Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Вот я и спрашиваю – верите вы в случайности? Особенно в такие? Я – нет! И еще одно, с чем сейчас разбираемся особенным порядком, – наблюдение за твоим домом. Пост никто не снимал и не отменял! На период твоего отсутствия было уменьшено количество сотрудников, и не более того! С шести до двух. Так вот речь об этой парочке идиотов… или предателей. Один в этот день, видите ли, к зазнобе своей ускакал! Причем зазноба работает в той же жилконторе, что и Осипов, бухгалтером. А второй, тупой кретин, нажрался какой-то гадости и усрался до потери связи с реальностью. Потому и не видел, да и не мог видеть, как сначала бандиты, а потом и вы появились. Среагировал только на звук выстрелов, он как раз к подъезду подходил, осмотреть собирался.

Увидев наши улыбки, генерал понятливо усмехнулся.

– Да, да… Именно этот идиот и был тем типом, которого вы в коридоре схомутали. Так вот, товарищи офицеры. Включайте мозги, интуицию, одним словом, все, что у вас есть, и думайте – случайность все произошедшее или нет? Я и руководство пока склоняемся к варианту – нет, не случайность!

От Мартынова мы ушли озадаченными по самое не могу! Поначалу, чисто из чувства противоречия, я попытался отыграть версию, что все происходящее – все-таки случайность. Несмотря на все факты. Как ни странно, командир с удовольствием вступил в спор, который я с блеском проиграл. На каждое мое «Хрю» Мартынов ответил выверенным «Му». В конце концов он «обрадовал» нас принятым руководством решением: с завтрашнего дня я опять начинаю мотаться по всей столице, вновь работая подсадной уткой. Только вот, помимо простых наблюдателей, неподалеку всегда будет несколько групп захвата. Честно говоря, я обрадовался такому решению. Уж больно надоело то, чем пришлось заниматься последнее время. А так, хоть какое-то разнообразие! Да и азарт со счетов не сбросишь никуда. Что я, что Яшка, испытали огромный кайф, когда поймали уродов в моей квартире. А сейчас… почувствовали себя не банальной подсадной уткой, а скорее охотниками, чувствующими, что дичь рядом, нужно только потерпеть. Классное чувство!

Интерлюдия. Москва, пивная в ЦПКИО имени Горького, 18 ноября 1943 г.

– Надо же, тебя даже без формы узнают, – хмыкнул неприметный дедок, глядя на стол с непривычной здесь тарелкой, на которой лежал копченый, истекающий жиром здоровенный лещ. – Никому ведь так не накрывают. Или знают тебя здесь, а?

Почему-то последний вопрос заставил заметно напрячься молодого мужчину лет двадцати пяти.

– Что вы, Владимир Андреевич! Неужели я не понимаю! Не бывал я тут никогда! Видимо, они действительно почувствовали, что я из органов.

– Ну, ну, – старик с сомнением хмыкнул. – Поверю, Сашенька, поверю. Давай, давай! Пей пиво-то… Ох… Хорошее оно здесь… Почти как в старые времена…

Наконец, когда от рыбины остались только кости с чешуей и на их столик хромой продавец поставил новые кружки со свежим пивом, старик продолжил разговор.

– Так чем обрадуешь старика, Сашенька?

Молодой, только что присосавшийся к своей кружке, поперхнулся и, вытирая губы и время от времени покашливая, тихо начал говорить:

– Нечем радовать, Владимир Андреевич. Сгорел «Псиц». Прямо на квартире сгорел. Его гэбэшники взяли… вернее, его-то как раз не взяли – пристрелили. А вот «торпед» повязали.

– И как же это произошло, Сашенька? – ласковый голос и добрый взгляд собеседника заставили «Сашеньку» покрыться холодным потом.

– Хозяин как раз домой вернулся! Случайность произошла, Владимир Андреевич. Ну кто же мог знать-то!

– К тебе следы остались?

– Нет. Точно нет! С этими недоумками я никогда не сталкивался, с «Псицем» в разных местах встречался, да и не мог он им ничего сказать! Не тот «Псиц» человек, чтобы с ними на какие-то темы, кроме дела, говорить. Я уверен в этом, Владимир Андреевич.

– Если уверен, то хорошо. Ведь уверенность – это… жизнь, Сашенька. Понимаешь?

– Понимаю, Владимир Андреевич. Я все понимаю!

– Молодец, что понимаешь. Теперь слушай, что ты должен сделать… Нужно последить за хозяином квартиры. Изучить его распорядок дня: где бывает, как добирается на службу и домой… с кем спит наконец. Еще нужно поснимать его… Фотоаппарат и камеру я тебе дам. Кто будет снимать и как – твои проблемы. На все про все – месяц тебе.

Слушая собеседника, молодой бледнел с каждым словом, но молчал до оглашения срока. Потом сорвался. Свистящим шепотом, напоминающим крик, «Сашенька» заявил:

– Да вы что? Нет!!! Это же майор гэбэ! Я не буду этим заниматься! Вы…

– Будешь, – жестким, холодным тоном старика можно было заморозить все вокруг, включая пиво и собеседника.

– Будешь, Сашенька. Будешь делать то, что скажу я, или другой человек с полномочиями, как у меня. Ты забыл, кто ты есть? Напомнить, что с тобой сделают твои «коллеги»? Вижу, что не нужно… Когда-то тебя не напрягало следить за ним и его женой, хотя она тоже из гэпэу была. И точную «наколочку» дать ты не боялся тогда… А теперь что? Или посчитал, раз германцев пока большевики отодвинуть смогли, можешь расслабиться? Своевольничать начать? Нет, Сашенька. Рано. Вернее, поздно! Когда бумаги на сотрудничество подписывал, нужно было я свое показывать. И людей ради драгоценностей не нужно было убивать. Помогать Великой Германии не нужно было. А теперь… делай то, что тебе говорят, и не вы…ся! Ты же о смерти мечтать будешь, если в подвалах Лубянки окажешься. Тебе прощения не получить. Никогда! И за пушечку свою не хватайся. Я умру – другой бумаги в гэпэу передаст. Так что, допивай пиво и за работу, сопляк…

Хмурый парень с ненавистью и тоской смотрел в след ничем не примечательному дедку, скрывшемуся за дверью пивной. Мотнув головой, он перевел взгляд на хромого, собирающего по залу кружки.

– Водка есть? Неси…

Берлин, Принц-Альбертштрассе, Главное Управление Имперской Безопасности (РСХА) 28 ноября 1943 г.

– …Таким образом мы получили полное подтверждение подозрений работы Канариса на англичан.

– Очень, очень хорошо! Генрих, вы в очередной раз подтвердили свой высокий профессионализм! – Гиммлер с довольной улыбкой посмотрел на сидящего напротив Мюллера.

– Рейхсфюрер. Я просто делаю свою работу!

– Если бы все делали свою работу так, как вы, мой друг… Но, увы! – Гиммлер похлопал ладонью по папке и повторил: – Увы. А это значит, что без работы вы не останетесь! А что у вас с «новой службой Сталина»?

– По имеющейся на сегодня информации, можно утверждать – такая служба есть! Причем она спрятана в нескольких структурах большевиков: НКВД, ГлавПУРККА и комиссии партийного контроля. Именно с этими структурами чаще всего связывали фамилию Стасова русские пленные и сотрудники «Старого лиса». Зафиксированы частые контакты Стасова с Мехлисом, в том числе и участие в инспекционных поездках Мехлиса на фронт. Именно в подобную поездку Стасов и попал в наше поле зрения. Именно тогда впервые прозвучала информация о новой службе русского вождя и его доверенных лицах. К сожалению, захватить Стасова нам не удалось, а пленный, давший сверхценную информацию, скончался из-за полученных ранений. В дальнейшем Стасов засветился при работе комиссии по Катыни. При этом зафиксирован его конфликт с агентом СИС (Сикрет Интеллидженс Сервис, секретная разведывательная служба, в дальнейшем МИ6. Государственный орган внешней разведки Великобритании). Причем по результату конфликта, по сути драки, Стасов был не только не наказан, но скорее поощрен. Зная отношение большевиков к иностранцам, тем более союзникам, это говорит о высоком личном статусе Стасова, несмотря на его не самое высокое звание. Еще один странный момент, который пока не прояснен до конца. К сожалению, у Канариса мы уточнить этот вопрос уже не сможем. Но может…