, часть проскользнула, моё тело буквально свело судорогой, и я выставил руку, заваливаясь на бок.
Не проронив ни звука, я кое-как снова смог сесть, а потом и встать. Бедный организм вообще не понимал, за что я так с ним, но подчинялся.
Новое умение зудело в ноющих руках, и я, действуя по наитию, выбрал целью одно из деревьев на опушке, в тридцати шагах от меня. Вообще, маги воздуха должны делать это посохом или на худой край ладонью, но я выбрал Губитель. Оттянув топор в сторону, я прищурился, затем со свистом махнул им по диагонали.
«Клинок ветра» — именно такие слова всплыли в моей голове, когда что-то незримое сорвалось с лезвия, устремившись в темноту. Зашелестели листья и ветки, будто сбитые порывом ветра…
Я застыл, поморщившись. И всё? Подобные вихри, щекочущие врага, я и так умел делать.
Поляна вдруг наполнилась ужасным скрипом, от чего спящие вдруг повскакивали, оголтело крутя головами.
— Моркатова стужь!
— Ослиный крик!
Все уставились на край поляны, где с грохотом складывались сразу несколько деревьев, заваливаясь друг на друга.
Я оценивающе глянул на свои руки. Хм-м… То ли это я такой талантливый, то ли Губитель так усилил умение. Но это точно станет сюрпризом для врагов.
— Вау! — только и вырвалось у Луки, свалившегося с Бам-бама. Медоёж, кстати, так и не проснулся, лишь захрапел ещё громче, будто пытался перебороть скрип деревьев.
— Громада, — проворчал Виол, снова укладываясь, — Рад, что ты цел, но это не повод вот так будить честный люд посреди ночи, — и тут же засопел.
— Спите, — буркнул я, усаживаясь и глядя на ошарашенных Креону и Луку, — Завтра долгий путь.
Глава 19
Наутро, встав, мы съели больше половины припасов, собранных нам жителями деревни. Бам-баму требовалось пропитание, а на охоту его отпускать не было времени. Заботливый Кутень всё же отправился поискать какой-нибудь дичи медоежу, пока тот подкреплялся нашими запасами.
Моё бросское тело, кстати, после вчерашних испытаний тоже требовало много пищи — мне даже показалось, что в животе у меня открылся источник неведомой стихии пустоты.
Креона водила ладонями над моими почти зажившими ожогами, снимая оставшуюся боль. Виол, ковыряя в зубах щепочкой, задумчиво наблюдал за этим.
— Моркатова стужь! Да на тебе всё заживает, как на собаке, варвар, — констатировала чародейка, деловито стряхивая остатки магии с рук, — Вчера было намного хуже.
Она задумчиво потёрла свои пальцы, потом потрогала виски и поморщилась. Видимо, ночное явление Моркаты вылилось утром в головную боль.
— Видит Маюн, когда мы прыгнули за тобой в овраг, я подумал, что ты сгорел дотла, — бард усмехнулся, потерев подбородок и с недовольством заметив, что тот уже зарос щетиной.
Лука со смехом добавил:
— Ага, господин Малуш. Вы казались головёшкой, а когда пошевелились, то оказалось, это вас пеплом засыпало.
Мальчишка жевал лепёшку и опять ковырял землю под ногами палочкой. Я тоже усмехнулся его словам, представив, какую картину им пришлось лицезреть. Не каждый день увидишь обугленного бросса…
— Что ты думаешь о паладине? — спросил я Луку.
Как бы там ни было, а Храмовник Яриуса фактически был светлым, и точно думал, что сражается с силами зла.
— Древо говорит, что он ошибся, — беззастенчиво ответил «одарённый», как его назвал тот самый паладин, — А тех, кто ошибся, Древо всё равно простит.
— Удобно, — проворчал я, уже не удивляясь, откуда парнишка берёт такие мысли.
А потом мой взгляд остановился на палочке в руках Луки. Варварская память подсказывала мне, что на каждом привале мальчик балуется с одной и той же веточкой размером с письменное перо — вот и сейчас он ей выводил кружочки.
Заметив, что я смотрю, Лука с виноватой улыбкой спрятал веточку за пазуху.
— Ты что-то скрываешь от меня? — поинтересовался я, — Могу посмотреть?
Для мальчишки явно наступил очень трудный момент, он заметно побледнел, но всё-таки достал веточку. Передал её мне, а руки так и оставил протянутыми рядом, будто хотел выхватить у меня сокровище, если что-то пойдёт не так.
Даже Креона и Виол заметили заботу мальчишки об обычной палке, и с интересом следили за нашим диалогом.
— Я аккуратно, — пришлось пообещать волнующемуся Луке, — Что это?
Веточка как веточка… Немного кривая, с шелушащейся корой, как будто от виноградной лозы. Даже странно, почему он так за неё переживает?
— Это… — мальчишка
