Закон ученого - Дмитрий Олегович Силлов
Именно так думал Захаров, приближаясь к цитадели боргов.
Разумеется, на передовых блокпостах, построенных грамотно и надежно, его заметили, ибо ночи в Зоне довольно светлые благодаря небу, всегда усыпанному многочисленными звездами, немыслимым образом просвечивающими сквозь тучи, – и немедленно открыли огонь согласно инструкции стрелять в любые подозрительные объекты.
Три пулеметные очереди практически одновременно ударили в тело ученого – и, разумеется, не причинили ему никакого существенного вреда. Несколько тысяч наноботов, конечно, погибли от ударов раскаленного свинца, но это была ерунда. Мелочь, составляющая от силы сотую долю процента общей массы микроскопических роботов, на которую можно не обращать внимания.
Однако Захаров не стал искушать судьбу – и рассеялся, превратившись в облако, стремительно надвигающееся на ближайший блокпост. Первоначальная задумка лишь разведать обстановку отошла на второй план. Когда ты неуязвим, можно себе позволить расправиться с десятком-другим врагов, облегчив задачу верному отряду репликантов. Как показала практика, этот отряд, конечно, хорош, но по сути получилось, что самым эффективным оружием этого отряда стал он сам, его создатель. Соответственно, почему бы еще раз не испытать это оружие, заодно немного подсократив численность тех, кого он, великий ученый, решил принести в жертву своему грандиозному замыслу?
Черное облако накрыло блокпост, состоящий из кольцевого ограждения, образованного мешками, набитыми землей и песком, и оборудованный пулеметным гнездом с «Печенегом» на станке. Внутри блокпоста разместились трое боргов, которых и окутало смертоносное облако…
Захаров ощутил даже некое эстетическое удовольствие от того, как легко его наноботы проникли в дыхательные пути бойцов и, сконцентрировавшись в легких, просто сильно расширились…
Академик наблюдал происходящее и изнутри, и снаружи. Если в здании Новошепелицкого лесничества тот же процесс произошел спонтанно и Захаров не успел как следует проанализировать произошедшее, то сейчас он действовал расчетливо, с холодным рассудком, фиксируя и необходимое расстояние между наноботами, интегрированными в человеческие тела для разрыва легких, и скорость наступления смерти, и расход энергии для уничтожения одной живой единицы противника. Сухая статистика, необходимая для дальнейшей войны с идиотами, не умеющими правильно распорядиться всеми благами, которые дарит разумным людям наука и цивилизация…
Грудные клетки бойцов разорвались одновременно, эффектно залив блокпост фонтанами крови. Но Захаров не стал наблюдать за агонией поверженных противников – он уже двигался к следующему блокпосту, находящемуся неподалеку от только что уничтоженного. И его накрыл было собой… но немного недооценил отмороженность боргов, только что увидевших страшную смерть своих товарищей.
Внутри этого блокпоста, помимо пулеметчика, присутствовал еще и гранатометчик с соответствующим боекомплектом выстрелов к старому, но надежному РПГ-7. Он-то и спутал Захарову все карты, лишив удовольствия еще разок прочувствовать собственную силу и неуязвимость…
Ощутив, что некая субстанция стремительно просачивается в его горло и ноздри, борговец не стал ждать, пока она заполнит легкие, а поступил, по мнению Захарова, как настоящий сумасшедший. А именно: выдернул из подсумков две гранаты, кольца которых вылетели при рывке, ибо были привязаны к разгрузке специальными ремешками, – и бросил обе в раскрытый ящик с выстрелами для гранатомета.
Захаров от неожиданности даже не успел сообразить, каким образом ему может повредить данный поступок смертника, как гранаты рванули – а следом за ними сдетонировали гранатометные выстрелы, на короткое время превратив блокпост в небольшой филиал огненного ада…
Академик не почувствовал боли – колония микроскопических роботов, в которую он фактически превратился, не была запрограммирована на болевые ощущения…
А вот процент потерь наноботов она просчитывала замечательно.
«Минус 9,8 % от общей массы уничтожено взрывом» – такая информация возникла в мозгу Захарова.
И тут он понял, что его неуязвимость – величина довольно эфемерная…
Гарантированно истребить колонию можно было только ядерным взрывом. Но взрывы послабее, оказывается, могли привести в негодность определенный процент наноботов, что для Захарова стало неприятным открытием. Он свое творение создавал, рассчитывая на больший запас прочности. Но все это происходило много лет назад, и, видимо, то ли технологии секретного автоклава устарели, то ли материалы пришли в негодность – в общем, все получилось не так радужно, как представлял себе академик.
И откатить процесс назад было проблематично.
Оцифровать себя в колонию наноботов, избавившись от человеческой оболочки, было относительно просто. А вот как запустить обратный процесс, Захаров пока не представлял… Нужны были сложные расчеты, многие часы работы, возможно, создание другого автоклава и какой-нибудь специализированной матрицы…
Да и не хотелось академику обратно в человеческое тело, подверженное болезням, старости и смерти. К тому же его наноботы, способные к самопроизводству, уже начали постепенно регенерировать – правда, процесс шел не быстро. Расчеты показывали, что до полного восстановления требовалось около шести часов и море энергии…
Время у академика было.
А вот с энергией возникли некоторые проблемы…
Можно было бы подпитаться какой-нибудь аномалией или артефактом. Но вблизи Припяти борги давно собрали все арты, а вновь сброшенные «мусорщиками» со своих невидимых «галош» немедленно подбирались мобильными патрулями красно-черных и сдавались в казну группировки.
С аномалиями борги тоже боролись, стараясь держать территорию вокруг своего города свободной от неожиданностей. Какие-то из аномалий, не терпящих друг друга, стравливали между собой, и те аннигилировали, оставляя на земле Зоны обугленные ямы. Другие морили голодом, выкапывая вокруг них глубокие рвы, по краям огороженные колючей проволокой. Некоторые уничтожали специально подобранными комбинациями артефактов… В общем, находили способы, как избавиться от страшных порождений Зоны, в результате чего местность вокруг Припяти напоминала голое поле, с которого красно-черные для улучшения обзора снесли заодно и мутировавшие деревья с кустарниками.
Правда, пока что был у академика внутренний источник энергии, подпитывающийся не аномалиями и артефактами…
Из огненного пламени Захаров вырвался в виде приземистого черного человека, руки которого ниже локтей напоминали длинные мечи. Приземистого потому, что все-таки потеря почти десяти процентов своей массы – это реально проблема, в результате которой пришлось сэкономить на фактических размерах тела.
А мечи были нужны в качестве клемм для аккумулятора, растворенного в теле ученого.
Передвигаясь зигзагами, Захаров ринулся к третьему блокпосту, уворачиваясь от града пуль, летящих навстречу. Из укрытия по нему стреляли из пулемета и двух автоматов, но попадали редко – а если и попадали, то потери наноботов были несущественными.
А вот для маленького гарнизона блокпоста их потери оказались фатальными…
Захаров ворвался внутрь укрепления, и два черных меча одновременно пронзили сердца обоих автоматчиков… И немедленно жизненная энергия умирающих потекла в тело академика мощным потоком. «Бритва», когда находилась в состоянии ножа, именно так подпитывалась от тех, чьи тела пронзал ее клинок. Теперь же, став частью академика, она сохранила свои функции – в том числе и столь необычный способ подзарядки.
Свернуть «Печенег» со станка, чтобы с рук отработать по столь странному противнику в тесноте блокпоста, было нереально – пулеметчик сразу это понял. И, не став строить из себя героя, бросился бежать к выходу – так вначале показалось ученому, которого такое положение дел устраивало: жизненная сила умирающих продолжала подзаряжать колонию наноботов, отчаянно нуждающихся в энергии для регенерации.
Но Захаров ошибся…
Пулеметчик, внезапно изменив направление бега, ринулся к одному из ящиков, которые стояли в тени вдоль стены, сложенной из мешков с песком, и выдернул из него, как сначала показалось Захарову, что-то вроде длинноствольного
