Андрей Ливадный - Титановая Лоза
Глеб являлся одним из немногих, кто стоял у истоков формирования Ордена, помнил каждый день борьбы за выживание горстки военных, ученых и примкнувших к ним гражданских.
Идеология Ордена формировалась постепенно, и ее постулаты, написанные кровью павших, не являлись надуманными. Десятки смертей, оборванных судеб, стояли за каждым сделанным открытием. Это сейчас обстановка стабилизировалась, между сталкерами возникли четкие градации, появились группировки, встала на накатанные рельсы уже проверенная временем схема выживания. Современный Орден на девяносто процентов состоял из последователей — сталкеров, присоединившихся к группировке за два последних года.
Каждый человек несет в душе скрытую до поры потребность к вере. Особенно остро это проявляется в условиях экстремальных: когда вокруг тебя объективно существуют сотни смертельно опасных и в подавляющем большинстве необъяснимых явлений, до понимания которых еще не доросла современная наука, а условия выживания столь жестоки, что основой личности становится здоровый цинизм, доведенный до грани абсурда, то потребность верить хоть во что-то среди пошатнувшихся устоев мироздания возрастает в разы.
Так происходит резкое, недвусмысленное расслоение.
Те, кто пришел в Пятизонье извне, уже после катастрофы, несут в душах различных идолов. Кто-то поклоняется деньгам, кого-то приводит сюда жизненная неустроенность, реже — интерес исследователей или жажда предельного риска. Ежемесячно через Барьеры нелегально просачиваются сотни потенциальных сталкеров, но выживает лишь один из десяти. Изуродованная реальность, где человеку на первый взгляд уже нет места, предлагает своему новому обитателю сделать выбор: остаться ли одиноким искателем приключений, старателем, ищущим наживы, примкнуть ли к мелким бандам, промышляющим разбоем, или же стать последователем Ковчега, чья идеология противопоставляет себя аномальным пространствам, все еще цепляясь за утраченное навек, оставшееся за Барьерами понятие «биосфера».
Идеология Ордена не допускает иллюзий.
Пятизонье — не язва на теле Земли. Отчужденные пространства — очаг зарождения новой жизни, горнило необузданной, получившей свободу развития техносферы, среды обитания, созданной человеком. Катастрофа — лишь закономерный итог слишком стремительных темпов научно-технического прогресса.
Орден предлагает сталкерам не просто веру в способность человека выжить, его идеология основана на крупицах практического знания, за которые заплачено кровью.
Приор, на минуту погрузившийся в пучину тревожных мыслей, вновь взглянул на незнакомца. Внимательный взгляд Глеба остановился на устаревшем метаболическом имплантате, внешнем приспособлении, временно участвующем в обмене веществ человеческого организма. Такие уже не используют, они были в ходу четыре года назад, пока внешний мир еще не вкусил яда технологий, импортированных из Пятизонья.
Собственные импланты Приора уже произвели сканирование. И метаболический имплантат, и изуродованная экипировка не являлись подделкой. Клейма заводов ВПК подлинные. Дата выпуска — 2049 год. Дополнительная маркировка соответствует стандартам военно-космических сил России, но главное — структурные изменения внешнего слоя брони, схожие с предсказанными: сканирование выявило следы воздействия агрессивных сред, высоких температур — все говорило в пользу того, что незнакомец, прежде чем получить смертельные ранения, побывал в пространстве Узла — теоретически обоснованной исследователями Ордена точке сплетения гиперпространственных тоннелей, расположенной в ином измерении, вне времени, вне нашей реальности…
Достаточная причина для посвященного, чтобы пойти против правил, принять решение и попытаться спасти незнакомца, вырвав его из состояния смертельного, несовместимого с жизнью изменения.
Приор встал.
Короткий отдых немного восстановил силы.
Сняв перчатку из фрича, он несколько раз сжал кулак, разминая онемевшие пальцы, затем достал плоскую длинную коробочку, похожую на футляр для очков, открыл ее. В углублениях пористого мягкого материала покоились чипы с разработанными в лабораториях Ордена программами для кодировщика — устройства, программирующего свойства имплантов, и несколько матриц, предназначенных для конфигурирования пораженных серебристой субстанцией участков кожи.
С этого момента начиналось таинство, понимание которого лежало вне привычных явлений и известных технологий.
Для большинства сталкеров могущество Ордена и Ковчега прежде всего основывалось на способности мастеров-мнемотехников формировать импланты.
Суровая реальность Пятизонья не предполагала выбора. Каждый, кто попадал сюда, рано или поздно сталкивался с откровением: ни одна, самая продвинутая защитная экипировка неспособна полностью оградить человека от губительного воздействия аномальных пространств. Изменения рано или поздно настигают любого, даже самого удачливого сталкера. Без метаболических имплантов и кибернетических расширителей сознания можно преодолевать Барьер, удаляться от него на два-три километра в глубь отчужденных территорий, но даже такие невинные (с точки зрения истинных обитателей Пятизонья) прогулки сопряжены с невероятным риском. Здесь каждый сантиметр поверхности чужд понятию «органическая жизнь», любое повреждение защиты влечет за собой необратимые изменения, и потому большинство сталкеров предпочитают не рисковать, — вкусив от новой реальности, движимые инстинктом самосохранения, они обращаются к мастерам Ковчега или Ордена, добровольно идут на имплантации, чтобы стать частицей измененной реальности, получить новые способности, позволяющие выжить, породниться с Зоной и… потерять возможность вернуться во Внешний Мир.
Такова плата.
Импланты, сформированные из серебристой металлизированной субстанции, перестают функционировать, превращаются в источник смертельного заражения организма, как только обитатель Пятизонья проходит через Барьер и удаляется от него хотя бы на пару километров.
Приор знал многих сталкеров, не сумевших смириться, попытавшихся уйти, в надежде, что деньги решают все и за Барьером, в частных клиниках, им помогут избавиться от «проклятия Зоны».
Тщетно.
Бывали, конечно, исключения из правила, но возможность покидать аномальные пространства, не теряя при этом своих уникальных способностей, не подвергаясь риску сумасшествия либо медленного разложения организма, существовала только для тех, кто пережил катастрофу или был изменен в первые месяцы после нее, пока новая реальность еще не стабилизировалась и тут происходили ужасающие процессы глобальных метаморфоз.
Все… Время действовать, иначе он умрет…
Приор достал набор чипов, поочередно вставил их в специальные слоты кодировщика, приготовил три матрицы, положив их на край стола, в изголовье, затем склонился над неподвижным, безвольным телом.
В первую очередь он воздействовал излучением прибора на ртутные пятна, затянувшие пулевые ранения.
По поверхности въевшейся в плоть субстанции внезапно пробежали зримые волны искажений, словно миллионы микрочастиц, проникших в организм человека, внезапно пришли в движение, меняя конфигурацию сложившихся взаимосвязей: тонкие ручейки жидкого металла текли в границах пораженных зон, одновременно в разных направлениях, где-то сливаясь друг с другом, где-то закручиваясь во взаимном столкновении, вызывая судорожные мышечные реакции, причиняя биологическому носителю адскую боль — если бы человек находился в сознании, он бы не выдержал ее.
Тело на столе вновь забилось в конвульсиях, успокоившееся было дыхание вновь стало частым, прерывистым, на губах опять выступила кровавая пена, но Приор, чуждый ложному состраданию, продолжал работать, облучая все новые и новые пораженные участки, вызывая уже не спорадические, губительные для организма изменения, а упорядочивая микрочастицы, заставляя их конфигурироваться в структуру устройств, навек соединенных с плотью.
Со стороны все выглядело настолько ужасно, что непосвященный наверняка бы решил, что человека подвергают изуверским пыткам, но Глеб, сам прошедший через такую же муку, действовал с непреклонной решимостью, не обращая внимания на внешние проявления начавшихся процессов, зная, что сейчас наступил критический момент и любое промедление может привести к смерти имплантируемого.
Завершив с повреждениями груди и предплечья, он сменил активный чип кодировщика и переместился к изголовью.
Как только излучение начало воздействовать на серебристое пятно, расползшееся по скуле, незнакомец неожиданно пришел в сознание.
Его глаза вылезли из орбит от боли.
Тело опять выгнулось, с губ рвался невыносимый крик, прочнейшие ремни едва удерживали его от инстинктивной попытки вскочить и бежать.
