Алексей Прозоров - Белый Волк
— Давайте мы вам покажем, — смилостивилась девушка. — Мы как раз неподалеку живем.
— Буду очень благодарен. Может, теперь вы позволите вам помочь?
— Не знаю… Неудобно как-то, — заколебалась она.
— Это мне неудобно. Вы меня так выручите своей помощью, что даже и не знаю… — не дожидаясь ответа, он подхватил ее легонькие сумочки и посторонился.
Девушка забрала у ребенка пакет. Та взамен подняла с земли потерянную кем-то клипсу:
— Мама, смотри, что я нашла! Она золотая?
Девушка вздрогнула, покосилась на Еремея.
— Нет, Вика, — покачал он головой. — Золотые с такими застежками не делают. Их только через прокол вдевают.
— Куда! Не вздумай! — испугалась мама, увидев, как девочка попыталась пристегнуть находку себе на ухо. — Она же грязная! Выброси ее совсем!
— Почему, мама? Она красивая. Я ее Жуже покажу! Может, она хозяйку найдет.
— А как ты узнала, что собаку зовут Жужей?
— Это не Жужа. Его зовут Вывеем, — едва не сорвался на поскуливание Варнак, произнося волчье имя. — И это кобель!
— Ох, уж эти кобели… — чему-то вздохнула девушка.
— Зато мы храбрые и преданные! — вступился за мужскую честь Еремей. — Кстати, меня можно звать Ромой.
— Роман? Очень приятно. А я Света.
— Не Роман. Если по полному имени — то Еремей Варнак.
— Ух ты, как весомо звучит! Сразу чем-то историческим веет. Ермаком, Пугачевым. А мы просто — Голубкины. После рекламы «МММ» чуть не до смерти задразнили.
— Так там же был Голубков, а не Голубкин!
— А кому из расшалившихся детей вы объясните эту разницу?
— Любому. Сперва в лоб, а пока лежит — объясняешь, почему не прав.
— Ну, если так… Вижу, у вас проблем в школе не было никаких.
— Если не считать успеваемости… Астрофизика из меня не получилось.
— Что, хотелось заниматься астрофизикой?
— Да нет, не очень. Просто судьба так сложилась, что я к науке не стремился — и теперь кручусь в области криогенной и ядерной физики. А все мои одноклассники, что Эйнштейнов изображали, — кто в юристах кормятся, кто по торговой части. Кабы знать все с самого начала — вот было бы чем подразниться!
— Да, забавно… — Света, наоборот, погрустнела. — Значит, вы физик?
— Не совсем. Просто в последнее время отдельные специалисты нуждаются в моих консультациях. Но это совсем унылая тема. Хватит мне одной больнички после такого сотрудничества.
— Такая нервная работа?
— Не то слово, — хмыкнул Еремей, понимая, что нужно сползать со скользкой темы, которую сам же и начал, куда-нибудь в сторону. — А вы тоже в науке силы свои прикладываете, или менеджер какого-то звена?
— Специалист первого разряда в ПФР — это как считается, менеджмент или наука?
— Вы в Пенсионном фонде работаете? А разве сейчас не рабочее время?
— Отпуск, — одним словом объяснила все странности девушка. — Продуктами сейчас запасемся и на дачу к маме завтра поедем. В Пупышево.
За разговорами они дошли до своего квартала, свернули между домами, миновали пару девятиэтажек:
— Вон там школа, угол уже видно, — показала вперед Света. — Так что спасибо за помощь, нам теперь в другую сторону.
— Да я уж до парадной вас доведу, — утвердительно сказал Еремей. — Нехорошо увешивать такую симпатичную девушку такими тяжестями. Провожу, а потом пойду Вывея искать.
— Дяденька, а можно мне с Жужей попрощаться? — спросила девочка.
— Конечно, можно, — согласно кивнул он, уже зная, что вышел из укрытия за гаражами и по бурьяну обходит разбитую дорогу. Слева от волка стали видны макушки столбов от контактной сети железной дороги. Но эта примета теперь не имела особого значения.
— Нет, Вика! — Девушка схватила ребенка за руку. — Я тебя одну никуда не отпущу.
— Не нужно одну, — успокоил ее Еремей. — Я подожду внизу, пока вы отнесете покупки, а потом вместе пойдем встречать Вывея. Так совсем хорошо будет. И я не заблужусь, и Вика все своими глазами увидит.
— Хорошо, — кивнула Света. — Нам тут уже недалеко. Вон за той пятиэтажкой…
Ждать дам Варнаку пришлось не меньше четверти часа. Но зато Вика вместо ситцевого костюма и сандалет выскочила в джинсах и кроссовках, в джинсовой ветровке поверх маечки. Мама старательно подобрала ребенку спецодежду для общения с собакой. Сама же Светлана Голубкина явилась уже с черными и узкими, изогнутыми дугой бровями, с заправленными под заколки и собранными на затылке волосами, угольно-черными ресницами и губами цвета закатного солнца. Поверх родного имбирного запаха на ней появился крепкий ванильный аромат. Похоже, ее первоначальную враждебность Еремею все же удалось немного сгладить.
Вика ринулась вперед, к школе, остановилась у ограды. Громко закричала:
— Жужа, Жужа, ты где?!
— Он здесь, — ответил Еремей, отставший вместе со Светой на полсотни метров. Сейчас, в эти самые мгновения, он видел кареглазку сразу с двух сторон. Со спины — сам. Сбоку — из недавно остриженных кустов черноплодки. Он первым вышел вперед, встал недалеко от девочки, повернулся лицом к себе.
Это было невероятно странное ощущение — стоять, опираясь локтем на забор, и видеть, как это делаешь с удаления в сотню шагов, чувствовать свой слабый бензиновый привкус, дубоватый запах пота с едкой квасной примесью. Волк колебался, частью разделяя его любопытство и желания, частью опасаясь всех тех странностей и неожиданностей, что творились с ним этой весной. И тогда Варнак позвал его — сделав шаг вперед его лапами.
На миг Вывей выразил протест — остановил движение своей волей. Но потом все же уступил — не чужой воле, а своему любопытству и желанию, которое оказалось у них одно на двоих.
Еремей наконец увидел его: крупного ширококостного зверя, покрытого густой жесткой шерстью, причем на удивление светлой, почти седой. Похоже, переживания последних месяцев дались Вывею не так-то просто. Высокий плечистый двуногий в черных плотных штанах и кожаной куртке у волка тоже вызвал немалое удивление. Неужели это огромное существо было с ним единым целым полный месяц, неужели он смог поддержать его своими силами и не дать умереть?
Месяц… Кожа… Запах… Поскрипывание ботинок… Седая шерсть… Рост…
Они стояли напротив друг друга — но мыслили общими образами, общими понятиями и желаниями.
— Жужа, пришел! — подбежала девочка к зверю, обняла его за шею, и Варнак вполне ясно ощутил на себе ее дыхание и тепло щеки. — А мы твоего хозяина нашли. Ты теперь поедешь с ним?
Еремей почувствовал невыразимую нежность к этому существу. Последнему близкому существу в этом мире, что осталось рядом с ним. Нежность не свою, нежность волка — но теперь это чувство принадлежало и ему. В этой жизни он потерял почти все. Свою стаю, подругу, своих детей и свое логово. Он хотел сохранить рядом хотя бы эту двуногую малышку, что первая испытала к нему теплоту и относилась к нему, как к своему старшему сородичу. Она была последней его находкой в этом мире. Все остальное совершенно потеряло всякий смысл.
— Эк тебя проняло, — покачал головой Варнак. — Не нужно так отчаиваться. У тебя нашлась Вика, у тебя нашелся я. Будут и еще находки. Именно с одиночества и начинается обретение друзей.
— Дядя Рома, вы говорите с ним? Он понимает? — спросила Вика.
— Конечно, понимает, — кивнул Еремей. — Он как человек, только говорит так, что его не всякий услышать может. Например, он называет тебя повелительницей пломбиров. Интересно, почему?
— Ой… — Девочка оглянулась на маму.
— Дядя шутит, — улыбнулась Светлана.
— Почему шутит? Вика, что ты хочешь, чтобы Вывей сделал?
— Он умеет подавать лапу?
— Смотри… — Волк, даже без посыла со стороны Еремея, поджал одну из передних лап. — Ты хотела этого?
— Это дрессировка, — объяснила ей мама. — Умный пес.
— А чего бы такого он мог сделать, чтобы это не было дрессировкой?
— Ну, например, два раза обойти вокруг вас, тявкнуть и обойти еще раз в обратную сторону.
Волк двинулся вперед, неторопливо выполнил ее пожелание и вернулся к Вике. Та захлопала в ладоши и кинулась ему на шею:
— Жужа, ты самый умный в мире!
Надо сказать, восторг малышки вызвал в душе волка волну приязни. Или в душе Варнака? Он уже совершенно запутался, с какой стороны какие мысли и чувства всплывали в его сознании… В их сознании!
— А пройти задом наперед вокруг Вики?
Волк, ради девочки, исполнил.
— А сесть на задние лапы?
— Вы ему еще на дерево залезть прикажите, — не выдержал Еремей. — Это же не болонка! Сидеть на цирлах и подавать лапу он не умеет. Да и в математике выше интегрального счисления не тянет.
— Какое у собаки интегральное счисление? — уже возмутилась Света. — Она хоть один и два сама сложить сможет?
