Михаил Тырин - Самоволка

Синбай лежал на железном полу, расставляя перед собой крошечных серебряных солдатиков. Взгляд его был серьезен, словно он и в самом деле руководил битвой.

– От меня что-нибудь нужно, командор? – чинно поинтересовался распорядитель.

– Нет, не надо ничего, – отозвался мальчишка. – Мы так поговорим…

Они остались одни в гулкой каюте с железными стенами. Сюда тоже доносились грохот и лязганье.

– А где же Совет? – спросил Борис. – Где все ваши старейшины, инженеры, мастера?

– Они нам не нужны. Все и так ясно, пап. Хочешь молока?

Синбай легко вскочил и сел за стол, поджав под себя ноги. Взял темную железную кружку, отпил густого козьего молока. Борис уселся напротив, разглядывая заметно подросшего и изменившегося мальчишку.

– Синбай, ты понимаешь, что происходит?

– Понимаю, пап.

– Вы все можете погибнуть в ближайшие дни. В правительстве Хеленгара готовится убийство вашего народа.

– Нас многие хотят убить.

– Не будь дураком. Придет целая армия, с танками, ракетами и огнеметами. Металл будет плавиться, а земля – гореть! Тебе не жаль себя, маму?

– Всех жаль, конечно…

– Вы должны уйти со мной. Предупреди своих, а сам уходи. Я проведу вас через безопасные места, прикрою, выручу.

– Па-ап… – Синбай совсем по-взрослому поморщился. – Я же командор! Значит, вождь. Разве вожди убегают с войны?

– Да не будет никакой войны! Вас просто выжгут с безопасного расстояния.

– Пап, мы не дадимся. Мы двести лет с кочевыми бандитами бьемся, кой-чего можем. Не, даже не уговаривай. Я с нашими останусь, не буду бегать и прятаться. Ты лучше маму уведи куда-нибудь.

– Н-да… Только вот мама без тебя не уйдет…

Борис с досадой посмотрел в потолок.

– Думаешь, ты такой храбрый? А может, просто глупый?

– Не, я не храбрый, пап. Я – как все, обыкновенный.

– Ты хоть понимаешь, что я совершаю предательство, находясь здесь?! – В Борисе начала закипать злость.

– Ну и что? Ты же нас с мамой не предашь?

– Вас – нет, – остыл Борис. – Вы, наверно, единственные, кого я никогда не предам.

– Вот и хорошо.

– Ничего хорошего. Если что-то с вами случится… Я ведь жить не смогу! Как я себе в глаза смотреть буду, если знаю, что мог помочь – и не помог?!

– Ты хочешь помочь?

– Да! Очень хочу!

– Ну, если вправду хочешь… – Синбай отставил кружку и ясными глазами посмотрел на отца. – Тогда оставайся с нами.

– Как? Я не понял… – растерялся Борис.

– Чего не понял-то? Просто оставайся насовсем. Не уезжай.

Снова вокзал…

На этот раз Степан пересекал его не в образе истерзанного бродяги, а в форме офицера-пограничника, с пистолетом на поясе.

Разница была налицо. Теперь к нему никто не лез и не хватал за рукава. И в глаза предпочитали не смотреть.

Воинский эшелон отходил с дальнего пути, подходы к которому охранялись патрулями. Степан встал чуть поодаль, делая вид, что копается в рюкзаке. На самом деле он исподтишка наблюдал, как работает охрана.

Работала она вполне себе расслабленно. Бойцы вразвалочку подходили с разных сторон с пропусками в руках. Патрульные удостоверялись, что нужная бумажка есть, и небрежными кивками пропускали всех, не вчитываясь в документ, не проверяя фамилий и печатей.

Степан приготовил украденный у старшины пропуск, собрался с духом. Все, что требовалось, – спокойно пройти мимо патруля, помахав бумажкой. Только бы не выдать себя какой-нибудь нечаянной глупостью.

Он двинулся, постаравшись сделать лицо скучающе-безразличным. Приблизился к патрулю, помахал пропуском и уже почти вышел на платформу, как вдруг услышал за спиной удивленный голос:

– Товарищ штабс-капитан, а вы куда?

Сердце оборвалось. Мозг лихорадочно заработал – как выпутываться? Только вот работал он вхолостую, в голову ничего не приходило.

– Что-то не так? – Степан покосился на пограничника, стараясь сохранять спокойствие.

– Вам тут весь поезд обходить придется, – добродушно усмехнулся пограничник. – В офицерские вагоны вход с другой стороны.

– А… спасибо… – пробормотал Степан, едва удержавшись, чтобы не сказать «извините».

– Ага… Вон, через пути и вдоль состава. Там увидите комендантскую команду.

На ватных ногах Степан поплелся в указанном ему направлении. Упоминание комендантской команды ничего хорошего не сулило. А вдруг они там начнут вычитывать его документы до последней буквы? Или задавать неудобные вопросы?

Но ничего подобного не случилось. Команда состояла из пожилого железнодорожного офицера и пары бойцов, которые безучастно курили поодаль.

– Прошу вас, господин штабс-капитан, – проговорил железнодорожник, едва взглянув на пропуск. И жестом предложил заходить в вагон.

«А теперь я господин… Как бы уже определиться?»

Степан вскарабкался по лестнице и оказался в просторном проходе. В непривычно широком вагоне купе располагались по обеим сторонам. Вернее было бы назвать их плацкартой – вместительные отсеки, отгороженные от прохода тяжелыми шторами.

Стоял гам, смех, звон посуды – офицеры весело готовились к дороге. Степан не знал, куда ему приткнуться.

– Здесь свободно, капитан, – кивнул ему какой-то лопоухий с непонятными вензелями на погонах. – В карты играешь?

– Я бы поспал… – дежурно проговорил Степан. – Глаза слипаются.

– А чего так? Вечер удался?

– Ну… так… – невразумительно махнул рукой Степан, присматривая свободную полку.

И в следующую секунду ощутил мощный шлепок по плечу.

– Здорово, разведка! – На него весело смотрел незнакомец с закрученными по-гусарски усами. – Не думал тебя в этом скотовозе увидеть. Вас разве не отдельными курьерскими перевозят?

– Здорово… – промямлил Степан. – Да я… вот…

– Отстал от своих, что ли? Э, а что это с тобой? – Усатый присмотрелся к его лицу. – Это же бултышка, нет?

– Да. Я из госпиталя и сразу сюда, – с облегчением проговорил Степан.

– Вечно вам не сидится. Отдыхал бы, лечился.

– Я как раз отдохнуть хотел. – Степан закинул на полку рюкзак. – А то завтра трудный день.

– Ну, давай, релаксируй… – разочарованно вздохнул усатый. – А я-то думал, сейчас воспрянем, как раньше бывало.

– Потом, – пообещал Степан и взобрался на полку, оставшись наконец в относительном одиночестве.

Когда сердцебиение пришло в норму, он себя даже похвалил. До сего момента удавалось ловко выходить из всех опасных положений. И даже встреча с усатым «гусаром», явно перепутавшим его с Борисом, не вызвала осложнений.

Можно и расслабиться. В вагоне стоял уютный и умиротворяющий гомон. Хотелось прикрыть глаза и дремать, представляя, что едешь, например, на море в отпуск.