Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации) - Эрли Моури
На что он рассмеялся, как-то невпопад и ответил:
— Ваше сиятельство, вы восхищаете меня своим юмором и глубочайшим умом! В Лондоне точно сработаемся! Буду с нетерпением ждать начало операции, — и побежал наверх за вещмешком. Уже выходя их виманы, известил: — Кстати, с английским у меня очень хорошо. Лопочу на ихнем практически без акцента. Надеюсь, я вам буду очень полезен, — он снова рассмеялся, поправил левой рукой свои каштановые кудри и вышел. Вдруг, спохватился, вернулся, чтобы попрощаться с княгиней. Наговорил комплиментов, раза три поклонился и, наконец, его форменные ботинки застучали по стальным ступеням трапа.
— Надеюсь, он совсем ушел? — спросила Ольга, с опаской глянула в иллюминатор на фигурку Бабского, направившегося к лавочке, что была в тени берез.
— После таких как этот виконт надобно всю виману святой водой окроплять и то вряд ли поможет. Что же он здесь хотел, черт кудрявый? — задался я вопросом и нажал кнопку управления люком — загудел закрывающий механизм.
— Саш, я боюсь. В самом деле боюсь. Он маг, и мог здесь сделать, что-то этакое… а ты его еще с собой берешь в такую серьезную операцию! — поделилась страхами Ольга Борисовна. — Мне было бы спокойнее, если бы с тобой вместо него было две или даже пять Наташ Бондаревых!
— Вот! Золотые слова! — я рассмеялся и обнял княгиню. — Как приятно это слышать! Пять Наташ!
— Елецкий! Ты меня неправильно понял! Не за ту ты мысль пытаешься уцепиться! — вспыхнула Ковалевская.
— Очень даже за ту! — я прижал ее к стене рядом с иллюминатором и начал целовать. И все это кончилось тем, что нам пришлось подняться в каюту и испытать упругость матраса новой кровати.
Уже после этого, я обследовал все помещения «Эвереста» в поисках оставленной Бабским неприятности, магической или технической. Старательно искал, сканировал и обращался к интуиции — она подло молчала, и я не нашел ничего. Однако, ничего не нашел и точно ничего нет — это разные вещи.
Первый день после возвращения в Москву пролетел стремительно. Едва мы с Ольгой покинули нашу виману и начали прощаться, как рядом опустился «Орион» Бориса Егоровича. Князь меня просто так отпускать не пожелал — пришлось зайти в гости к Ковалевским. Кстати, скажу с небольшим хвастовством: «Эверест-8» выглядит даже солиднее, чем княжеский «Орион», и без сомнений «Эверест» более технически совершенный. От Ковалевских я побежал домой, по пути отвечая на сообщения Элизабет, мамы и Талии. Весточки от Ленской не было, она молчала как бы в ответ на мое полное недовольства молчание, и меня это цепляло, этак неприятно покалывало. В один миг я был близок к тому, чтобы отстегнуть эйхос и сказать в него, все что я думаю по ее флирту с цесаревичем. Конечно, это желание исходило именно от прежнего Елецкого, однако я живу им — тем самым Сашей. Ранимым, где-то капризным, обидчивым в некоторых вопросах. Я полон по макушку его эмоциями, его настроениями и вкусами жизни — я хочу все пережить. Эта жизнь бывает ему чрезвычайно горькой, но что поделаешь — так должно быть, и в этом есть своя прелесть. Ведь, как Астерий, я знаю, что и горькое, и сладкое, и холодное, и горячее, и всякое прочее разное — все это понятия, очень зависимые от нашего восприятия. Да, именно восприятия. А его хозяин по большому счету я.
Вернувшись домой и пообщавшись с мамой, снова одолевавшей меня вопросами о Майкле, я заверил ее, что в ближайшие дни мы займемся спасением ее любимого котенка. Не знаю, отчего мне на ум пришло именно такая метафора, но, по моему разумению, она вполне подходила барону Милтону.
Я понимал, что главным в нашей миссии на земли Коварного Альбиона является вовсе не Майкл, хотя нехорошо так думать о судьбе, тем более жизни другого человека. Главным является Ключ Кайрен Туам и таблички Святой Истории Панди, хотя без последних я вполне могу обойтись. Ведь я нашел способ как вытянуть информацию из Свидетельств Лагура Бархума, даже переплавленных Гефестом в кинжалы. Названые предметы, важнее судьбы Майкла потому, что от того, кто первый доберется до таинственной Комнаты Знаний зависят судьбы миллионов людей и нашего Отечества. Но, размышляя над тем, как будет проходить наша операция — а я уже строил для себя некоторый предварительный план — я понимал, что, скорее всего, мы сначала займемся спасением Майкла. На это имелось две важных причины. Первая — это Элизабет. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя некомфортно, думая, что вопрос с ее братом второстепенный. Эмоциональное состояние Элиз очень важно для нашего успеха. И второе: как только герцог Уэйн поймет, что мы на его территории и собираемся решить вопрос силой, то он отдаст приказ убить Майкла. Я не утверждаю, что будет именно так, но слишком велика вероятность такого поворота.
Войдя в свою комнату, я сразу включил коммуникатор. После рассказанного мамой и Борисом Егоровичем: о возмущениях у закрытых храмов Артемиды и стычками со жрецами Громовержца, мне хотелось знать больше подробностей о происходящем. Теперь даже без моего горячего общения с Перуном было ясно, что замысел со статьями в прессе достиг цели. Однако меня кое-что беспокоило: почему не отвечала Небесная Охотница. За последние два дня я взывал к ней много раз. Обычно, я очень хорошо ее чувствую. Но теперь вопреки моим сосредоточенным стараниями в ответ была лишь тишина. Я спустился в наш зал богов и попробовал воззвать к ней там, сосредоточившись, положив руки на ее статую — она снова не ответила.
Спать я лег поздно: после выяснения ситуации с храмами Артемиды, я еще немного поискал информацию по «Эвересту МТ-8» — нашел немного полезного. Затем продолжил работу над переводом Свидетельств Лагура Бархума, достав из сейфа оба кинжала и логические таблицы. Лишь далеко за полночь добрался до постели. Перед сном подумал, что снова забыл про свой эйхос. Наверняка там были сообщения от Ольги, от Элизабет и, может быть, от Глории. Мои мысли обратились к императрице, предстоящей завтра встрече с ней.
Тогда я еще не мог предположить, какой будет эта встреча и что я переживу завтра в Багряном дворце.
Глава 12
Нож в дрожащей руке
