Владислав Морозов - Медаль за город Вашингтон
А кроме того, у нас был расчет на то, что сегодня экипаж сбитого нами транспортника спасется на парашютах. Уже было известно, что в каждом таком самолете кроме пилотов всегда прилетает и «представитель заказчика», который очень много знает о делах гражданина Сантоса и его «отхожем промысле». В прошлый раз такой представитель в уничтоженном на стоянке «Боинге» тоже был, но для того, чтобы зацапать его, тогда потребовался бы наземный штурм военной авиабазы, для чего у нашей хозяйки было явно маловато сил – все-таки там сидел пехотный батальон почти полного состава со штатным вооружением и техникой.
А сейчас, если пилоты и «носитель информации» выпрыгивают с парашютами (не идиоты же они – погибать вместе с самолетом?), мы должны быть начеку и подобрать их раньше военных, для чего в нашем хозяйстве была подготовлена пара вертолетов «Белл» – АВ-412 и АВ-212. Соответственно, «Мустанг» в данном случае нужен для прикрытия своих и разгона (или уничтожения, как выйдет по ситуации) вражеских вертолетов.
Опять-таки, других подходящих самолетов у донны Ларки все равно не было, несмотря на всю ее запасливость. То есть у нее было в наличии по всей стране десятка три вполне исправных самолетов и вертолетов, но все это были транспортники или легкомоторники, от которых в воздушном бою не было никакого проку.
А между тем сопровождение для американцев ожидалось неслабое, мы предполагали встретить 1-2 F-16 или F-5E, а также пару-тройку МВ.329 или А-37.
Летчиков у донны Ларки, разумеется, тоже не было. Нет, то есть они были, но летавшие на ДС-3, «Турбо-Дакотах», «Цесснах» или легких вертушках. Кое-кто из хозяйкиных пилотов, конечно, когда-то, очень давно, летал в местных ВВС, но вести воздушный бой никому из них не приходилось, да и не были они этому изначально обучены. Мексика давным-давно ни с кем серьезных войн не вела. Так что исправить сей досадный пробел в подготовке местных кадров за пару недель было нереально.
Пришлось изыскивать собственные резервы.
Соответственно, «Су-25УБ», как нашу главную ударную силу, должен был пилотировать Симонов, как наиболее опытный пилот. Это, разумеется, не обсуждалось.
С L-39 у нас никто не был знаком, и в итоге для решения этой проблемы я решил посадить на него штрафника Зиновьева, который некстати хвастался своими аэроклубовско-авиаспортивными заслугами.
Как оказалось, он действительно прилично умел летать на этой хреновине и даже крутить кое-какой пилотаж. Но вот стрелять в воздухе ему не приходилось. Ну а на «Мустанг», поскольку мы сочли поставленную перед ним задачу наиболее простой, назначили Кристинку Дятлову.
Что касается вертолетов, то пилотировать их у нас умели многие. Я поначалу даже подумал пойти на одном сам, но потом передумал, рассудив, что в данном случае «командир должен быть впереди и на лихом коне».
В итоге первый вертолетный поисково-спасательный экипаж возглавила Машка, а второй Светка, у которых был кое-какой навык в ПСС и пилотировании того же «Ми-8». Благо «Белл» вертолет простой, лететь тут недалеко и поиск сугубо визуальный.
Мы даже сумели провести несколько вывозных ознакомительных полетов, но вот потренироваться в стрельбе не могли, поскольку боезапаса было негусто.
В итоге расклад был такой. В качестве основного истребителя и перехватчика мы использовали «Су-25УБ», на который кроме штатной встроенной двухствольной ГШ-30 подвесили два пушечных контейнера СППУ-22, четыре новейших ракеты «воздух – воздух» Р-98М (для чего пришлось в пожарном темпе менять и укреплять проводку на четырех пилонах) и два подвесных бака с топливом.
L-39, пилотируемый Зиновьевым, кроме «родной» пушечной установки нес на пилонах два бака и два пушечных контейнера местного производства. Как сработает это вооружение, можно было только догадываться – поупражняться в стрельбе у Зиновьева не получилось. Приходилось полагаться на старый принцип: «Не лазь, механик, в самолет, и он тебя не подведет!»
Кристинкин «Мустанг» был экстренно вооружен шестью 12,7-мм пулеметными контейнерами опять-таки местного производства (подобное здесь вешали на легкие штурмовики и вертолеты). Причем Дятлова была единственной из нас, кто сумел опробовать и пристрелять оружие в воздухе (недостатка в американских 12,7-мм патронах здесь не было). Устанавливать и выверять прицел Кристинке помогала Светка Пижамкина – признанный спец в этом деле. А на обеих наших «Беллах» были установлены пулеметные контейнеры и подвижные пулеметы обычного калибра в дверях кабин.
Двигатели перешли со свиста на рев, и наш «Грач» порулил на взлет. Повернув голову, я видел, что за нами выруливает Зиновьев на своей, покрашенной такими же камуфляжными цветами «элке». Кристинка Дятлова должна была взлетать чуть позже, с другой полосы – для ее «скакуна» качественной бетонки не требовалось.
– Я «Чато». Все готовы? – спросил я в микрофон.
– Готовы, – ответили сквозь фоновые шорохи в наушниках далекие голоса, почти хором.
– Замечательно, – сказал я и добавил: – «Избушка», я «Чато», мы готовы взлетать.
– Я «Избушка», принял, – ответил сидящий на КП возле радара и прочей дальнозоркой техники, вместе с донной Ларкой и Дегтяревой, Георгиев (именно КП имел позывной «Избушка»). – Взлетайте «Чато». «Рата» и «Моска» – следом за вами. Сейчас уточню положение цели.
– «Рата», я «Чато». К взлету готов?
– Готов, – ответил Зиновьев.
– «Моска», я «Чато», а как у тебя?
– Готова, – доложила Кристинка безыскусно-счастливым голосом.
– «Избушка», как там цель? – вопросил я.
– Я «Избушка», цель на подходе, – доложил Георгиев. – Подходит с северо-запада курсом «ноль-пятнадцать». Войдет в заданный квадрат в течение минут пятнадцати-двадцати. Скорость цели дозвуковая.
– Высота цели?
– Спустилась ниже пяти тысяч, продолжает снижаться.
– Что с прикрытием цели?
– На радаре три отметки, держатся в стороне, две выше и одна – ниже основной цели. Две верхние маневрируют. Те, что выше цели – малоразмерные и скоростные, третья отметка дозвуковая.
– Понял тебя, «Избушка», – сказал я и спросил сидящего в передней кабине Симонова: – Ну, что, взлетаем?
– Взлетаем, – согласился он, прибавляя обороты. «Су-25» тронулся с места и, ускоряясь, побежал по полосе, мимо остовов ангаров и валяющихся вдоль ВПП древних обломков «Дакот» и «Шутинг-Старов».
– Я «Чато», – передал я. – «Рата», «Моска» – мы взлетаем! «Избушка» – давай, врубай шарманку!
– Понял, – отозвался Георгиев.
Набирая все большую скорость, наш «Грач» бежал по полосе, и еще до точки отрыва, переключив волну, я услышал, как в наушниках заиграла музыка и зазвучал приятный женский голос с делано-плебейским, псевдоиностранным акцентом.
Эдита Пьеха пела про то, как «вышла мадьярка на берег Дуная и бросила в воду цветок».
Теперь до окончания нашей операции в радиусе километров восьмидесяти все кроме нас будут слушать до одури и на всех волнах только эту песню. И пусть поломают голову. Установленный нами комплекс РЭБ можно было, по идее, использовать и без всяких старинных шлягеров. Такая хохма, конечно, выдает нас с головой, но зато лишний раз демонстрирует серьезность наших намерений – пусть знают, с кем имеют дело. Благо запись «Венка Дуная» обнаружилась в таскаемой моими подчиненными с собой походной «фонотеке».
Я не заметил момент отрыва, ощутив только клевок при уборке шасси. Взлетная полоса ушла вниз. Потом Симонов взял вправо, и при маневре меня слегка вдавило в кресло.
За стеклом кабины плыли мексиканские небеса. Все вокруг голубое, а внизу зеленое, в этаких успокаивающих тонах. Хотя детали пейзажа было видно плохо – задняя кабина учебного «Грача» в плане обзора (особенно вперед и вниз) далеко не подарок.
– Кирилл, ты как ориентируешься? – поинтересовался я по внутренней связи у Симонова.
– А вот, – ответил он. – Так и ориентируюсь. Чай, не впервой!
– Давай навстречу цели!
– Будь спок, майор. Не упустим.
– «Рата», ты где? – поинтересовался я, повертев головой.
– Да здесь я, «Чато», позади вас, – ответил глуховатый голос Зиновьева.
Я обернулся еще раз, потом глянул в установленный на переплете фонаря моей кабины перископ – действительно, его «элка» держалась слева, сзади-снизу, на почтительном расстоянии от нас.
– «Моска», ты где? – поинтересовался я у Дятловой.
– Я впереди, ниже вас, – доложила Кристинка. – Вас вижу.
Симонов прибавил скорость и заложил правый крен. Я действительно увидел ее отблескивающий серебром «Мустанг», идущий практически на бреющем, над самыми верхушками деревьев.
Вообще-то я сначала предложил было перекрасить F-51D в камуфляжные цвета, но девчонки почему-то уперлись. Громче всех орала Кристинка. Дескать, не надо, товарищ майор, он такой красивенький! Я послушал их и плюнул – пусть будет по-вашему. Все равно ругаться с ними у меня желания не было. В итоге «Мустанг» остался в своем первоначальном виде «серебряной капли». Единственное, что девки сделали после установки на самолет вооружения – нарисовали на киле истребителя небольшую красную звезду в бело-красно-синей окантовке. Называется – вспомнили историю. Видимо, специально, чтобы разные местные гады знали, с кем имеют дело…
