Андрей Силенгинский - Курьер
И вот только в тот момент, когда я перенес свой вес полностью на новую плиту, она исчезла. Не провалилась, не перевернулась, не откинулась на невидимом шарнире — просто исчезла прямо под моими ногами. Персонаж муьтика в моей ситуации обычно еще несколько секунд висит в воздухе с крайне озадаченным лицом — и лишь затем камнем летят вниз. Тоннель — не мультик, я ухнул в пропасть моментально, подавившись собственным воплем. Глаза вниз — не видно ни намека на дно. туман и пустота...
И все же... все же я ждал чего-то подобного. Не именно исчезнувшей под ногами плиты, но какой-то каверзы ждал непременно. Не зря мне не нравился простой прямой путь по правой стороне. Мой разум паниковал, но тело оказалось готово реагировать. Падая, оно резко завалилось на левый бок, приложилось локтем о соседнюю плиту, успело мимоходом зашипеть от одуряющей боли и, уже совсем соскальзывая в пропасть, мертвой хваткой вцепилось пальцами в спасительный край. Сильный рывок... спасибо отбитому локтю, частично эту силу погасившему.
Только теперь сознание наконец воссоединилось с телом. Надо взбираться на плиту, решило оно. И побыстрее, потребовало тело, пальцы немеют, того и гляди не выдержат — не за удобный турник все-таки держатся.
Меня накрыло сразу двумя слоями ужаса. Первый — задним числом, страх от не случившегося: я увидел себя, не успевшего ничего предпринять, ни за что схватиться, и летящего, летящего, летящего в никуда... Второй — ужас от теперешней ситуации, страх не удержаться, не выкарабкаться и... финальная картинка та же.
Ладно, выбираемся. Не так уж и сложно. Я не гимнаст, конечно, но все же смело могу считать себя находящимся в неплохой форме. Три раза в неделю посещаю спортзал не только для того, чтобы покрасоваться перед девушками. Ничего сверхъестественного от меня не требуется. Выход силой... В школе я сделал таких сотни в общей сложности. Пошел! Тело послушно выполнило приказ, натужно, со скрипом в суставах и выступившим потом на лбу, но все же достаточно уверенно. Только ушибленный локоть предательски хрустнул и прямо-таки завыл от боли, но я велел ему заткнуться. Руки дрожат от напряжения, время не терять... Я уронил себя плашмя на плиту. Выдохнул. Рано расслабляться — ноги тянут вниз, того и гляди... Еще один судорожный рывок — извиваясь всем телом, отталкиваясь от воздуха — и руки хватают теперь уже дальний край плиты. Все, теперь нормально. Чуть подтягиваю себя, закидываю ногу...
Через пару секунд я по-турецки сижу в самом центре плиты и пытаюсь отдышаться. Жив. Это надо осознать, это надо не спеша распробовать, оценить вкус. Вкус восхитительный, мне нравится.
Сейчас я могу выйти из Тоннеля. Пресловутая пара секунд сосредоточенности и — я сижу в кресле и развожу руками. Чего ж вы хотели, ребята, такие задания в принципе невыполнимы. Роберт посмотрит на меня понимающе, иного он и не ждал, я думаю. Борис... разочарован будет, наверное. Такая идея (его идея!) пропала. Эх, Вадим, я-то думал...
Я качаю головой. Зло улыбаюсь. Нет. выходить сейчас просто нелепо. С таким же успехом можно было совсем не входить. Я чего ожидал от Тоннеля — ровную гладкую дорогу без малейшей опасности? Не бывает! Хотя дорога-то в самом деле и ровная, и гладкая. Иди и радуйся. А что насчет опасности — так думай, курьер, думай. Помогай своему телу головой.
Я повернулся назад, мысленно прокрутил в памяти короткий ролик. Сначала я шагнул на правую плиту — она оказалась правильной. Теперь я не сомневался, что левая исчезла бы под моими ногами. Следующая правая плита обернулась ловушкой. А левая... я похлопал ладонями вокруг себя.
Значит, чередование? Правая, левая, правая, левая... Ать-два. И так до самого Белого шара. Не верю. Вот ведь гадство какое, не верю я в такую простоту. Это ж не Тоннель, это игра в классики для девочек младшего школьного возраста. А раз я не верю, значит амба. Мои представления о Тоннеле являются его законами. И, начни я скакать левой-правой, не первая так вторая плита разверзнется под моими ногами. Брр, слово-то какое отвратительное — разверзнется. Впрочем, если даже подобрать слово менее неприятное, суть от этого не изменится. Я полечу вниз, и не факт, что снова успею схватиться за край соседней плиты.
Успею обязательно! — попробовал убедить я себя. Не вышло. А даже и успею, взберусь ли потом? А чего нет? — продолжил я атаку на самого себя. — Один раз вышло, почему не выйдет еще раз?
И вот тут Тоннель меня предал. Каким-то мимолетным восходящим потоком вытолкнул мое погрузившееся сознание к самой поверхности. Я вдруг ясно, со всей возможной отчетливостью вспомнил, что не ходил я ни в какой спортзал трижды в неделю. И раз в неделю не ходил. И вообще, последние мои активные занятия физкультурой датируются школьными годами — даже в студенчестве я халтурил, получая зачеты по физо всевозможными халявными методами. Выход силой? Да ты подтянуться-то сможешь, друг мой?
Мышцы рук немедленно заныли, налившись мучительной усталостью. Словно я только что совершил нечто непосильное, тем самым исчерпав свой запас сил на сто пятьдесят процентов. Впрочем, по сути так оно и было... Сжав кулаки, я напряг бицепсы. Дрожь в руках заставила тут же отказаться от столь экстремальных действий. Ну и сволочь же ты, Тоннель!
Можно было не сомневаться, следующий срыв станет последним. В самом печальном смысле слова. Сконцентрироваться и выйти из Тоннеля, летя в бездонную пропасть, я вряд ли сумею. Значит, все-таки выхожу сейчас?
Нет. Значит, больше не срываюсь.
Я поднялся на ноги и с ненавистью уставился на чертовы плиты перед собой. Не будем загадывать далеко вперед — только на две. левую и правую. Какая из них? Сначала правильной была правая, потом левая... Нет! И про них надо забыть. Неважно, что будет дальше, неважно, что было до того. Левая. Или правая.
Я уставился в левую, ощупал взглядом каждый квадратный сантиметр, водя глазами то по горизонтали, то по вертикали, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку. Намек. Знак.
Ничего. Левая плита мне не нравилась.
Я повторил все вышеперечисленные процедуры с правой. Абсолютно тот же результат. Правая плита мне также не нравилась. Не нравилась. Также...
Закусив губу, я затаил дыхание, боясь вспугнуть нахлынувшее понимание, развеять в туманном воздухе истину. Обе плиты мне не нравились одинаково. Они равнозначны, и только одна из них правильная.
Все еще не дыша, я достал из кармана монетку. Тусклую желтую гривночку. Как хорошо, что деньги пока еще не стали до конца электронными. Впрочем, и тогда монеты нужно будет сохранить — в качестве двустороннего вариатора реальности. Гаррисон и помыслить не мог, насколько точно его определение...
Орел — левая, решка — правая, решил я. не задумываясь. Подкинул монету. Поймал. Поглядел на выпавшую цифру один — и одним прыжком перескочил по диагонали на правую плиту впереди.
Выдохнуть я смог только секунд через пять, когда вполне убедился, что плита подо мной тверда и незыблема. Не рассуждать, ни в коем случае не рассуждать! И не медлить.
Подброс. Снова решка. Прыжок вперед. Выдох. Нормально. Теперь, кажется, действительно нормально! Нет. гнать от себя и эту мысль тоже. Каждый раз — только две плиты, только один выбор. Монета не имеет памяти. Кто-то из великих сказал. Неважно, кто, главное — правильно.
Орел, решка, орел, орел...
Мне удалось отключиться от всех мыслей и эмоций. Я — простейший механизм, выполняющий простейший алгоритм. Такой этот Тоннель — ничего лишнего. Случайный выбор — переход — случайный выбор — переход...
Когда я поднял глаза (что-то подтолкнуло меня к этому), взгляд мой буквально уперся в Белый шар. Мой путь оказался пройденным. Меня отделяла от Белого шара всего одна плита, одиночная, как и в начале пути.
Но радости от успешного прохождения Тоннеля пришлось отойти на задний план. Отодвинуться под натиском нахлынувшего гораздо более сильного чувства. Удивление, изумление — эти слова лишь зыбкие тени того, что я испытал.
На этой самой последней плите сидел человек. И не просто сидел, а еще, гад, болтал свешенными с края
ногами.
Глава семнадцатая
Глава семнадцатая
Человек смотрел на меня. Без всякого удивления, словно люди тут так и шастают туда-сюда. С некоторым любопытством, пожалуй, но таким ленивым и нежадным... Так рассматривают случайных прохожих, когда нечем заняться.
Я от растерянности не знал, с чего начать разговор, потому тоже осматривал неожиданного соседа по Тоннелю. Ничего особенного, моего возраста примерно или чуть постарше. Да нет, не старше, пожалуй — это седина на висках добавляет несколько лишних лет, а так лицо молодое. Нагловатое, но это не показатель битости жизнью. Худощавый, узкоплечий, вроде невысокий. Джинсы, черная футболка.
Все еще не придумав, что сказать, я вздохнул и тоже сел. На свою плиту. Только ногами болтать не стал. Какое-то время я еще надеялся, что незваный гость сам объявит о цели своего визита, но он молчал.
