Путь Белой маски - Гектор Шульц
– Простите, мес…
– Байнэ, – перебил его мужчина. – Так далтэ обращаются к тем, кто их обучает.
– Да, байнэ, – ответил Эйден и вздрогнул, когда мужчина опустился перед ним на корточки и без стеснения принялся ощупывать ноги.
– Тебе перебили кости камнями? – спросил он и сам себе ответил. – Да, камнями. Чего я спрашиваю? Встань.
– Я не могу долго стоять, байнэ, – покраснел Эйден.
– Знаю. Встань, – ответил Федельмид. Мальчик послушно встал с кровати и сжал зубы, когда колено полыхнуло болью. Боль стала и вовсе невыносимой, когда мужчина прикоснулся к ноге сильными пальцами. Он, не обращая внимания на стоны Эйдена, продолжал что-то искать и в итоге удовлетворенно хмыкнул. – Садись.
– Да, байнэ, – выдавил из себя мальчик. Пот градом катился у него по лицу, но он сдержал очередной стон и, сев на кровать, выдохнул.
– Кости срослись неправильно. Мелкие осколки засели в мышцах, коленная чашечка раздроблена, – буркнул себе под нос Федельмид, не обращая внимания на Эйдена. – Можно попытаться… пересобрать… хм.
– Байнэ, – удивился Эйден, когда мужчина резко поднял его на руки и закинул себе на плечо.
– Не трясись, – отрезал он, услышав в голосе мальчика дрожь. – Попробуем все исправить, а если не получится, значит на то воля Владыки.
Эйден не знал, куда они идут. Он мог видеть только мощную спину наставника, мраморный пол и отражающиеся в нем блики масляных ламп. Федельмид изредка с кем-то здоровался, но с шага не сбивался. До мальчика доносилось его ворчание, наставник о чем-то спорил сам с собой, но понять, о чем именно идет речь, Эйден не мог. Слова были ему незнакомы. Впрочем, значения двух слов он уже узнал. Учеников Белых масок зовут «далтэ», а наставников – «байнэ». Не это ли таинственный язык Лабрана, о котором говорил Кадир?
Меж тем ощутимо похолодало и Эйден понял, что они спускаются вниз. Света от ламп стало гораздо меньше, на каменных стенах блестела влага и слышались размеренные шлепки капель воды, падающих на мраморный пол. Скрипнула дверь, и мальчик ойкнул, ударившись затылком о притолоку. Но Федельмида это не смутило. Он снял Эйдена с плеча и положил на каменный стол – холодный и гладкий, после чего нырнул в тьму, которой в странном помещении было с избытком. Пользуясь моментом, Эйден завертел головой, осматривая место, где оказался.
Но ничего неожиданного не увидел. Деревянные шкафы, наполненные под завязку какими-то склянками, пахнет травами и еле уловимо кровью. Стол, рядом с крохотным окошком, завален свитками и книгами, а на полу валяется дорогое самописное перо. Напротив стола виден еще один шкаф, от одного взгляда на который Эйдена пробрал мороз. Там, на полках, были разложены диковинные инструменты – острые ножи, тонкие пилы, иглы, маленькие молоточки и гигантские кувалды, а также множество других странных приспособлений, о назначении которых мальчик мог только догадываться.
– Собери его, – проворчал Федельмин, возвращаясь к столу и неся в руках мешок, в котором что-то хрустально позвякивало. – Можно подумать, так легко пересобрать кости, которые криво срослись.
– Простите, байнэ…
– Не отвлекай, – отмахнулся мужчина и, поставив мешок на стул, запустил в него руку. Спустя пару мгновений он вытащил маленький хрустальный пузырек с розоватой водой и, откупорив его, поднес к носу. – Сгодится… Конечно, проще точку забвения и все, но далтэ должен быть в сознании. Таков путь… таков путь. Пей.
– Хорошо, – подчинился Эйден, принимая из рук мужчины пузырек. Он тоже принюхался, но почувствовал лишь слабый аромат меда. Затем вздохнул и влил в себя все содержимое. Рот обожгло так, будто мальчик жидкого огня хлебнул. Эйден закашлялся, вызвав у Федельмида улыбку. Тот снова запустил руку в мешок и вытащил еще один пузырек. На этот раз с черной, похожей на густое масло, жидкостью.
– Пей, – велел он, протягивая пузырек. Эйден и тут подчинился. Жидкость воняла так сильно, что его чуть не вывернуло, но на вкус все оказалось не так плохо. Словно землю размешали с соком растений. В меру горько, но это хоть немного охладило горящий рот.
Голова приятно потяжелела и захотелось спать. Руки, как и ноги, еле двигались и Эйден глупо хихикнул, снова вызвав у мужчины улыбку. Он вытащил из мешка третий пузырек с прозрачной жидкостью и снова протянул его мальчику.
– Пей.
– Да, байнэ, – кивнул Эйден. Жидкость по вкусу напомнила чистую талую воду. На языке привкус снега и зимы, а легкий морозец проникает все дальше и дальше, оплетая своими холодными волнами язык, сердце, желудок, руки и ноги. Эйден попробовал пошевелить рукой, но ничего не получилось. Попробовал улыбнуться и с ужасом понял, что тоже не может этого сделать. Его словно парализовало. Он чувствовал, видел, понимал, но не мог ни пошевелиться, ни слова сказать.
– Так надо, мальчик, – вздохнул Федельмид, привязывая его руки и ноги кожаными ремнями к столу. – Это всего лишь предосторожность. Конечно, в зельях Маррада сомневаться не приходится, но я не хочу, чтобы ты запорол результат работы, если очнешься раньше положенного времени. Несмотря на зелья, ты будешь чувствовать боль. Но боль приглушенную. Белые маски не боятся боли, ибо они мертвы, а мертвое боли не чувствует. Пока ты далтэ, ты будешь чувствовать боль. Но со временем она исчезнет. В любом случае… Итак, приступим.
Федельмид подошел к шкафу с инструментами и взял в руки кувалду. Затем вернулся к столу, вздохнул, размахнулся и обрушил её на привязанную ногу…
Эйден хотел бы заорать, но не смог этого сделать. От жуткой боли свело судорогой сердце, а на глазах выступили слезы. Еще один удар. Новая боль. Хруст ломаемых костей. Теплая струйка мочи, сбегающая по бедрам. Удар. Слезы. Удар. Боль. Сильные пальцы сдавливают кожу. Боль. Желудок болезненно пульсирует. Слюна вязкая и противная. Её не сглотнуть и не выплюнуть. Удар. Боль. Снова прикосновения сильных пальцев к голой коже. Эйден чувствовал, как движутся кости. Его мутило, хотелось блевать, но он не мог этого сделать. Он смотрел в потолок стеклянными глазами, из которых бежали слезы.
Наставник отложил в сторону кувалду и снова отошел к шкафу, откуда вернулся с тряпицей. Развернув её, он вытащил длинный изогнутый нож и надрезал кожу рядом с коленной чашечкой. Но эту боль Эйден даже не заметил. Зато чувствовал, как пальцы Федельмида копошатся в ноге, перебирая кости.
– Камнем здесь не ограничились, – пробормотал он. – Если только камень не сбросили на ногу с горы. Но все поправимо. Владыка милостив к своим слугам. Пей!
Эйден ощутил на губах вкус чего-то омерзительного горького, но следом за горечью, на удивление, пришло
