Анджей Ясинский - Ник. Беглец

Тристис Имаген слегка насмешливо посмотрел на коменданта, встал и подошел к стене, где впервые Инжи увидел руку того чудища.

— В принципе, исходя из всех предложенных мне данных, у меня уже сформировалось мнение, все объясняющее. Но, конечно, надо все проверить, провести повторные опросы свидетелей: может, выплывет какая-нибудь мелочь, способная перевернуть мои выводы с ног на голову.

— И тем не менее, на данный момент мне нужно хоть какое-нибудь объяснение. — Инжи достал из стола бутылку местного вина и два бокала, разлил благоухающую солнечным ветром благодать и предложил искуснику. Тот не стал отказываться и, пригубив напиток, снова уселся в кресло, не скрывая удовольствия от угощения. Посидев с закрытыми глазами, Тристис произнес:

— И все-таки, для полной картины мне не хватает одного факта, одного кусочка головоломки. Будьте добры, снова расскажите, как это было с вами. И чтобы вы ничего не упустили, сядьте в то кресло, где вы находились тогда, и распишите все по мгновениям: ваши движения, то, что вы чувствовали, видели и думали.

Инжи Лупаго нахмурился — ему уже надоело повторяться, но раз уж сам заставил работать людей на ночь глядя, приходится хотя бы не мешать им. Он сел на свое место и, прежде чем начать говорить, пару мгновений вспоминал, как все было.

— Стоп! — Тристис резко вскочил. — Повторите то, что вы сказали только что.

Инжи удивленно посмотрел на Имагена и послушно повторил:

— Когда я двинулся к двери, рука стала смещаться, будто человек, находящийся в стене, наблюдал за мной и поворачивался следом.

— Вот! — Тристис сел и пригубил вино. — Этот момент вы упустили, когда рассказывали в первый раз.

— Это важно?

— Это то, чего мне не хватало, чтобы кое-что понять.

— Слушаю вас.

Комендант облегченно уселся обратно и устало вытянул ноги. Тристис встал и некоторое время ходил по комнате, затем, не останавливаясь, начал говорить:

— То, что это чудовище — иллюзия, вы, несомненно, уже поняли.

— И почти сразу после того, как выскочил из комнаты, — кивнул комендант.

— Предполагаю, что все вопросы, в основном, связаны с поведением иллюзии, отсутствием искусника, управляющего ею, а также странным рыком, способным вогнать в ужас даже такого бывалого солдата, как вы.

— А может, не искусники, а чародеи? Оробосцы? Ведь это они — я уверен в этом — совершили нападение на тюрьму.

— Нет. Чародеи, конечно, могут делать иллюзии, но каждая иллюзия у них — уникальна. Нет двух одинаковых. Тут же ее действия и превращение человека в чудовище — абсолютно идентичны во всех зафиксированных случаях. По крайней мере, судя по описаниям — а допросные листки составлены весьма подробно — совпадают все детали иллюзий, вплоть до мелочей.

— Непонятно, откуда они взялись? Кто и с какой целью их создал? — пробормотал Инжи.

— Мы к этому еще подойдем, — кивнул Тристис и продолжил: — Ну, в общем-то, когда есть все данные, то и выглядит все не так интригующе. Без сомнений, иллюзии создал очень опытный искусник; встроенный в них поведенческий механизм довольно сложен. Они "нападают" на обычных людей и избегают искусников.

— Откуда вы… — удивился комендант, но тут же замолчал, повинуясь легкому взмаху руки сыщика.

— Все просто: ни один искусник — а их немало побывало на развалинах тюрьмы, да и сейчас их там немало бродит — не видел эти иллюзии. И в то же время на них постоянно наталкиваются обычные люди. Таким образом, это означает, что именно простые люди и являются целью этих иллюзий. Зачем? Очевидно, чтобы вызывать панику, ну или хотя бы напряженность. И избегание искусников понятно: любой из них с первого взгляда распознает иллюзию и легко ее уничтожит.

— А почему вас так заинтересовало поведение иллюзии, когда я шел к балкону?

— Ну, могли бы и сами догадаться, — немного укоризненно глянул на коменданта сыщик. — Это поведение однозначно указывает на то, что иллюзия наводилась на вас, на человека — то есть, на ауру. Ну, а раз ни один искусник их не видел — значит, в плетение иллюзий встроено распознавание ауры одаренных в искусном плане, заставляющее избегать таких встреч.

Инжи кивнул, удовлетворенный объяснением.

— Можно было бы предположить, что иллюзии создал искусник-ученик, который потерял над ними контроль; или даже специально выпустил, чтобы похулиганить… Но это крайне маловероятно, не тот уровень. Остается два объяснения. Первое: иллюзии создал искусник, работающий на оробосцев, чтобы облегчить им нападение на тюрьму. Смело отбрасываем этот вариант. Почему? Судя по высокому профессионализму нападавших, бессмысленных действий, не ведущих к какому-то явному результату, они бы делать не стали. Второе: из тюрьмы, кроме парочки чародеев, пропал еще и неизвестный искусник. Чародеи нас сейчас не интересуют, а вот тот искусник — очень даже. Опять же, судя по показаниям свидетелей и осмотру местности, он схлестнулся с напавшими. А значит, к моменту нападения находился в состоянии, способном противостоять чародеям. Их среди нападавших было минимум двое и они, судя по следам, получили от него такой втык, что предпочли с ним не связываться. Могу предположить, что, очнувшись, он какое-то время приводил себя в порядок и наверняка готовился к побегу. И вот, в качестве разминки, или чтобы насолить тюремщикам… Нет, скорее всего — как элемент отвлечения внимания при побеге, он и создал эти иллюзии. А с другой стороны, если вспомнить про отсутствие нормальных документов на него и приплюсовать способности: сразу после освобождения отбился от двух чародеев… И то, как он добился такого воздействия на человека от обычной иллюзии — это мне вообще непонятно… В общем, вырисовывается оч-чень нехорошая картинка о помещении в нашу тюрьму кого-то очень высокого уровня, ранее проигравшего в результате разборок наверху. А такие, если их сразу не убили, имеют нехорошую привычку возвращаться и мстить обидчикам. Тогда это намек или угроза, понятная только тому, кому адресована. Так сказать, оставил после себя сувенирчик. И, кстати, я рад, что это не было что-то посущественней.

Комендант поежился, вспомнив свои ощущения, и, помассировав грудь в области сердца, согласно кивнул. Тристис утомился ходить и сел напротив Инжи.

— В принципе, это все. То, что иллюзия застряла в стене, говорит лишь о небольшом дефекте или недоработке того искусника: у вас там проходит защитный контур, включающийся во время боевых действий в городе. Сейчас он хоть и подключен к общей городской системе защиты, но не активирован. Однако его структура, видимо, сбивает с толку "мозг" иллюзии. Она или не знает, как поступать, или просто "вязнет" в подобной защите.

— А как нам избавиться от них?

— Надо подумать, — сыщик расслабился и явно потерял интерес к разговору. — Навскидку могу предложить два варианта. Первый — поработать с подобной защитой, то есть, сделать ее передвижной и просто выловить все иллюзии…

— А второй?

— Сделать амулеты, мешающие иллюзиям "видеть" обычных людей.

— Или наоборот, чтобы иллюзии считали искусников обычными людьми, а те будут вроде приманки и уничтожат их при появлении, — предложил комендант. Сыщик с проснувшимся интересом глянул на Инжи.

— Да, вы правы. Это, пожалуй, даже интересней. Но тут уже решайте сами.

— Согласен, — кивнул комендант. — А вам я предлагаю заняться расследованием нападения на тюрьму. Сдается мне, у вас это выйдет лучше всех. Так что подключайтесь. Про то, чтобы передать работающую группу под ваше непосредственное руководство, с Департаментом я договорюсь.

Тристис польщенно улыбнулся:

— Хорошо, но если позволите, я начну с завтрашнего дня. Вернее, уже сегодняшнего, — он глянул на светлеющий квадрат окна, — но попозже. Посплю немного, чтобы приступить к работе полным сил.

— Не возражаю, — комендант встал, — и не смею вас задерживать. Все необходимые распоряжения я отдам. Так что спокойно работайте.

Несмотря на некоторые подвижки в расследовании (не в последнюю очередь в результате работы Тристиса Имагена), Лупаго был не в духе. День прибытия комиссии приближался, а опыта общения со столичными дознавателями в качестве главного ответственного лица у него не было, и как себя вести с ними, он просто не знал. Не самое удачное начало новой карьеры. Поэтому, хорошо все обдумав, Лупаго решил обратиться к жрецам. Вернее, к главному жрецу — но не бога Сарса, к которому, в общем-то, имеет смысл обращаться только непосредственно во время боевых столкновений для конкретной помощи. Поможет или нет — вопрос другой. А чтобы вероятность помощи была выше — желательно иногда молиться ему в храме. В общем, тут больше мог помочь бог стихий Дис. Его жрецы появились вслед за Сарсом, но не вмешивались в светскую жизнь, а тихо-мирно обращали верующих — и, говорят, Дис реально помог империи несколько раз в засушливые годы. Правда это или нет, Лупаго не знал. Однако, кроме всего прочего, бог Дис имел эпитет "покровитель просящих". То есть, мог помочь в каких-то делах. А мог и не помочь. Но попробовать стоило. Была еще богиня любви Калидита, культ которой в последнее время тоже набирал силу, но это явно не то. Других богов, более мелких по значению и влиянию, комендант даже не рассматривал. Тем более, что их жрецов не было в этом городе, находящемся на периферии империи. Сам обращаться к богам Инжи не умел, да и не хотел. Для старого солдата, привыкшего полагаться исключительно на свои силы, да на помощь преданных воинов и искусников, божественные дела были слишком непонятны. Но, в конце концов, от разговора со жрецом он ничего не терял.