Верховный маг Ордена - Сергей Александрович Плотников
Начали мы с разговоров: я рассказал девчонкам, как и почему изобрел это заклятье, что делал это в падении, на волне эйфории после освобождения. Эффект был схож с эффектом от напитывания магической силы рядом с Прорывом, а потому очень многое тут зависело от вдохновения, и я сам потом не понял, как удалось так круто завернуть. Рассказал, что Аркадию пришлось реверс-инженерить это заклятье под себя, потому что я толком не мог ему объяснить, как у меня получается летать вопреки аэродинамике «нормального» махового полета.
— Давай, покажи нам, что у тебя вышло в итоге, — попросил я теневого мага.
Тот кивнул, отошел подальше, выпустил «воздушные щупы» и сотворил из них у себя за спиной и вокруг корпуса что-то непонятное, больше похожее на обвисший плащ. По сравнению с его первой попыткой, когда он копировал мою форму крыльев, выглядело откровенно вяло!
Однако через секунду «плащ» расправился, надувшись ветром и превратившись в колышащийся капюшон, примерно как у кобры. А еще через секунду боковины хлопнули, поднимая своего создателя в воздух.
Машинально я задрал голову, оценивая зрелище. Ну… По эстетике, пожалуй, проигрывает моим крыльям… Хотя, возможно, на любителя. Получившаяся форма больше всего напоминала гигантского подводного ската, тем более, что с хвостом эти «крылья» образовывали единую плоскость.
— Вот так, — сказал Аркадий, снова приземляясь. — И мне приходится все равно помогать себе воздушными потоками вне крыльев, а также немного кастовать на себя телекинез, чтобы снизить вес до приемлемого. Впрочем, допускаю, что Кириллу это действительно не нужно: пока он все-таки очень легкий.
Марина поглядела на Аркадия, потом на меня.
— Если вы все равно создаете разницу давлений, зачем заморачиваться с машущим полетом? — спросила она.
— В смысле? — не понял я.
— Ну… Это ведь воздушные щупы в основе, так? Да я и сама вижу, что они… А если вообще уйти от животных форм? Люди не зря пошли по пути самолетов и вертолетов, а не рукотворных крыльев.
— Может быть, машущее крыло естественнее? — попыталась вступиться за меня как за автора заклятья Ксантиппа. — Легче дается?
— Может быть… — с сомнением протянула Марина, бросила искоса взгляд на теневого мага. — Извините, Аркадий Андреевич, если я обесцениваю ваши усилия…
— Ничего, — доброжелательно сказал Аркадий, интонациями напомнив мне Андрея Васильевича. — Лишь бы у тебя получилось.
— Ну вот смотрите, я бы так попробовала…
Марина отошла от нас на несколько шагов, тем самым показав, что она не забыла мою лекцию по технике безопасности. Сосредоточилась. От ее плеч и рук тоже взметнулись воздушные щупы, затем сложились в подобие самолетного крыла — очень длинного, каждый конец намного длиннее соответствующей руки. Впрочем, они составляли одну плоскость со спиной, не присоединяясь к ее предплечьям, и взмахов явно не требовали.
— Красиво, — одобрила Ксантиппа. — Аэродинамично.
— Погодите, это еще не все, — сказала Марина.
Еще секунда, и из воздушных щупов сложились этакие водовороты-вихри: четыре штуки, по две спереди и сзади каждой части крыла. А потом — оп! — и Марина как будто сама собой оторвалась от земли, принимая сразу горизонтальное положение. Поднялась повыше, сделала над нами круг и села обратно. Все это буднично, без каких-либо проблем, как будто летала уже не первый месяц!
— Вот так, — сказала она, косясь на разложенные мною маты. — По-моему, гораздо проще получилось! Хотя, наверное, выглядит не так впечатляюще.
— Да нет, — выдавил я. — Как раз наоборот, очень впечатляюще!
Нет, все-таки гений — она гений и есть.
— Даже не знаю… — пробормотала Ксантиппа. — Я сначала хотела себе сделать крылья вроде стрекозиных, даже про особенности их полета почитала… Но это и правда выглядит проще! Ну-те ка, дайте я попробую…
Она так же отошла в сторону — и у нее тоже получилось! С первой же попытки! При этом она не в точности повторила Маринино крыло, а чуть изменила его форму. Но «круг почета» над нами делать не стала, просто поднялась и опустилась. Сказала:
— Ну, не так удобно, как с помощью Подковы Бури, но ничего.
Валерий Иванович, до сих пор заинтересованно молчавший, зааплодировал.
— Молодцы, девушки, — весело сказал врач. — Очень рад, что моя помощь сегодня не пригодилась!
Мы с Аркадием переглянулись.
— Зато площадку ты подготовил отлично, не к чему придраться, — сказал теневой маг. — Предусмотрел все основные возможные неприятности.
— Зато ты без проблем успеешь на свое совещание, — не остался в долгу я.
Аркадий сразу помрачнел. Ага, квиты.
* * *
Разумеется, мы не стали в один день приглашать на предполетные собеседования всех детей-волшебников, набранных по знакомству. Это было бы трудно скрыть, да и организовать тяжело. Договаривались с одним-двумя за раз, еще и чередовались: то работали мы со Свистоплясом, то Аркадий с Мариной.
Но самая большая нагрузка ложилась на Кузнецова: он предварительно одобрял или отвергал каждого, мы работали только с теми кандидатами, которых он уже проверил. Поэтому дело двигалось довольно медленно. Заменить нашего уникального конторщика было некем: вдруг выяснилось, что у него нет помощника, имеющего такой же надежный «нюх» на людей — особенно на детей-волшебников, контингент-то специфический! Правда, он вроде как привлек нашего с мамой бывшего куратора, Никодима Матвеевича Корсакова, вытащив того из Челюстей. Корсаков тоже обладал солидным опытом скрининга детей-волшебников для Программы и при этом был посвящен в мою историю, плюс согласился на перевод в Лиманион. Но все равно окончательно одобрял кандидатуры Кузнецов, что несколько ограничивало нашу пропускную способность.
И тем не менее к началу февраля мы успели поговорить примерно с пятнадцатью потенциальными участниками экспедиции, десять из которых согласились. Пятерым пришлось наложить гиас на упоминание всей переданной им информации и отправить восвояси.
Мы со Свистоплясом получили больше одобрений — шесть против четверых у Аркадия и Марины! И отнюдь не благодаря мне. Просто у Свистопляса оказался совершенно непередаваемый стиль ведения переговоров.
— Ты только представь! — говорил он с горящими глазами очередному кандидату (в основном мальчишкам, девочек у нас вообще проходило мало, так что Кузнецов зря волновался насчет того, что мы с Аркадием якобы как-то повлияем на неокрепшие сердца). — Это же как выход в космос, только еще круче — в Междумирье, как
