Райдо Витич - Код Альфа
Один из мужчин встал в проем. По нему пробежали синие и красные лучики, считывая информацию и то, что казалось пустым пространством перед ним, обернулось просторным помещением с тремя довольно пугающими креслами и множеством непонятной Стасе аппаратурой. Женщину усадили в одно из кресел и то в миг трансформировалось, превратившись в подобие софы, на которой Стася теперь полулежала. Ноги крепко перехватили ленты с датчиками, руки, как в свиток, завернули подлокотники, на голову, туго обхватив, наехал шлем, зафиксировал через подбородок лентой.
Мужчины вышли, а Стася осталась сидеть, поглядывая вокруг и стараясь побороть естественный страх. Она ждала чего угодно.
Стены, гладкие, темные, зеркальные, казались ей экранами, через которые за ней наблюдают, возможно, уже сейчас считывают информацию, сканируя мозговые клетки. Железная стойка с массой жужжащих и мигающих огоньков по ответвлениям, напоминала робота, который ожидает команды «фас». Это железное чудище подъехало к ней и с жужжанием выставило «культю» спектроскопа, нацеливаясь в глаз. Она и испугаться не успела, прореагировать, как из окуляра выскочила резиновая трубка и, слизнув линзу, всосала ее. Только подумала зажмуриться, как вторая линза ушла следом. Потом вышла панель, напичканная чипсетами, торчащими как иглы у испугавшегося ежа и приблизилась к лицу почти вплотную.
Стася с ужасом уставилась на нее, понимая, что если это орудие пыток или устрашения, то не каждый найдет в себе силы противостоять. Только от вида заговоришь, причем расскажешь все что знаешь, а что не знаешь – с завидной и для отвязного фантазера скоростью сочинишь.
Но из «ежа» вышли вполне «мирные» прорезиненные трубки и прижались ко рту, фиксируя верхнюю и нижнюю челюсть. На этом лояльность закончилась: одни шипы беззастенчиво начали внедряться в кожу лица, ощупывая его снаружи и изнутри, другие вовсе видно решили пронзить мозг, третьи лезли в рот и тут же уходили обратно заполненные пробами слюны, крови, ткани.
Стася пыталась вырваться, освободиться, но смогла лишь двигать пальцами и мечтать. Боль была терпима и хоть злила, но не настолько, чтобы терять разум, однако бесправность, собственное бессилие перед тупой «железкой», вводили женщину в состояние исступления. Была бы свободна – разнесла бы здесь все.
Один из шипов наткнулся на чип под резцом и запищал. Тут же робот пришел в «боевую» готовность, развернув все свои ответвления и ощетинившись ими, как стая дикобразов. Запиликала сигнальная кнопка наверху и глазок выдал луч, что прошел по всему телу пленницы. Минутное пищание на переваривание информации и появилась трубка похожая на клещи и присоску одновременно. Она прижалась к подбородку ниже губы и пронзая кожу внедрилась в десну, одновременно с ней по левой стороне тела Стасю прошили иглы от плеча до стопы, прямо через форму.
Женщин взвилась и не сдержала крика от боли – из десны вытащили переговорник, вскрыв и кожу под губой. Ранка небольшая, но дело не в ней было – в омерзении, в диком отвращении к тому, что происходит.
Однако времени на эмоции у Стаси не было – в «шлеме» зажужжало и уши начало закладывать. В тот момент, когда робот оставил ее в покое и довольно пиликая отъехал, чтобы отдать добытое своим сородичам, за женщину принялся мозговой анализатор. Тихий скрип лент одного из аппаратов, что переваривал полученное от робота, слился с шумом в ушах. Тело начало вибрировать, голова кружиться и, Стася откидывая эмоции, сосредоточилась на одном единственном моменте, «ниочемном», но хорошо прикрывающим ее – решетчатом изгибе кресла под стопами и собственных ботинках. Она усиленно вспоминала, как обувала их, снова и снова гоняя эту картинку в голове. Она казалось, сейчас лопнет от напряжения. Вены вздулись на висках, лицо покраснело и протяжное «аааааа», что вырвалось само, не было услышано, воспринято.
Сколько длилась пытка, когда закончилась, Стася не узнал – из носа хлынула кровь и женщина потеряла сознание.
Экраны зарябили. Дежурный виновато и одновременно, потеряно, уставился на Шульгина.
– Все, – бросил обреченно.
Полковник зубами скрипнул: положение у четверки аховое. Тут хоть подгоняй аналитиков, хоть не подгоняй – все едино – не успели.
– Надо было ее вчера вытащить, – вздохнул второй дежурный.
– Как?! – взвился полковник. – Вы, мать вашу, нашли Вубса?! Связь где?! Где связь с группой, я спрашиваю?!!
В ушной переговорник некстати ударил зуммер – кто то рвался поговорить и нарвался.
– Да! – не сдержал рыка Шульгин. В наушнике помолчали, видно обескураженные «ласковым» тоном, и выдали:
– Неприятности, Валерий Павлович? Надеюсь не с моей девочкой?
Вот только Казакова Шульгину не хватало!
– Нет, рабочие моменты, – отрезал.
– Ага?… Ну, тогда ты меня поймешь. У меня те же проблемы. Мои, видишь ли, без дела околачиваться не привыкли, дуреют. И смысла в их посиделках я не вижу, поэтому в известность тебя ставлю: вечером лаборанты уходят, я ребят с ними сопровождающими отправляю.
– Не ко времени…
– Работы на пару часов максимум.
– Нет, – отрезал Шульгин и отключил связь.
Казаков крякнул от недовольства и хмуро уставился на свое отражение в полировке стола: ой, не к добру Шульгин злобствует. Никак проблемы, и не иначе с альфа.
И ладонью хлопнул в сердцах: экспериментаторы! Все то у вас на грани фола!
– Н да с, довольно крепкая конституция.
Услышала сквозь туман в голове. Приоткрыла глаза и увидела склоненную над тонким информационным листом голову, волосы слегка взъерошенные, наушник в ухе и легкую медицинскую форму салатного цвета.
Мужчина свободно сидел в кресле напротив нее и, изучал данные, покачивая ногой в… резиновом тапке.
Стася прислушалась к себе, проверяя жива ли, осталось ли что от нее, пошевелила пальцами и поняла, что уже почти свободна – ее отпустили, только чуть зафиксировали руки и ноги, но уже лентами. Приподняла голову, тряхнула волосами, избавляясь от остатка дурмана в голове, и с негасимой «любовью» уставилась на эскулапа.
– Привет! – бросил тот с улыбкой, заметив, что женщина пришла в себя. И подмигнул.
Стасю слегка перекосило: чем он доволен? Поиздевался и рад?
Взорвать бы этот мир к чертям!!
И зажмурилась, гоня наваждение. Глаз приоткрыла – нет, не галлюцинация – перед ней сидел Теофил!
У Стаси в груди холодно стало – ребятам бы из оуроборо его увидеть, ведь это важно, очень важно. Но как назло ее лишили связи со своими. Фактически подножку сделали, уложили. Смысловая нагрузка ее дальнейших действий была нулевой – ни грамма информации своим она дать уже не сможет. А значит ни ждать чего то, не успокаивать себя, ставя во главу эмоций и действий интересы других, ей надобности нет. Теперь она окончательно одна, а задание… да кто ж его знает, выполнила или нет? Оно у нее теперь другое – свое личное, как счет – устроить местным «царькам» форс мажор и запустить вирус непокорности, обзорного восприятия мира в сознание людей, зажечь в их душах маяк нормальной жизни, истинных ценностей. Стоит ли, сможет ли – не задавалась, состояние не то было. В нем она все могла: революцию устроить, пару миров в пепел превратить и взглядом «Локлей» придушить. Фрактал, блин!
Хоть бы его уже отправили домой, к Доминику, Монфору и святой Церкви!
– Удивительное сходство, уникальное, – протянул мужчина, потирая подбородок и задумчиво рассматривая женщину.
«Пошел ты», – скривилась. Он хмыкнул и опять заулыбался. Глаза добрые и бесхитростные – один в один рыцарь и герой спаситель загулявших во временах и пространствах дам.
– Полное подобие внешности при разном наборе родительских клеток – редкость, но фактически полное соответствие набора генов и типа водных кластеров – нонсенс.
– Вы о чем? – каркнула недобро и поморщилась, нащупав языком вздувшуюся шишку на десне, вкус крови. Язык с трудом ворочался, челюсть была тяжелой, неповоротливой и оттого голос был хриплым, чужим.
Как бы их обозвать? – прищурилась на мужчину: люди – оскорбление последним, твари – много чести.
– Я о том, что ты, женщина, – не обратив внимание на ее карканье, сказал мужчина. – Причем не зарегистрированная в Федерации, и словно рожденная в другой галактике, идентична хорошо известному мне мужчине. Анатомические данные сообразно полу и возможно, черты характера разные, остальное – один в один, просто однояйцовые близнецы. И то, меж ними больше не сходства, чем меж вами сходств.
– Не понимаю, – прошамкала упрямо, смекнув, что видно Стас, чье место она заняла по воле случая, известен «Теофилу». Наверное, парень тоже здесь, поэтому и не появился в академии. Неправ был Тео, плохо думая о нем. По собственной воле на аудиенцию с доктором и его железяками ни один не согласится, а на не добровольную не приглашают – приводят силой и не абы кого, а «криминальные» элементы – людей так или иначе покушающихся на систему. Это Стася четко поняла – Чиж внятно объяснил.
