Большой мир (СИ) - Беляков Дмитрий Олегович
— Уверен, Норса. На все сто.
Хотел бы я ответить иначе, но не мог. Я уже жил в одном месте, в одном мире. И насмотревшись на здешние крестьянские реалии, очень не хотелось прогибать спину перед каждым сопляком, которому повезло родиться Желтым. Тем более, что впереди ожидало еще больше неизвестного и… Лизи. Я должен найти сестру.
И брата, который должен умереть.
К тому же, если Гильдия такая могущественная, значит есть шанс, что через них можно отправиться на другие планеты. Это мой единственный шанс. Даже беспамятный Я решил так.
— Извини. Я понимаю, что вам сейчас будет нелегко, но от того, что здесь появится еще один слабак — проще точно не станет, — сказал я уверенно. — Кстати, ты не ответила на вопрос на счет поддержки. Местный барон ведь должен выслать помощь и как-то отреагировать на все это!
— Должен, но кто к нему пойдет? Коршак сидит себе в замке и просыпается, только когда нужно налоги собирать. Сейчас даже послать некого, — пожала она плечами.
Ясно. Намек понят. Если не останусь, то хоть забегу предупрежу.
— Я зайду, если его обитель по пути в Каиру.
— По пути. И караван останавливается у него, — уверенно сказала она.
— А откуда знаешь-то? — спросил я.
Норса вздохнула и задумчиво ответила:
— Отец возил в Гильдию, чтобы проверить цвет.
— Ясно.
— Ага.
Мы посидели так еще около часа. Просто глядя в ночь.
Меня поразили эти люди. Поразило их отношение к смерти и продолжению жизни тех, кто остался. Может, и у нас так было? Когда каждый человек мог умереть от простой царапины или другой случайности. Когда жизнь крестьян напрямую зависела от того, у кого в руках клинок или власть. Или и то, и другое. И это не мифическая опасность, которая может подстерегать каждого за углом большого города, а вполне реальная смерть от всего подряд. Они привыкали к таким сюрпризам, и смерть была не таким потрясением, каким стала для живущих после появления пенициллина, антисептиков, развития медицины в целом…
Женщины и девушки Пантоа похоронили своих мужчин, но не впали в безумие от потери. Я видел их глаза, и в них было море печали и грусти, но не отчаяния. Страх от того, что они остались беззащитными, перекрывал боль потери. В их глазах был поиск надежды выжить. Думаю, выжившим мужикам придется не скучно во всех смыслах.
Но мне не по пути с этими людьми, ибо самому нужно разгрести кучу дерьма.
— Почему среди них нет ни одного целителя? — спросил я себя, когда остался в выделенной мне комнате один.
Да потому что Гильдия забирает всех. Точнее, все спешат отдаться Гильдии и уходят. И все вполне объяснимо, мало кто на заре своей юности захочет выживать в деревне, тем более Желтых рождается не так уж и много.
Вообще, я так понял, рождение со второй или третей ступенью Сосуда достаточно редкая штука, чтобы сделать таких людей привилегированным классом. И если бы я не насмотрелся в своем мире на искусственные ограничения, я бы, может быть, и не заподозрил в местной системе свитков ничего ужасного. Но теперь, когда я ко всему прочему узнал про контроль маны и ненужность этих бумажек, все стало предельно ясно.
Вздохнув, я поднялся с постели и покинул комнату. Доплелся до двери девушки и тихо постучал. Дверь скрипнула, и взъерошенная Норса высунула голову в приоткрытую дверь.
— Нужно поговорить, — сказал я шепотом.
Она удивленно кивнула и скрылась в комнате.
Время близилось к утру, и мои вещи были уже собраны. Заплечный мешок, который мне выдал Сорас, охотничий лук, меч фойре, постиранные вещи и тонна лени. В этот момент хотелось вызвать такси и рвануть в аэропорт. Перспектива шагать пару недель по бугристым дорогам и спать непонятно где не очень-то привлекала, учитывая то, что каждый раз есть риск нарваться на хищников или местных отморозков. Я как человек города просто не был готов к такому пути, но выбора не было.
Когда завернутая в плед Норса появилась, мы вы вышли на улицу. Несколько раз крикнул местный будильник, и заспанные глаза девушки, заметив мою готовность к дороге, покрылись влагой.
Я не стал тянуть резину и устраивать объясняшки. Роль человека, который постоянно сбегает, мною уже давно обкатана, и сейчас я хотя бы прощался по-человечески.
— Слушай, — сказал я, глядя в ее темно-карие глаза. — Перед тем, как уйти, я хочу кое о чем рассказать тебе.
Она молчала.
— В лесу я встретил человека, который сказал мне, что свитки для изменения ступени Сосуда не нужны. Нужно научиться контролировать свою ману. Сосуд поймет, что ты готова, и не будет сильно сопротивляться, отдавая ее тебе. Так ты сможешь обнулять себя без свитков. Понимаешь меня?
— Д-да, наверное, — кивнула она резко.
— Я не знаю, как учиться контролю маны, но это ключ ко всему. Я стараюсь чувствовать ее и понимать, сколько уходит и восполняется. Стараюсь представлять себе ману и мысленно прикасаться к ней. Постоянно выпускать ее и сознательно наблюдать за этим процессом. Я маг разрушения и, опустошив себя наполовину…
— Как… — вырвалось у нее.
— Опустошив себя наполовину, я смог ослабить его структуру, — закончил я. — Я бы не хотел брать ответственность за твою жизнь, но в тебе еще горят амбиции, и возможно, у тебя получится. Только не спеши. Не умри, прошу тебя.
Я крепко обнял Норсу, так напомнившую мне сестру и, резко развернувшись, пошагал прочь. Не оглядываясь.
Глава 25
Покинув территорию деревни, я сделал полукруг и вышел на тракт, ведущий на север.
Обочины дороги снова начали покрываться густой растительностью, переходя в почти лишенный листьев лес, и под тяжелое колыхание высоких крон я задумчиво поплелся вперед. В целом, было не холодно, но ветер то и дело предпринимал попытки пробраться под куртку. Я ежился и недовольно бурчал.
Несколько раз попадались возницы, но несмотря на мои добросердечные улыбки и размахивания руками, никто не останавливался. Погрешив на выглядывающий меч, я тем не менее не нашёл, куда его спрятать. Кожаная куртка была чуть ниже пояса, и запихнув клинок в штаны, я сомневался, что смогу идти, не сгибая колено одной ноги.
Когда остался один, в голове начали крутиться мысли о семье, из которой у меня осталась сестра и отец, которые неизвестно где. Перед глазами то и дело мелькало лицо Эммы — матери, которая внезапно исчезла на шесть долгих лет, бросив нас. И которая так внезапно появилась в самый дерьмовый день, который только можно было выбрать. Где она была? Почему придумала ту сказку об амнезии? И зачем пообещала решить вопрос с братом?
— Такое себе обещание, мама, — сказал я, глядя в даль. — Учитывая, что он убил тебя.
По дороге я то и дело подбирал валяющиеся на пути камни и ветки, выпуская в них ману. Вспомнив стычку с фойре, до меня дошло, что я не использовал никаких структур, чтобы ослабить его чары, и видимо, моя мана действует разрушительно сама по себе. Но не бывает все так просто, и если бы разрушители так легко уничтожали чужие структуры, они бы автоматически выпали из прослойки, нуждающейся в свитках. Видимо, здесь нечто иное.
Вливая ману в очередной стебель какой-то травинки, я наблюдал уже привычную картину желтизны, но не разрушения. Даже самый махонький листок только коричневел. Вывод: либо моя мана не способна неосознанно разрушать структуры, либо ее концентрация слишком слаба для этого. Но здесь же следует все тот же пример со свитками и разрушителями. Если бы все упиралось в ступень Сосуда — разрушители были бы на ступень выше любого мага, ибо ломать не строить. Значит, все-таки необходимо осознанное воздействие, а не бесконтрольный выпуск.
Время за испытаниями бежало быстро, и я опомнился, только когда красное солнце коснулось верхушек деревьев, на левой от дороги стороне леса. Нужно было выбирать место стоянки, и здесь я завис. Когда бегал по лесу, выбора не было, но сейчас мне попросту не было известно, где лучше оставаться. Забраться на дерево или разжечь костер вдоль дороги?
