Загадка аномалии - Наталья Геннадьевна Шапошникова
Я выдохся. Убрал полумесяц обратно в контейнер и проверил, хорошо ли заперта крышка. Потер лицо руками.
– Ч-чш-што это? – вновь невозмутимо повторил Мутант и обвел трехпалой лапой пространство вокруг нас.
– А, ты про это. Ой, сам не знаю, если честно. Но сдается мне, Мут, что эта мелкая деревянная штуковина не так проста, как я сперва решил. – Я поднялся с земли. Сильная боль разлилась по всей ноге, эхом отдалась в травмированных ребрах. Я сморщился и, чуть прихрамывая, пошел по направлению к ферме. – Ты видел такую прозрачную хрень у нас над головами?
– Да.
– А я уж думал, мне показалось. Ну, тогда, похоже, этот артефакт может создавать какое-то поле защитное. Выходит, не зря меня за ним отправили. Прикольно, полезная штука. Я бы даже сказал – волшебная. Вообще мне нынче сказочно везет на чудеса: то один арт телепортирует в самый последний момент, то другой вдруг оказывается генератором защитного поля…
– И ты не знал пр-р-ро этот эффект?
– Нет, конечно! – воскликнул я. Но тему развивать не стал. – Пошли уже, а то до убежища сегодня так и не дойдем.
– Вот, знач-чшит, что такое артефакты… – задумчиво прошелестел монстр.
– Ну, что-то типа того. Только они все разные, – попытался объяснить я. – Одни защищают от радиации, другие залечивают раны, усиливают регенерацию, с третьими смело можешь не есть неделю – не то чтобы от голода совсем избавляют, зато энергией постоянно накачивают, точно батарейки. Есть и почти бесполезные… Короче, много их, артефактов этих.
– А пес-с-сок – ч-что это?
– Кто бы мне рассказал, – развел я руками. – Очередное порождение матушки Зоны: так-то она у нас не только кормилица, но и та еще… шутница. А может, это ученые намудрили. Или вообще инопланетяне подбросили. Ну, с инопланетянами я, конечно, немного загнул, а в целом сам хочу узнать, что это. Но если это все-таки аномалия, возникшая по воле Зоны, то тогда она сама себе подписала приговор.
И я на миг представил, как и без того мертвые земли стали огромной пустыней, будто и не было здесь жизни в годы после Катастрофы: не бродили сталкеры, не рождались артефакты, не бегали опасные мутанты, не воевали друг с другом многочисленные группировки, всё исчезло вдруг – и мне, наверное, впервые стало по-настоящему страшно. Исчезнет Зона – а вместе с ней и моя жизнь. Я сталкер, чернобыльский сталкер, и этим все сказано. На Большую землю в мир людей мне хода нет. А если бы и был, точно знаю: жить обычной жизнью рядового трудяги я уже вряд ли буду. Просто не смогу. Это куда хуже, чем самому встать под лапу слонопотама. Но я не верил в то, что Зона может убить себя. Она живая, а значит, должен быть у нее и инстинкт самосохранения.
За такими раздумьями я не заметил, как мы подошли к окраине фермы. Покосившиеся остовы строений смотрели на нас пустыми глазницами окон и выбитыми дверями. Я указал на крашенное белой краской двухэтажное здание, к нему мы и направились. Хвала Зоне, внутри было пусто: ни зверей, ни людей. По деревянной лестнице мы поднялись с первого этажа на второй. Я выглянул в окно – отсюда был прекрасный обзор. Потом бросил свой рюкзак на пол и стал в нем рыться. Достал консервы, сухари, галеты. Посмотрел на снедь и понял, что на двоих нам вряд ли хватит. Но что делать, я ж не предполагал, что у меня появится товарищ таких габаритов и вообще что я пойду не один.
– Налетай. От такой катавасии у меня зверский аппетит.
– С-с-спас-сибо, – раздался скрежет. Мут воткнул один коготь в жестяную банку, а другим, словно ножом, вмиг вскрыл ее по кругу. Потом запросто вытряхнул содержимое в пасть и облизнулся напоминающим наждачный камень языком.
– Ого! – Я подчерпнул свою порцию кончиком ножа. – Такие когти – весьма удобная приблуда в хозяйстве.
– Наверное, – согласился Мут и отправил в рот сразу несколько галет. – Но я хоч-чу узнать, такой ли я был вс-с-сегда…
– А если… – начал я и вдруг до меня дошло: – Слушай, ты только что резал когтем банку, и она не окаменела. Почему?
– Не з-знаю, – честно признался Мутант.
Я принялся озираться в поисках предметов для испытаний. Может, способности моего спутника только на жесть не действуют? Торопливо доскоблив свою банку дочиста, протянул Муту:
– На-ка, попробуй!
Монстр аккуратно дотронулся до банки длинным когтем – ничего.
– Теперь возьми это! – указал я на ножку стула, сиротливо валяющуюся в углу.
Мут послушно подобрал деревяшку тремя когтями сразу, живо напомнив игровой автомат из далекого детства, где надо было из целого вороха игрушек вытащить одну с помощью манипулятора, три металлических захвата которого были сложены точь-в-точь такой же щепотью. Только в манипуляторе ничего не удерживалось, а вот у зверя вышло и поднять, и удержать. Ножка стула осталась такой же, как была. Это что же, выдохся дар монстра?
– А ес-сли так, – со свистом выдохнул он и приложил ладонь к растрескавшейся деревянной раме, которая мгновенно стала каменной, – то получ-чаетс-с-ся.
– Офигеть, – только и мог сказать я. – Не знаю, кто тебя создал, сама Зона или ученые какие, но если это человек – он натуральный гений. Ну, с этим нам еще предстоит разобраться, – я широко зевнул, – а сейчас пора на боковую. Полночи дежуришь ты, ближе к утру – я.
Я подстелил под голову куртку, лег на жесткий дощатый пол и сразу вырубился. Проснулся резко – как всегда, когда чуял опасность. Вскочил и охнул от боли: подвернутая нога дала о себе знать. Подтянул автомат. Мут стоял у окна и глядел в темноту.
– Мут, кто там?
– Не знаю, – обернулся монстр. – Там какие-то люди, много, но с-с-странные. С-спи. Ес-сли нападут, я и с-с-сам с-с-спррравлюсь.
– Люди? Да откуда здесь много людей?! – Я, прихрамывая, подскочил к товарищу и выглянул наружу. – Твою дивизию! Это ж зомбаки! Е-мое, откуда их столько? Сюда что, два окрестных кладбища приперлось?
Внизу действительно рваной дергающейся походкой двигались зомби. Шли они довольно шустро, что меня несказанно удивило. Вихляя в разные стороны, они выставили перед собой руки в лохмотьях давно истлевшей одежды. На ком-то был видавший виды комбинезон сталкера, на ком-то обрывки рабочей робы, уже намертво вросшей в прогнившую плоть, а кто-то и вовсе влачил одни белеющие кости, кое-где покрытые остатками черных от времени мышц. Их заунывный негромкий вой пробирал до дрожи,
