Виктор Глумов - Мышеловка
– Успокойтесь, никто вас убивать не собирается, – отозвался один из автоматчиков. Они накинули капюшоны на лица и в полумраке были одинаковыми.
Кто-то затянул песню из забытого прошлого. Память вынырнула рыбиной из черной глубины, блеснула чешуей – и исчезла. Остались только слова:
Черный сталкер, что ж ты вье-о-ошьсяНад моею головой.Ты добы-ычи не дожде-ошься,Черный сталкер, я не твой!
* * *Сколько прошло времени, Игарт не знал. Пять часов? Десять? Вечность? Веки отяжелели и начали слипаться – значит, наступила ночь. Здесь не было окон, и трескучие лампы разливали все тот же тусклый синеватый свет, черные прохаживались вдоль бассейна, заглядывали вниз, роняя на пленников длинные тени.
Рука, сжимающая стекло, перестала чувствовать боль, а вот левое запястье, растертое веревками, саднило. В позвоночник будто вогнали стальной штырь. Хотелось лечь и вытянуться. Жизнь превратилась в пытку. Игарт согласен был умереть, лишь бы она закончилась. С каждым мгновением надежда разрезать веревки таяла: черные сталкеры отлично выполняли свою функцию и не допускали ошибок.
Грела мысль, что Януш собирает отряд добровольцев. Надо еще немного потерпеть, не чокнуться, как вопящий неподалеку шизик. Может, черные хотят всех свести с ума?
За день привели трех новеньких, избранного среди них не было – обычные сбитые с толку парни. Они все задавали одинаковые вопросы – те же, что и Игарт поначалу. Скуластый седовласый сталкер пытался им объяснить то, чего не понимал сам. Игарт абстрагировался и воспринимал его голос как треск люминесцентных ламп. Пару раз он засыпал стоя, но ноги подкашивались, и он вздрагивал, просыпаясь, сильнее сжимал стекло.
Когда в очередной раз заскрежетали ворота и донеслись торопливые шаги, Игарт подумал, что ведут партию новичков, но он ошибся. Двое черных спрыгнули прямо возле него, прошествовали дальше, остановились позади, напротив седовласого. Игарт их спиной чувствовал.
– Чего вам от меня надо? – пробормотал седой дрогнувшим голосом – Игарта накрыло его отчаяньем, безысходным, как осенний ливень.
– Что вы собираетесь делать? – затараторил сталкер, его голос зазвенел и оборвался.
Игарт повернулся, насколько мог, но не увидел, что стало с седым сталкером, – его закрывали спины черных. Пленники, привязанные к металлическому штырю, замерли. В их широко распахнутых глазах читалось отчаянье. Наконец черные повернулись боком, поволокли беспамятного седого к борту бассейна, где его подняли надсмотрщики с автоматами и уложили на пол. У черного, что справа, Игарт разглядел инъектор.
Они двинулись к психу – тот разинул рот для крика, но осип от ужаса и захлебнулся хрипом, заметался мухой в паутине. Когда черные с ним поравнялись, закатил глаза и обмяк. Но не он интересовал черных, а – высокий узколицый парень с аквамариновыми глазами. Парень прищурился, сплюнул и прошипел:
– Суки. Стервятники…
Больше сталкер ничего не сказал – черные укололи ему снотворное, дождались, пока он потеряет сознание, отвязали и передали наверх.
Черные повернулись к Игарту. «Вот и все», – подумал он с горечью – жить все равно хотелось. Инстинкт самосохранения считал, что рабское существование лучше, чем небытие. Но черные обошли его с двух сторон, и он вздохнул с облегчением. Пока есть жизнь, есть и надежда.
Забрав пятерых сталкеров, черные удалились. На чем они увезли пленников, Игарт не разглядел. Ненадолго черные исчезли из виду – Игарт уж подумал, что вот он, шанс освободиться, взял стекло поудобнее и начал примеряться, как лучше резать веревки, но надсмотрщики вернулись.
Воцарилась напряженная тишина. Все думали об одном и том же, но молчали, будто слова могли обрушить реальность и толкнуть снежный ком правды, который сомнет, вберет в себя и понесет в неизвестность.
Сначала Игарт надеялся, что сталкеры вернутся целыми и невредимыми, но текли минуты, и никто не приходил. Неотрывно глядя на охранников, он потихоньку резал путы, толку пока не было, только пальцы разодрал. «Капля камень точит», – убеждал он себя и продолжал пилить веревки, стискивая зубы.
По руке потекло горячее. Игарт поднял голову: он перетер кожу на запястье, повредил вену, и веревка на глазах пропитывалась кровью. В месте, где он орудовал осколком, она истончилась и разлохматилась. Игарт улыбнулся и подергал руками, с удовлетворением отмечая, что веревка стала податливей и больше не впивалась в кожу. И почувствовал на себе взгляд. Ощущение было, словно на спину кипятком плеснули. Похолодев, он обернулся: почти все сталкеры украдкой смотрели на него и незаметно для охраны пытались растянуть веревки.
Привязанный позади Игарта черноволосый парень с ямкой на подбородке затянул «Черного сталкера» и принялся извиваться. Он смотрел в упор на Игарта, словно хотел прожечь в нем дырку, на лице читалась решимость.
Парень все понял и пытается отвлечь черных! Песню подхватило еще несколько человек, которые сообразили, в чем дело. Остальные начали подпевать, лишь бы чем-то заниматься.
Черные наверху насторожились, заходили каждый вдоль своего борта, будто голодные тигры в клетке, но вскоре успокоились и замерли. Пленники продолжали раскачиваться и петь. Игарт сжал зубы, продолжая растягивать веревку, и в один прекрасный момент кисть наполовину выскользнула из петли. Сердце пропустило пару ударов, кровь запульсировала в висках. Неужели?.. Да! Но еще не время.
Он повернулся и кивнул самому догадливому сталкеру, тот улыбнулся, закатил глаза. Если остальные не дураки, то, пока внимание черных рассеяно, попытаются освободить руки. У всех не получится, но кое-кто точно сможет. Охранников четверо, причем стрелять им запрещено. Если не удастся их перебить, надо попытаться хотя бы умереть, чтобы воскреснуть в безопасном месте.
Заскрипели петли. Пленники разом замерли и затихли, повернули головы на звук, хотя снизу не могли увидеть, что происходит у ворот. Неужели сталкеров допросили и ведут назад? Игарт встал на носки. Сначала показалось два черных капюшона, затем тусклый свет упал на лица… Игарт шумно сглотнул, узнав в одном из черных паренька с аквамариновыми глазами, которого час назад увели якобы на допрос. Лицо у него было совершенно непроницаемым, глаза – кукольными. За спиной витиевато выматерились.
– Вали уродов! – закричал кто-то в дальнем углу бассейна.
Игарт обернулся: бородач в камуфляжном комбезе освободился, метнулся к приятелю, парню с бурой бородой, заплетенной в косицы, и принялся отвязывать его руки. Охранники бросились к ним. Пленные сталкеры дергались и вопили, подбадривая бородатых; казалось, что они бьются в припадке.
Игарт освободил руки и занялся ногами, боковым зрением наблюдая за охранниками. За мельтешением ему едва удалось рассмотреть, что они спрыгнули, завалили смутьяна и еле удерживали его втроем – четвертого черного он все-таки завалил. Его приятель с привязанными ногами мутузил тех, до кого мог дотянуться. Два других черных наблюдали сверху и не вмешивались – считали, что опасности нет.
Это хорошо, это просто замечательно! Пригибаясь, Игарт бросился к черным, надеясь отобрать автомат или инъектор, пока они заняты. Был и более простой путь – убить себя, но это успеется. Надо освободить пленных, избранный наверняка среди них! Достаточно отвязать людей, и победа почти гарантирована: черным ведь нельзя убивать пленников! Потом надо закупориться в ангаре и ждать подмогу. Ну и если уж не получится удержать позицию, застрелиться.
– Помоги мне.
– Мне!
– Развяжи руки! – доносилось со всех сторон, но Игарт не реагировал, протискивался между извивающимися телами. «Потом, ребята, потерпите немного».
Вот спины склонившихся черных. Двое держат бунтаря, третий борется с бородачом со связанными ногами. Черные оставили автоматы наверху, зато у них на поясе были ножны, откуда выглядывали эфесы кортиков. Игарт скользнул вперед, зашел справа, только собрался выхватить кортик, как черный, будто по команде, обернулся. Времени для раздумий не было – Игарт ударил его локтем в переносицу, когда тот согнулся, долбанул по затылку, снял кортик с распростертого тела и перерезал горло его напарнику, освобождая бородатого. Тот вскочил, вытер расквашенный нос и набросился на черного, воевавшего с его другом. Игарт тем временем отстегнул второй кортик и с удовольствием отметил, что у черного, которого убили первым, – автомат.
Обзаведясь оружием, он очередью скосил черных, что спешили на помощь своим. Двоих пленных все-таки зацепил, но лучше пусть умрут и воскреснут, чем превратятся в кукол. Игарт бросился резать веревки. Напряжение немного схлынуло, заболели изрезанные пальцы, звуки обрушились лавиной. Его подбадривали, звали и молили, он ощутил себя если не Богом, то главным судьей – точно.
Освобожденные, даже не разминая рук, начинали развязывать соседей. Некоторые поднимались наверх за чем-нибудь острым. Никто никуда не уходил – сталкеры если и не знали, то догадывались, что у черных коллективное сознание и с минуты на минуту они будут здесь.
