Галина Громова - Бухта надежды. Задача – выжить

Виктор очумело посмотрел на осевшее мертвое тело и рассерженно сплюнул на пол, потом снова треснул кулаком о стену, но боли не почувствовал.

– Идиот! – покачал он головой.

– Что там случилось? – крикнула Юля, которая была не в курсе происходящего, только слышала крики прапорщика и остальных.

– Ничего. Не отвлекайся, – зло ответил капитан Никитин, глядя на застывших парней, с которых в один миг слетела вся напускная бравада. – Так, сопли-слезы потом. Будем возвращаться – заберем тело.

Остальные просто молчали, опустив глаза.

– Ладно, нужно продолжать… – проговорил Антон.

Дальнейший поиск выживших проходил практически в полном молчании. Если кто-то что-то говорил, то исключительно из соображений необходимости. В общем, зазря старались не трепаться. Вмиг улетучилась ненужная показушная бравада, все стали более серьезными, что ли, и внимательнее осматривали пространство, опасаясь нападения из-за угла. Сержант Струцкий (он же – «высокий») больше не шутил, наверное, до него дошло, что все происходит в реальной жизни, а не в компьютерной игрушке, где всегда можно оживить персонажа, ежели таковой погибнет на поле боя, и попытаться пройти уровень заново.

Когда уже были готовы зайти на второй этаж, сверху на идущую впереди первую группу кинулся мертвяк. Только он, в отличие от предшественников, оказался намного подвижнее, пластика движений очень походила на человеческую – не было скованности и дерганости. И если бы не старший сержант Иванов, который сменил пистолет на «укорот» вопреки приказу Виктора, был бы в группе еще один жмурик. С перепуга Толя Иванов полоснул короткой очередью из «калаша», целясь в нападающего мертвяка. Очередь ушла вправо, но несколько пуль попали в голову, раскрошив черепную коробку и забрызгав ее содержимым камуфляж перепуганного Антона.

– Это еще что такое? Я думал, что они медленные и тупые… – пробормотал он, вытирая лоб рукавом и пытаясь брезгливо сбросить с носка берца ошметки мозгов.

– Иванов, ты какого из «укорота» лупил? Русским же языком было сказано – стрелять из пээма, а вдруг рикошет…

– Товарищ капитан, да у меня все патроны закончились… вот я и…

– Вот если бы не результативность твоей халатности, прибил бы. Ладно, давайте дальше двигаться.

Второй этаж делили предродовое и родовое отделения. И тут царил ужас. Стоял тяжелый запах крови и рвоты. Стойка, за которой должна была сидеть дежурная медсестра родового отделения, была сдвинута с места и несла на себе кровавые следы отпечатков рук.

Слева от входа на этаж распахнутые двери родового отделения открывали удручающее зрелище – несколько мертвяков, измазанных в крови, медленно брели к остолбеневшим от такого зрелища милиционерам. Среди них были и врачи, и девушки с большими животами. Лиц пока было не разглядеть. Ну да это на руку…

– Мужики, огонь… иначе, если они подойдут ближе, я не смогу… – проговорил Антон и выстрелил первым.

Первая группа во главе с Антоном Николаевым держала на прицеле левую часть коридора, Виктору же с ребятами досталась правая – предродовое отделение, где обычно лежали роженицы, в любой момент готовые разрешиться от бремени.

– Юля, что там на лестнице?

– Пока пусто, – не оборачиваясь, ответила девушка, хотя ей было страшно до дрожи в коленках. Хотелось развернуться и тоже, как и остальные, стрелять в непонятных мертвых людей, которые вопреки всем законам природы не лежат спокойно в своих могилах, а живут и ходят по этой грешной земле, разнося заразу и распространяя ее с неимоверной скоростью. Вернее, не живут, а существуют, пытаясь прекратить существование остальных…

– Хорошо, но не расслабляйся. Над нами еще два этажа.

– Поняла, – коротко ответила девушка, руки которой уже устали держать пистолет в боевой готовности и немного затекли. Хотелось их опустить, но лейтенантша прекрасно понимала, что, по закону подлости, как только она это сделает – тут же какой-нибудь мертвяк покажется из-за угла.

Наконец стрельба стихла. Всех, кто на тот момент находился в коридоре, обезвредили.

– Внимание, сейчас чистим родовое, потом остальную часть этажа. Поэтому все быстро сюда, двери на лестницу заблокировать. Юля, поглядывай в ту часть коридора, – кивнул капитан в противоположную сторону.

Двери, в которые только что зашли милиционеры, подперли стойкой дежурной, сдвинув ее с места. И тут же обнаружили сюрприз – медсестру, спрятавшуюся под кроватью возле этой самой стойки. Обычно на этой кровати дежурные отдыхали во время смены, а тут… прямо спасла ее койка со старым сетчатым дном. И как только мертвяки не нашли?

И опять испуганные и зареванные широко раскрытые глаза, слова благодарности и дрожащие руки, цепко хватающие парней за рукава курток, будто девчонка боялась, что нежданные спасители куда-то пропадут.

– Ну вот и куда мне тебя девать? – устало пробормотал капитан.

– Товарищ капитан, пусть тут остается. Сейчас не получится каждого к машинам отводить. И так людей мало, – предложила Юля Самойлова.

– Ну раз это твоя инициатива, то вот пусть к тебе она и липнет. Приглядывай за медсестрой.

Родовое прошли быстро – всего лишь шесть палат, туалет и подсобное помещение. В живых осталась одна роженица, муж которой, присутствовавший при родах, при первых же звуках паники додумался забаррикадироваться. Остальные же… Про остальных не хотелось вспоминать, но эти картины вряд ли могли быстро стереться из памяти. Потому как что может быть ужаснее, чем мертвая мамаша с ногами, залитыми своей кровью пополам с околоплодными водами, пожирающая собственное дитя, все еще связанное с ней пуповиной?

После этой картины Виктора снова стошнило. И не только его.

Выжившую роженицу с найденной медсестрой оставили в палате вместе с мужем-программистом, который порывался помочь милиции, но прекрасно понимал, что толку от него хрен целых ноль десятых. Поэтому эту троицу попросили запереться в палате до того времени, как милиционеры будут возвращаться с верхних этажей.

– Шум на лестнице! – снова крикнула Юля.

– Спокойно, там двери закрыты. Мертвяки не прорвутся, – заверил всех Сергей Парков.

Грохнул выстрел. И стреляли точно не милиционеры. Стреляли на лестнице. Мужчины тут же подобрались.

– Эй, санитары леса, вы где? – послышался на лестнице зычный голос.

Самойлова подняла бровь, вопросительно глядя на Виктора, но тот прислонил дуло пистолета к губам, показывая всем, чтобы сидели молча.

– Э-эй! Говорит капитан милиции Митрофанов! Птицефабрика «Беркут»[22].

– Здесь мы, на втором этаже! – все же крикнул Виктор и кивнул Антону и Сереге Паркову, чтобы те убрали фортификационное сооружение в виде заваленной стойки.