Майк Резник - Вдоводел
— В Пограничье таких мастеров достаточно. Почему именно я? — спросил Найтхаук.
— Потому что он рассчитывал, что ты убьешь Маркиза, а не привезешь его на Солио II.
— Но…
— Вспомни свой разговор с Эрнандесом. Готов поспорить, он советовал тебе не рисковать и при первой же встрече убить Маркиза.
— Что-то такое было, — насупился Найтхаук.
— Теперь ты догадываешься, что к чему? Он остановил свой выбор на тебе, потому что, в отличие от своего тезки, у тебя нет никакого опыта. Ты не чувствуешь нюансов. Тонкости тебе недоступны. Сам ты бы никогда ничего не понял. Ты умеешь только одно — убивать, именно этого и ждал от тебя Эрнандес.
— Но рано или поздно я бы сообразил, что к чему, и стал бы не менее опасен для Эрнандеса, чем теперь Маркиз.
— Он уверен, что, выполнив задание, ты не сможешь покинуть планету, люди Маркиза расправятся с тобой на месте. И он наверняка превратил свою штаб-квартиру в смертельную западню на случай, что ты все-таки сможешь вернуться на Солио II. Если и здесь… Рождественский Пастырь замолчал.
— Если и здесь не выгорит, он полагает, что от меня избавятся на Делуросе VIII, — закончил за него Найтхаук.
— Ты — идеальная машина-убийца, парень. По выполнению договора с Эрнандесом ты становишься свободным от каких-либо обязательств. И оставлять тебя в живых опасно.
Найтхаук стоял, глубоко задумавшись, взвешивая сказанное Рождественским Пастырем.
— В логике вам не откажешь, — холодный, бесстрастный голос.
— Это всего лишь умозаключения. Может, Делурос усыплет твой путь розами и отправит на новое задание. Может, Маркиз не нажимал на спусковой крючок. Может, я не прав от начала и до конца. — Он потер живот. — Но я нюхом чую, что все так и есть.
Найтхаук подавил волну ярости, поднявшуюся от мысли о том, что его использовали. Никаких эмоций не отразилось на его лице, оно напоминало маску, которую, должно быть, сто лет назад видели триста молодых мужчин, прежде чем умереть.
— Все так и есть, — наконец выдавил он из себя.
— Отсюда возникает следующий вопрос: что же мы будем делать дальше?
— Думать — это по вашей части, — ответил Найтхаук. — Что вы предлагаете?
— То же, что и прежде: мы отправимся на Делурос VIII. Я ограблю несколько церквей, ты убьешь настоящего Вдоводела, а Маркиз… с этим я еще не решил.
— У меня возникла идея.
— Я с радостью ее выслушаю.
— Предположим, что в руководстве Службы без опасности Олигархии есть человек, который знает, кто убийца, единственный человек, которому доверился Эрнандес. Вроде бы Маркизу есть прямой смысл убрать того, кто может ткнуть в него пальцем.
— Сначала Маркиза придется убедить в том, что этот человек еще никому ничего не сказал, — ответил Рождественский Пастырь. — Потому что даже Маркиз не возьмется вырезать всю Службу безопасности. — Он помолчал. — А с другой стороны, почему он должен нам поверить?
— Потому что такой сладкоголосый старикан, как вы, может убедить кого угодно в чем угодно. К примеру, в день моего прибытия на Тундру я подрался с Маркизом. И он знает: рано или поздно я окажусь сильнее. Почему бы вам не убедить его, что я забуду и про него, и про Эрнандеса, как только настоящий Вдоводел умрет и я стану свободным как ветер? Одновременно на Делуросе можно разделаться с человеком, вы назовете ему имя, не важно, настоящее или вымышленное, через которого только и можно связать его с Эрнандесом.
Рождественский Пастырь опустил голову и долго молчал, прежде чем вновь посмотреть на Найтхаука.
— Между прочим, может и получиться. Ты станешь чертовски опасен, если тебе позволят прожить еще лет двадцать. — Он хмыкнул. — Неудивительно, что Вдоводела все еще помнят.
— Я не хочу о нем слышать, — раздраженно бросил Найтхаук. — Он — глубокий старик, замороженный в гробу, из которого ему уже никогда не подняться.
— Он — это ты, а ты — он, нравится тебе это или нет.
— Отнюдь, и вы пожалеете, если еще раз произнесете эти слова.
— Для четырехмесячного у тебя слишком много комплексов, — пробормотал Рождественский Пастырь.
— Лучше запомните то, что я сказал.
— Я запомню. Но иной раз очень нелегко быть твоим другом — Все же лучше, чем быть моим врагом.
— Будем на это надеяться. — Рождественский Пастырь повернул к казино. — Вернемся, или ты хочешь сказать что-нибудь еще, не предназначенное для ушей Маркиза?
— Да нет, вроде бы все обговорили. — Внезапно Найтхаук остановился как вкопанный. — Одно упустили.
— Неужели?
Найтхаук кивнул.
— Мне понятно, как мы получим разрешение Маркиза на полет к Делуросу, как уговорим его лететь с нами. Но…
— Что — но?
— Что мы будем с ним делать после того, как вы ограбите ваши церкви, а я убью Вдоводела?
— Это уж зависит от тебя.
— Да, — задумчиво протянул Найтхаук. — Да, наверное, от меня. И, разумеется, если он не вернется, если погибнет на Делуросе или на обратном…
— О ней даже не думай, — оборвал его Рождественский Пастырь. — Если ты убьешь Маркиза, она сделает ноги прежде, чем ты обернешься к ней.
— Но я стану здесь боссом. У меня будет власть, возможность защитить ее. Она останется.
— Никогда.
— Поживем — увидим. Я молод. Если она останется, то получит все, что захочет.
— Другие могут обеспечить ее тем же и гораздо быстрее, — ответил Рождественский Пастырь. — У некоторых уже есть все, что ей нужно. И таких она чует за две тысячи световых лет.
— Вы когда-нибудь говорили с Мелисенд? — с жаром воскликнул Найтхаук. — Почему вы решили, что все о ней знаете?
— Опыт.
— С такими, как она, никакого опыта у вас быть не может. Она — единственная, второй такой больше нет!
— Если что и отличает ее от других, так это синяя кожа.
— Совсем не кожа, — Найтхаук понизил голос. — Она — само совершенство, — благоговейно прошептал он.
— Сынок, прислушайся к голосу священника, — вздохнул Рождественский Пастырь. — Даже Бог, и тот несовершенен.
— Да что вы знаете о Боге или женщинах? — возмутился Найтхаук. — Вы только грабите божьи церкви и такой старый и морщинистый, что ни одна женщина на вас даже не посмотрит.
— Парень, если бы я мог надеяться, что ты не превратишь меня в решето, я бы показал тебе, как быстро это совершенство запрыгнуло бы в мою постель. — Он вздохнул. — Ну ладно, хватит об этом. Мы решили, что будем делать, не так ли?
— Решили.
— Тогда пора собираться.
И Рождественский Пастырь зашагал к казино.
Глава 17
— Так где он? — вопрошал Найтхаук, вышагивая по рубке своего звездолета. Рождественский Пастырь сидел в пассажирском кресле. Святой Ролик устроился на навигационном компьютере, тихонько мурлыкая.
— Он придет, — заверил Найтхаука Рождественский Пастырь.
— Вы уверены, что он купился на вашу сказочку?
— Уверен.
— Тогда почему его нет?
— Он — Маркиз Куинзберри, он правит одиннадцатью мирами. И может позволить себе опоздать на двадцать минут. Он знает, что без него мы никуда не улетим.
Найтхаук перестал кружить по рубке, остановился перед Рождественским Пастырем.
— А если он передумает? Мы уже настроились на отлет. Глупо как-то менять планы только потому, что не пришел Маркиз.
— Не знаю почему, но люди в возрасте, которым осталось не так уж много времени, умеют проявить терпение, тогда как молодые, вроде тебя, у кого впереди еще целое столетие, буквально выпрыгивают из штанов, если, не дай Бог, возникает какая-то задержка.
— Он верит, что кто-то из Службы безопасности Делуроса может ткнуть в него пальцем? — спросил Найтхаук, пропустив мимо ушей монолог Рождественского Пастыря.
— Да, верит.
— Если б я опасался, что кто-то может поставить крест на моей деятельности или сдать властям, я бы пришел раньше и уж наверняка бы не опаздывал.
— Может, именно поэтому парадом командует он, а не такие, как мы? — предположил Рождественский Пастырь. — Ты не будешь возражать, если я сменю тему?
— Говорите, о чем заблагорассудится, — бросил Найтхаук, возобновив хождение по рубке.
— Отлично. Сменю. Потому что волнуешься ты понапрасну. Маркиз объявится, можешь не сомневаться. Думать тебе следует о другом: как убить Вдоводела.
— Пистолетом, ножом, голыми руками, какая разница?
Рождественский Пастырь покачал головой.
— Ты плохо меня слушаешь. Очутившись рядом с камерой, где он лежит, ты, конечно, убьешь его любым из вышеперечисленных способов. Но Глубокий Сон могут позволить себе только очень, очень богатые люди. Вдоводел был всего лишь миллионером, но лежит он бок о бок с миллиардерами, создателями финансовых и промышленных империй, которые полны желания проснуться и вновь возглавить их. Как ты намерен пробиться через охранные кордоны? А охрана там серьезная, иначе спящие ежегодно не платили бы такие бешеные деньги.
— Способ найдется.
