Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Михайловский Александр Борисович

- Любовь - это вкусно, - сказала Ната, облизнув губы. - Алек-сандр, идем. Я показать тебя этой женщинам и говорить, что такой, как вы, не кусается.

- А нам, товарищи, - сказал Голованов, - пришло время со всей пролетарской серьезностью переговорить с британским лейтенантом. Пусть расскажет все, что знает об их главном лагере, а потом, товарищ Неделин, вы исполните его точно так же, как и всех прочих британских солдат. Незачем таким, как он, далее жить на этом свете.

Когда сидящий на земле британский офицер увидел, что, немного посовещавшись между собой, начальство людей, без всякой причины напавших на его солдат, идет прямо к нему, то понял, что настали последние минуты его жизни. С такими мрачными лицами не идут объявить о том, что произошла трагическая ошибка, и что сейчас ему будут приносить извинения. Нет, с таким видом судьи, получив вердикт присяжных «виновен», выносят под судимому смертный приговор и отправляют его в руки палачей - этих дьяволов с раскрашенными лицами, хладнокровно расстрелявших подданных британского короля, будто куликов на болоте, а потом добивших их выстрелами в голову. И тот солдат немного восточной внешности, который допрашивал его прежде, также идет к нему. Он тоже мрачен лицом, и в правой руке у него кривой отточенный нож...

Британец ощутил в животе смертный холодок. Неужели его, цивилизованного человека, не повесят и не расстреляют, а зарежут здесь, на глазах у всех, как барана?

Этот солдат с ножом неплохо, лишь с небольшим акцентом, говорит на джентльменской версии английского языка, и именно в его сторону лейтенант Тейлор обратил свою просьбу о помиловании.

- Пощадите, господа, не убивайте меня! - плачущим тоном взмолился британский офицер. - Я еще так молод, и очень хочу жить! Прошу вас, проявите милосердие и не заставляйте страдать мою старую мать, потерявшую единственного сына!

Пока переводчик излагал его просьбу своему начальству, лейтенант Тейлор в свете угасающего заката внимательно разглядывал стоящих напротив людей. Один из них - несомненно, флотский офицер, да только британец не узнавал знаков различия, которые лишь отдаленно походили на те, что используются в королевском флоте. Тут этот человек командир, и все слушаются его приказов беспрекословно. Рядом с ним другой флотский офицер, явно ниже чином - это советник и помощник Командира. Чуть поодаль стоит пехотный офицер в мундире цвета хаки - несомненно, выходец из самых низов общества, грубый и безжалостный главарь тех неистовых бестий с размалеванными лицами, которые за считанные удары сердца перебили весь его взвод. Все правильно: тут, как и в Британии, флот командует, а морская пехота лишь выполняет приказы.

Но вот Командир заговорил, а солдат-переводчик стал повторять его слова на добром английском языке.

- Вы просите милосердия, но разве вы сами проявили милосердие к местным людям, которые имели несчастье оказаться на вашем пути? - услышал лейтенант Тейлор. - Мужчин вы убили, потому что они могли оказать вам сопротивление, детей - потому что из них нельзя было извлечь пользы, а женщин и подростков вы схватили, наложили на них путы, а потом подвергли насилию и побоям. Нет, к таким, как вы, не может быть не только милосердия, но даже обычной пощады. Сейчас вы расскажете нам о нынешнем местоположении вашего батальона все, что знаете, а потом перед вами раскроются врата Ада.

- Но это же были всего лишь презренные дикари, почти звери, ни в чем не равные цивилизованным людям! - воскликнул британец. - Не будете же вы убивать культурного человека только за то, что он использовал грязных местных скво для удовлетворения своих естественных потребностей?

- Товарищ Кариметов, - сказал капитан-лейтенант Голованов, кипя внутри себя от гнева и отвращения, - если вы оскорблены словами этого белого господина, делящего человечество на цивилизованных британцев и всех прочих, являющихся для него презренными дикарями, то я разрешаю вам хорошенько пнуть его с правой ноги прямо в лицо - для того, чтобы объяснить, насколько глубоко он заблуждается.

- С превеликим удовольствием, Николай Иванович! - ответил вольноопределяющийся Кариметов и, отступив на полшага назад, от души врезал лейтенанту Тейлору носком сапога прямо в раскрытый от удивления рот.

От такой подачи британский офицер завалился на спину, будто сбитая шаром кегля, с большим трудом выпрямился и прошамкал окровавленными губами:

- Вы бьете человека, у которого связаны руки?

- Для нас вы не человек, а изловленное бешеное двуногое животное, которое не понимает добрых слов, -перевел вольноопределяющийся Кариметов ответ капитан-лейтенанта Голованова. - Как вы с местными, так и мы с вами: око за око, зуб за зуб, удар за удар. Только насиловать вас никто не будет, ибо для этого наши люди слишком брезгливы. Если вы, мистер Тейлор, еще что-нибудь скажете про презренных дикарей и грязных скво, то получите повторение урока. Понятно?

- Вы не оставляете мне выбора... - пробурчал британец. - Но ничего... у британского короля Георга Пятого очень длинные руки, его люди непременно найдут вас, где бы вы ни были, и покарают за убийство подданных британской короны!

- У руководства моей страны руки не короче, - хмыкнул капитан-лейтенант, выслушав перевод. - Только здесь, в Каменном веке, никто из тех, кто свалился сюда из других миров, не может рассчитывать на помощь из дома. Каждый тут только сам по себе, если не считать случаев, когда разные группы товарищей по несчастью решают объединиться и на равной основе присоединять к себе местных, чтобы лучше противостоять опасностям этого мира и создать тут цивилизацию нового типа, свободную от угнетения человека человеком.

- Вы настоящие безумцы! - воскликнул британец. - Так не бывает, чтобы без угнетения! Всегда есть высшие и низшие, знать и черная кость, господа и рабы, те, кто унаследует землю с ее богатствами и те, кто станет удобрением истории!

- Смотрите, товарищ капитан-лейтенант, - хмыкнул младший унтер Неделин, - он еще с нами дискутирует... Может, ему того... добавить вразумления?

- Не надо, - покачал головой Голованов. - Товарищ Кариметов, спросите у этого апологета колонизаторской политики о нынешнем месте дислокации и численности их батальона.

Выслушав вопрос, британский офицер довольно нахально ответил:

- Я ничего вам не скажу, ведь вы все равно собираетесь меня убить. Вот если вы пообещаете сохранить мне жизнь, то тогда, пожалуй, я соглашусь с вами сотрудничать.

- Умереть тоже можно по-разному, - перевел Кариметов ответ своего командира. - Смерть от пули в затылок - легкая и быстрая: чик - и вы уже там; но если вы окажетесь в руках ваших бывших пленниц, и они ногтями и зубами начнут рвать вас на лоскутки, то тогда этот процесс окажется чрезвычайно долгим и мучительным. Впрочем, в обмен на чистосердечное сотрудничество мы готовы предоставить вам шанс на выживание, но в случае обмана с вашей стороны, сами понимаете, нам придется отдать вас фуриям-мстительницам и умыть на этом руки.

- Ну хорошо... - сказал Тейлор после некоторого раздумья, - слушайте. В тот роковой день наш батальон, высадившийся в заливе Сувла, получил приказ атаковать «высоту 60» и захватить расположенную за ней деревню Анафорта. Перед началом наступления наша корабельная артиллерия провела бомбардировку турецких позиций и по своей хронической криворукости умудрилась поджечь лес. Когда мы пошли в атаку, видимость уже была почти никакая, потому что все вокруг заволокло дымом. Когда белая пелена вокруг стала рассеиваться, мы поняли, что нас занесло куда-то не туда. Никаких турок вокруг не было и в помине, деревни тоже не оказалось на своем месте, а попытка вернуться назад по своим следам не привела ни к чему. При этом на штурм турецких позиций поднялись двести пятьдесят рядовых и шестнадцать офицеров, а здесь при перекличке обнаружилось, что в строю всего сто семьдесят семь человек, включая командира батальона полковника Горацио Проктор-Бо-шампа и командира Сандрингемской роты капитана Френка Бека. Остальные остались в нашем родном мире и либо погибли, либо вернулись на исходные позиции. Сказать честно, мы даже не особо удивились этому новому злоключению, ибо кампания в Дарданеллах была организована из рук вон плохо, а потому изобиловала несчастными случаями и грубыми просчетами. Тут эта традиция продолжилась. Наш полковник посовещался с офицерами и объявил, что приводит эти дикие территории под руку короля Георга Пятого. При этом себя он назначил губернатором новой колонии, а капитана Бека поставил управляющим, после чего распорядился строить форт и приводить к покорности местное население. Мой взвод получил приказ произвести разведку в южном направлении, проверить, нет ли наших соотечественников на южной оконечности Галлиполийского полуострова, и наловить сколько получится местных скво для тяжелых работ, ибо местные мужчины настолько свободолюбивы, что скорее позволят себя убить, чем будут трудиться под принуждением. Было это четыре дня назад; три дня мы шли, и один день осматривали окрестности. Остальное вы знаете.