Метаморфозы - Василий Головачёв
Россия-88. Донецк
22 июля
Её доставили в донецкий филиал фронтовой Службы безопасности в состоянии комы. Во всяком случае, так она выглядела. Допрос пришлось отложить, и Стефанию (майора разведки центрального фронта Иванчай, ставшую напарником Иннокентия Лобова) отправили в лазарет оборонного комплекса на улице Лавочкина, снабдив охраной, где за жизнь женщины начали бороться врачи.
Всё произошло в двенадцать часов ночи, когда на территории перевалочной базы военного транспорта под Луганском вышла «из воздуха» троица «призраков». К этому моменту по указанию «Баталера» практически все города прифронтовой зоны и крупные базы обзавелись дополнительным беспилотным флотом: над ними постоянно висели в воздухе дроны-разведчики, запрограммированные на поиск фигурантов по их индивидуальным биометрическим параметрам. Первый параметр представлял собой отпечаток психоличности, а второй – фотографию. Плюс не менее значимый, хотя и почти невидимый из-за малых размеров, слой индивидоров – умных пуль, нёсших заряды парализации мышц и нервных узлов. «Баталеру» важно было получить беглецов живыми, чтобы раздобыть секрет Лобова, позволяющий ему избегать захвата. Поэтому все индивидоры в данном случае не являлись ликвидаторами, но несли мощные психотронные нанозаряды, способные мгновенно свалить с ног даже слона или льва.
Барражировали индивидоры и над Донецком, и над Луганском, где, как показали расчёты, Лобов появлялся чаще всего, поэтому ничего удивительного в том, что и над перевалочной базой российских войск висели эти аппараты, не было. Просто представился случай, и система наблюдения сработала автоматически. Однако не всё произошло в согласии с программой «Баталера».
В поле зрения видеокамер парковки появились сразу три человека. Появились внезапно и бесшумно: вот центр площадки, окружённой танками и БМП, пуст, а в следующее мгновение там уже стоят, тесно обнявшись, трое: двое мужчин и женщина. И хотя, как оказалось, Иннокентий Лобов и Стефания Иванчай были в ДФ-масках (нанодинамические дипфейкеры, называемые в народе фантомасками), искин охраны базы быстро вычислил личности гостей, не прибегая к сложному математическому моделированию. Компьютер ориентировался по тем данным, которые были переданы «Баталером» всем службам контроля, да и применять здесь логику нелинейного пси-программирования для опознавания лиц не было необходимости: кто ещё мог так внезапно «проявить материальность» на пустом месте?
ИИ базы в течение двух секунд разобрался с проблемой, попытался связаться с «живой» охраной, следившей за мониторами, чтобы получить приказ действовать, но как в прошлые времена, так и в просвещённом двадцать первом веке часто судьбу того или иного мероприятия решал человеческий фактор, и в данном случае произошло то же самое. Операторы охраны развлекались: глубокая ночь, тревог не предвидится, фронт далеко, – то есть играли в виртуальный покер через монитор. Вызов искина они проигнорировали.
Имея программу действий на случай отсутствия приказа, искин начал работать самостоятельно. В его распоряжении было десять индивидоров, круживших над территорией базы, и он активировал три – по количеству гостей.
Однако он не знал точных характеристик ни самого Иннокентия, ни его спутника, похожего на него, ни женщины. И атака умных пуль, имеющих независимые энергоконтуры и способных в поисках запрограммированной цели находиться в воздухе месяцами, не принесла стопроцентного успеха. Если женщина, метнувшаяся к Иннокентию, не успела добежать и упала на бетон, поражённая парализующим уколом пули, то мужчины повели себя иначе.
Спутник Иннокентия дотянулся до «близнеца», шатаясь и корчась, как при эпилепсии: его психика боролась с психотропиком, – но обнять его не успел.
Иннокентий, замерший на несколько мгновений, бросил взгляд на небо, будто почувствовал присутствие других дронов, но силы, заставлявшие его бороться с парализующим веществом (пуля попала ему в незащищённый спецкостюмом подбородок), иссякли, и он исчез. Не упал безвольной массой, как спутница, а именно исчез! Вместе с «близнецом»!
Вся эта сцена продлилась всего три секунды.
И только когда на площадке в окружении громад военной техники осталась лежать женщина, над территорией базы взвыла сирена тревоги.
Директору ФСБ Донецкой губернии генералу Самсонову доложили о задержании беглянки в семь часов утра, когда Стефанию Иванчай доставили в Донецк и попытались привести в чувство. Малоразговорчивый Константин Михайлович Самсонов (известный своими художественными работами: он писал картины, предпочитая батальные сцены сражений на территории Донбасса), невысокий, седой, темнолицый и серебристоглазый, выслушал доклад дежурного по штабу и приказал вести наблюдение за потерявшей сознание пленницей «в сорок четыре глаза». Разбираться в причинах сбоя операции по задержанию Лобова, подозреваемого в утечке государственной информации, он не стал. Не стал и докладывать «Баталеру» о происшествии, уверенный в том, что фронтовой искин уже знает об этом.
Ещё три дня назад «Баталер», опираясь на приказ комфронта, донёс до всех руководителей спецслужб повеление захватить фигуранта розыска живым, и Самсонов предпринял свои шаги к задержанию беглеца. К тому же он знал о задании, полученном десятком директоров научных институтов от «Баталера», в котором говорилось о поиске беспрецедентного способа бегства, использованного Лобовым (его уже прозвали «телком», от слова «телекинез»), и это Самсонову активно не нравилось. Давно поговаривали о слишком большой самостоятельности ИИ, в том числе таких значимых, как «Баталер» и «ИИмперия», но пока лишь кулуарно. Друг же генерала, доктор социофизики Митрофанов, уже предупреждал его, что может случиться непоправимое, если нейронные сети завладеют секретом Лобова.
– Когда «Баталер» взламывает боевые дроны и перенаправляет их на врага или на террористов – это благо, – говорил Митрофанов, – но что будет, если он научится перемещать дроны бесследно и незаметно в любую точку мира?
– Мы… победим фашизм, – ответил как-то Самсонов.
– А не превратимся ли мы в заложников ИИ-систем? Даже не замечая этого?
– Олигархи не допустят, – пошутил генерал, – чтобы машина узурпировала их власть.
– Да они сами станут подконтрольными!
Однако, отшучиваясь, Самсонов тоже понимал опасность полной передачи власти нейросети, а если учесть причину, по которой Иннокентий Лобов стал изгоем в родной стране, в глазах «ИИмперии» разумеется, то и вовсе становилось не по себе. Математик не зря сделал вывод, что новые партикулярные инновации «ИИмперии» – об отмене частной и личной собственности – ведут к абсолютной зависимости человека от искусственного интеллекта. Без всяких звёздных войн.
И ещё одно важное обстоятельство преследования Лобова беспокоило Самсонова: что же он открыл, какую «формулу Бога» или некий алгоритм, который и делает его неуязвимым?
Приехав в офис в восемь часов утра, генерал вызвал заместителя по контролю гражданской безопасности генерала Кулика:
– Виктор Франциевич, подъезжай к Балчугу к девяти часам. Допросим задержанную майоршу Иванчай.
– Она же в бессозналке, – ответил белобрысый и рыхлый, как стог сена, Кулик. Спортом он никогда не занимался, даже служа в армии, и выглядел отвратительно, но умом обладал превосходным.
– Савичев сказал, что медики могут поднять пленницу. Есть подозрение, что она давно пришла в себя, но делает вид.
– Понял, сейчас буду.
Самойлов в сопровождении двух телохранителей спустился во двор здания, где его уже ждал Кулик.
День начался жаркий, солнце палило вовсю, и лишь в кабине отечественного электрического кваттро «Атом» было свежо и прохладно, что ненадолго порадовало обоих генералов.
– Тихо-то как, – сказал Кулик, одетый в гражданское в отличие от Самсонова, нередко надевавшего мундир и военную форму вообще: серые брюки с начёсом, серая пушистая рубашка без рукавов, со стоячим воротником, туфли в дырочках. – Словно и нет войны.
– Сто с лишним километров до линии боевого столкновения, – проворчал директор, глянув на остатки сгоревшего и до сих пор не восстановленного дома.
По Донецку нацисты били десять лет, не переставая, город был наполовину разрушен, и лишь месяц назад, когда силы ВСУ отогнали на запад, Донецк начал залечивать военные раны.
Госпиталь, который чаще называли лазаретом, располагался на окраине столицы ДНР, в негустом из-за рухнувших под снарядами деревьев парке. Здание когда-то принадлежало Донецкому медицинскому институту, в две тысячи пятнадцатом было повреждено, и учебное заведение переехало. Но в две тысячи двадцать втором его отремонтировали, и оно стало госпиталем, охраняемым силами Росгвардии и двумя пушечно-ракетными комплексами «Панцирь С2». К настоящему моменту фронт ушёл к западной границе Украины, зенитные комплексы уехали, но охрана осталась. Донецкую область России не раз посещали диверсионные группы ВСУ, были случаи нападения на больницы, и угроза сохранялась.
Главные чекисты ФСБ прошли в первый корпус госпиталя и остановились на первом этаже
