Вечерний Чарльстон - Максим Дынин
– Ну что ж, спасибо, вы поступили абсолютно правильно.
И барон задумался, а потом посмотрел на меня и спросил:
– Мадсен, а как вы лично относитесь к нашему русскому другу?
– Если честно, он мне пришелся очень даже по душе. Хотя, конечно, история с его подругой мне нравится гораздо меньше. Но ее реакция все-таки была, как мне кажется, чрезмерной.
– Здесь вы, наверное, правы. Мадсен, как скоро следует ожидать эту «Вдову» в Англии?
– Даже если она ушла, например, двадцать восьмого апреля – что маловероятно – то она придет в Британию не ранее двадцать четвертого мая, и это лишь при благоприятных погодных условиях.
– Мадсен, как быстро вы сможете добраться до Гааги?
– За два дня, если отправиться туда на пароходе. А в это время года они ходят достаточно часто.
– Отправляйтесь туда как можно скорее – и обратите внимание на то, чтобы за вами не было слежки. Пошлите надежного человека в русское посольство и попросите встретиться с неким… – он посмотрел на листок бумаги, – Хаугенсом. Укажите, что дело не терпит отлагательств.
– А он голландец, с такой фамилией?
– Нет, русский, но я не знаю, как его зовут на самом деле. Как бы то ни было, сообщите ему, что Фэллон похищен, и назовите примерные даты, когда его доставят в Лондон.
– Но они же его тоже накажут…
– Думаю, что это все равно для него лучше, чем если Лионель доставит его королеве. Но скажите им, что вы уверены, что Фэллон не предатель – насколько я понял, ему просто не повезло с выбором подружки. Нет, не той, с которой он был в Дании, а той, из-за которой он уехал из России. И передайте на словах русским привет от меня – скажите, что я был бы счастлив, ежели Россия и Англия заключат мирное соглашение, а если Россия облегчит участь евреев, то это будет совсем хорошо. Впрочем, недавно на достаточно высокий пост в русской армии был назначен офицер по фамилии Зайдерман – насколько я слышал, это не немец, а еврей, причем не предавший иудаизма. Пост, который он занимает, равен генеральскому. Можете им сказать, что для меня это весьма обнадеживающий сигнал. Да, и если они внемлют моей просьбе о снисхождении к Фэллону, я также буду им весьма благодарен.
– Хорошо, сэр, я так и сделаю. Разрешите идти? А то мне нужно будет узнать про корабли, идущие в Голландию.
– Ступайте. И не беспокойтесь – вы заслужили щедрой награды, и, когда вы вернетесь, она будет вас ждать.
– Но я…
– Служите не за деньги? – Он тонко улыбнулся. – Тоже, конечно, похвально, но хороший труд должен хорошо вознаграждаться.
И я, низко поклонившись, вышел, размышляя над тем, насколько мало мой шеф соответствует и тому, что я слышал про евреев, и тому, что рассказывают люди про семейку Ротшильдов.
18 мая 1855 года.
Даунинг-стрит, 10
Сэр Чарльз Каттлей,
оскорбленный в лучших чувствах
– Здравствуй, Джошуа. Меня пригласил лорд Альфред Спенсер-Черчилль, – сказал я дворецкому с пышными бакенбардами, одетому в строгий черный костюм, отчего он был похож на служащего похоронного бюро.
– Сэр, – покачал тот начинающей седеть головой. – Вы уверены, что приглашение именно на сегодняшнее число и именно на это время? Лорд Альфред действительно здесь, но он сейчас… – слуга немного замялся, – очень занят.
– Почитай. – И я протянул ему доставленное мне вчера письмо, где было указано, что лорд Альфред Спенсер-Черчилль желает видеть мою особу в девять часов утра восемнадцатого мая по этому адресу.
Джошуа с сомнением посмотрел на бумагу, покачал головой и проговорил:
– Очень хорошо, сэр. Я доложу ему, что вы здесь.
И с легким поклоном указал на кресло в прихожей. Я сел, проклиная про себя этого выскочку Спенсера-Черчилля; я только вчера вечером наконец-то добрался до Лондона и послал ему записку, после чего мне было предложено явиться сюда именно в это время. А после всех моих странствий, полных приключениями, мне больше всего на свете хотелось выспаться как следует.
Где-то в недрах здания я услышал приглушенные мужские голоса – слух у меня очень хороший, и я часто слышу разговоры людей, которые даже и не подозревают, что их подслушивают. Голос одного из мужчин принадлежал Джошуа, второй – Черчиллю, но был еще и третий собеседник. Его голос показался мне знакомым, но звучал он слишком глухо, и я так и не смог понять, кто именно это был. Через несколько минут слуга отвел меня в небольшой кабинет – не тот, где мы обычно собирались и где мы когда-то общались с Филоновым, тьфу ты, Фэллоном. Минут через десять ко мне наконец-то вышел Черчилль.
Обыкновенно он выглядел так, как должен выглядеть английский лорд по мнению любого иностранца. Одевался Альфред весьма консервативно, но у лучших портных. Волосы на его голове всегда были уложены именно так, как надо, а лицо было припудрено в нужных местах (я лично никогда этого не делал, может, потому что вырос в России, а не в Англии, и косметика всех видов казалась мне уделом прекрасного пола). Зато сейчас и одежда его была надета очень уж небрежно, и волосы, такое впечатление, были попросту приглажены. Да, подумал я, похоже, я оторвал его от жарких объятий какой-нибудь прелестницы.
– Лорд Альфред, если вы хотите, то я могу зайти попозже.
– Ну уж нет, сэр Чарльз. Раз уж вы здесь, расскажите, что вы смогли узнать за два месяца, потратив такое количество казенных денег.
Однако… Деньги я, кстати, тратил далеко не только и не столько казенные, сколько мои собственные. Ведь сам Черчилль сказал мне перед началом моей секретной миссии, что все мои расходы будут полностью оплачены. Но я лишь улыбнулся и ответил:
– Милорд[73], зато мне удалось выяснить, где этот проклятый русский пропадал и куда он подался теперь.
– И где? И куда?
– Я подумал, что он, скорее всего, бежал в Голландию. Бельгия и тем более Франция отпадали – новый наполеончик выдал бы его своим русским друзьям без всяких колебаний, а бельгийцы сделают все, чтобы ему понравиться. Германские же княжества, как правило, плывут в фарватере Пруссии, а эта страна в последнее время начала слишком уж демонстративно дружить с русскими. В Данию в данный момент ни один контрабандист его бы не взял, слишком опасно. Если бы я не нашел его следов в Голландии, я бы попробовал Норвегию.
– Логика в ваших словах присутствует, – кивнул Черчилль, – продолжайте….
– Я нашел гостиницу, в которой он обитал, будучи в Гааге, и за определенную мзду сумел разговорить тамошнего портье – голландцы обыкновенно корчат из себя неподкупных, но таковыми являются редко. Итак, он был в этой гостинице с некой дамой, которая, впрочем, остановилась в отдельном номере. По описанию, этой дамой являлась мисс Катриона Фрейзер – та самая, с которой он познакомился в Голландском доме. И которая каким-то образом навлекла на себя неудовольствие ее величества.
– Ну и что? Их же там уже не было.
– Не было. Но сэр Теодор спрашивал у портье в том числе и о том, где находится банк Ротшильдов, и стоит ли покупать американские доллары там или в другом месте. У него не было причины оставлять ложный след, и можно было исходить из того, что он – скорее всего, в компании мисс Фрейзер – собирался отправиться в Новый Свет, как только откроется весенняя навигация. Это действительно лучший для него вариант – американцы очень редко выдают иммигрантов стране, из которой они прибыли. Они могли бы не впустить его в страну, но это бывает лишь в исключительных случаях.
– Продолжайте.
– Вот только покинул он эту гостиницу, и, судя по всему, Гаагу, через очень короткое время. И я подумал, что он явно залег бы на зиму недалеко от одного из портов, из которых он – вероятно, в компании мисс Фрейзер – собирается отправиться в Новый Свет. На данный момент в Североамериканские Соединенные Штаты ходят корабли из шести европейских стран – из Англии, Франции, Голландии, Бельгии, из вольного ганзейского города Гамбурга и, наконец, Дании. Согласитесь, что первые две страны для него чересчур опасны, и Бельгия, в общем, тоже – все корабли там уходят из Остенде, а в Остенде имеется достаточно обширная агентура – как нашей империи, так и Франции. Оставались собственно Голландия, точнее, Амстердам либо Роттердам, а также вольный город Гамбург и Копенгаген в Дании. Причем корабли в Америку не ходят ни из одного из этих портов до марта – апреля.
– Я согласен со сделанными вами выводами, – снова кивнул тот.
– Я исходил из того, что неизвестный иностранец – тем более в компании женщины – не останется незамеченным. Поэтому я объехал сначала Амстердам и Роттердам с близлежащими городами, такими, как Гарлем, Утрехт и Лейден, но нигде не было обнаружено следов наших беглецов. Тогда я отправился в Данию, оставив Гамбург на потом. И под Копенгагеном мне улыбнулась удача – оказалось, что некая парочка, подходящая под описание Фэллона и Фрейзер, выдавала себя за ирландскую семейную чету и жила в одной из деревень