Майк Резник - Вдоводел

— Ты должен научиться контролировать горячую молодую кровь. — Маркиз изучающе смотрел на него. — И должен наконец понять, кто здесь отдает приказы.

— Мы стараемся, — вставил Рождественский Пастырь, прежде чем с губ Найтхаука сорвался резкий ответ.

— Вот слова, которые я и хотел услышать.

Внезапно в коридоре возникла Мелисенд.

— Я голодна, — пожаловалась она. — Что у нас из еды?

— Спрашивай не меня, а корабль, — холодно ответил Найтхаук.

Он прошел на камбуз, приказал ему включиться. Вокруг тут же засияли огни, в воздухе загорелось голографическое меню. Трехмерные изображения блюд закружились перед пассажирами звездолета.

— Это действительно бифштекс? — спросила Мелисенд.

— Нет, соевый заменитель, — ответил Найтхаук. — Но по вкусу отличить невозможно.

— Меня устраивает, — кивнул Маркиз. — Если он выглядит как бифштекс и неотличим по вкусу, какая разница, из чего он приготовлен?

А если кто-то выглядит, как Вдоводел, думает, как Вдоводел, и убивает, как Вдоводел, подумал Найтхаук, не стоит выводить его из себя, захватывая корабль и выставляя перед ним свою женщину.

— А что съешь ты, любовь моя? — спросил Маркиз.

— Ничего, — ответила Мелисенд.

— Может, передумаешь?

— Я не ем заменители, — она запнулась. — Кроме того, то, что мне сейчас хочется, на камбузе не найти.

И она поплыла к каюте, по пути одарив Маркиза сексуальной улыбкой.

— Вы можете подождать его и в рубке, — предложил Рождественский Пастырь.

Мелисенд, не дойдя до коридора, повернула, покружила по рубке. Остановилась в нескольких футах от Найтхаука.

— Тут только три кресла.

— Совершенно верно, — кивнул Найтхаук.

— Господи, какая же у нее походка! — воскликнул Маркиз. — Сразу забываешь о еде, — он поднялся. — Пожалуй, мы ненадолго вас покинем. — И направился к капитанской каюте. Мелисенд последовала за ним, нарочито вихляя бедрами.

Найтхаук проводил их взглядом, его лицо закаменело. Ролик спрыгнул на пол, вновь начал посвистывать. И тут на плечо Найтхаука легла тяжелая рука.

— Только без глупостей, сынок.

— Я должен позволить ему трахать Мелисенд на моей кровати? — вырвалось у Найтхаука.

— Это ее выбор.

— Нет. Маркиз убил бы ее, скажи она «нет»!

— Не хочу разочаровывать тебя, сынок, но, поверь мне на слово, она не говорила «нет» лет с двенадцати.

— Замолчите! — рявкнул Найтхаук, и Ролик, все также посвистывая, запрыгнул ему на другое плечо.

— Я тебе не враг. — Рождественский Пастырь попятился и понизил голос. — Старайся помнить об этом. Цель у меня одна — не дать тебе умереть раньше положенного срока.

— Ладно, — после долгой паузы выдохнул Найтхаук. — Будем придерживаться плана. Маркиз будет жить, пока вы не ограбите ваши церкви, а я не убью Вдоводела. Но потом… — Он поднял руку, рассеянно погладил Ролика, который пару раз пискнул и вновь умиротворенно замурлыкал.

— Только не надо его недооценивать, — предупредил Рождественский Пастырь.

— Я смогу с ним разобраться, — мрачно бросил Найтхаук.

— Очень уж ты уверен в себе.

— Я не напрашивался на титул лучшего убийцы галактики. Но таким меня сотворили. — Внезапно через закрытую дверь донеслись сладострастные стоны Мелисенд. Найтхаук еще больше помрачнел. — У них были на то причины, а теперь они есть и у меня.

Из динамиков громкой связи раздался механический голос.

— Зафиксирован звездолет-преследователь. Две минуты и три секунды по левому борту.

Найтхаук нахмурился, приказал кораблю изменить курс. Через несколько мгновений голос повторил сообщение, чуть изменив координаты.

— Что это значит? — спросил Рождественский Пастырь.

— Кто-то сел нам на хвост.

— Кто?

— Он не хочет идентифицировать себя. Но мы перехватили его сигнал, посланный куда-то еще. Компьютер все расшифрует и определит, с кем мы имеем дело.

Из каюты Найтхаука донесся сдавленный стон.

— Кто бы это мог быть? — задал риторический вопрос Рождественский Пастырь.

Найтхаук застыл, словно статуя, пытаясь сосредоточить внимание на дисплее компьютера. Неожиданно на его лице отразилось изумление.

— Вся команда в сборе! — объявил он.

— О чем ты? Кто нас преследует?

— Ящерица Мэллой. Наверное, следовал за нами с самого космопорта.

— Так скажи ему, чтобы убирался.

— Не говорите глупостей. Он не уберется только потому, что я ему об этом скажу. У него есть причина преследовать нас.

— Какая причина?

Громкий протяжный крик Мелисенд известил их, что вершина блаженства достигнута, затем послышался удовлетворенный стон Маркиза.

— Если бы я знал, — ответил Найтхаук.

— Может, ты найдешь ее, если будешь думать о том, что происходит не в тридцати футах от тебя, а на расстоянии парсека?

— Я и так думаю о Мэллое.

— В этом у меня нет ни малейшего сомнения, — голос Рождественского Пастыря сочился сарказмом.

— И о Маркизе.

— Маркиз приказал ему следить за нами?

— Откуда мне знать?!

— Так спроси у него, — предложил Рождественский Пастырь. — Похоже, они через минуту-другую закончат. Дай ему время надеть штаны.

— А если он не знает, почему Мэллой у нас на хвосте?

— Тогда будет небезынтересно выяснить, кто послал этого чешуйчатого типа вслед за нами.

Найтхаук пытался думать о Мэллое, Маркизе или Вдоводеле, но в голове его вертелась одна и та же мысль: «Черт побери, со мной она таких звуков не издавала!»

Ему было ясно только одно: он хочет кого-то убить, но кого: Маркиза, Жемчужину Маракаибо, а может, себя?

Глава 18

Найтхаук сидел на камбузе с чашечкой кофе. Кораблем управлял автопилот. Рождественский Пастырь спал на своей половине пассажирского отсека, Маркиз похрапывал в капитанской каюте.

Из нее и появилась Мелисенд, вся ее одежда состояла из полотенца.

— Могу я присесть?

Найтхаук указал ей на пустой стул.

— А как насчет кофе?

— Спрашивай не меня, а камбуз.

Она отдала соответствующий приказ, мгновением позже камбуз выдал ей чашку черного кофе.

— Благодарю.

— Ответа не жди. Говорит тут только компьютер.

— Почему?

— Потому что я так захотел.

— Чего ты извиняешься, — улыбнулась Мелисенд. — Я тебя не критикую.

— Я и не извиняюсь.

— А по тону чувствуется.

— Я не извиняюсь!

— Ладно, пусть будет по-твоему. — Она пожала плечами. В результате полотенце соскользнуло до талии.

— Извини, — она обольстительно улыбнулась.

— Прикройся! — рявкнул Найтхаук.

— А в чем дело?. — невинным голоском спросила Мелисенд. — Вроде бы ты все это уже видел… или забыл?

— Не забыл.

— Тогда подойди и помоги мне. — Она вновь завернулась в полотенце.

— Справишься сама.

— Хорошо, но пообещать, что полотенце снова не свалится, я не смогу.

Найтхаук поморщился и подошел к ней.

— Вот здесь. — Вручив Найтхауку вычурную защелку, Жемчужина Маракаибо указала на место, где хотела соединить концы полотенца.

Молодой человек сколол пушистую ткань, стараясь не обращать внимания на ее духи.

— Теперь все в порядке. — Он вернулся к своему стулу.

— Ты уверен? — Мелисенд встала. — Коротковато будет.

— Ну и что?

— А если мне придется поднять руки? — Руки ее поднялись.

— Сиди, и никто ничего не заметит.

— Не могу просидеть все путешествие.

— Тогда оденься.

— Не хочу будить Маркиза. — Она улыбнулась. — Думаю, я его сильно вымотала.

Найтхаук промолчал.

— Очень хороший кофе, — прервала Мелисенд затянувшуюся паузу.

— Откуда ты знаешь? Ты его даже не пробовала.

— Он согревает мне пальцы. — Она дотронулась до его запястья. — Видишь? Кому приятно, когда тебя касаются холодной рукой.

— Мне без разницы.

— Что ж, может, твоей руке это и безразлично, но есть другие места, к которым я тоже могу прикоснуться, и тогда ты не усидишь на месте. А вот от прикосновения холодной рукой эффект будет другой, Я тебе это докажу, когда мои руки будут холодными.

— Нет нужды.

— Как скажешь. В конце концов мы все друзья, не так ли?

— Может, тебе следует держаться поближе к другу, который привел тебя сюда? — резко спросил Найтхаук.

— Но он крепко спит. Если ты прислушаешься, то услышишь его храп, — И что?

— Ему надо поспать… а я уже выспалась. Смотреть на него скучно, — внезапно она улыбнулась. — Разумеется, он спит голым.

— Как я понимаю, это дико возбуждает.

— С какой стороны посмотреть. Возбуждаться приятно в паре. Хочешь, я расскажу тебе, как я его возбуждала?

— Нет.

— Ты уверен? Тебя бы, возможно, это тоже возбудило.

— Оставь меня в покое! — Найтхаук поднялся, прошествовал к капитанскому креслу.

— Я думала, я тебе нравлюсь.

— Нравишься, — не стал спорить Найтхаук.

— Я думала, ты меня хочешь.

— А чего ты пришла ко мне, если обе каюты заняты?