Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн
Рисунок 11 «Солдат из спец.полка Ковенанта на патруле в Сиракузы-Сан-Флорен. Большинство подразделений Рейха изначально снабжались плохо - старая форма и оружие. Но некоторые, элитные и предназначенные для спецзаданий, всё же экипируются самой лучшей амуницией».
Армии рабочих рук, пришедших с юга, влившихся в трудовые лагеря из Сиракузы-Сан-Флорен, войдя в единую силу стали грозным средством реновации. За сущие дни были восстановлены дома с незначительными повреждениями. Где-то крышу подлатать, где-то стенку доделать – ничего страшного. Но вот практически стёртые с лика земли кварталы требуют радикального решения. Было решено не тратить времени на них, а перетереть в пыль и возвести новые сооружения. Как было сказано в приказе министра: «Они есть воплощение древней смуты, они это призрак былого времени. Нет места руинам былых эпох в мире грядущего рассвета. Наша заря не может начинаться с почитания воплощения ночи. Снести». Сотни бульдозеров и взрыв-команд принялись за исполнение слов правителя. В первый же день вступления во власть прахом стало несколько разрушенных кварталов и на очереди ещё десятки. Однако никто не стремится оставлять пустоту, и тут же был дан приказ создавать новые кварталы, которые будут свидетельствовать о силе и достоинстве Ковенанта.
Сотни архитекторов принялись за работу и стали создавать иные типы построек, соответствующих «Новой доктрине». Согласно ней – «каждое здание должно быть неброское, серое и как можно проще, ибо именно развращённость, выраженная и в вульгарном образе зданий, и привела к краху прошлого мира».
Проходя по свежим улицам нос Данте, теперь ощущает ароматы строительной краски, пиломатериалов и даже свежий бетон стал пахнуть как-то иначе, привлекательней. Данте, ментально, не мог признать тот факт, что его город всё же возрождается, вырывается из могилы под чутким присмотром господина «государство», для механизмов которого нужны бесчисленные ресурсы. Именно только так юноша может объяснить новые изменения, которые крадутся под всеобщее ликование и оттого становятся лишь желаннее.
Данте каждый день следит за новостями, высматривая ситуацию и то, что он услышал, оказалось слишком даже для его души, вечно жаждущей наказания для владык жизни в городе.
«Ну, здесь он точно переборщил», - подумал юноша о новых мерах, засмотревшись на грозную статую ангела с весами у здания суда.
Сначала Канцлер обрёк на изгнание, «очистительный труд», искупительные процедуры и наказания старый олигархат, политиков и мастеров заработка. Те, кто были уличены в «антидуховном хищничестве», «развращении» и «участии в строительстве прогнившего мира», оказались вышвырнуты. Их не стали казнить или сажать, отправили на север, чтобы нести весть о пожаре, разгорающегося с юга. Иных, кто был простым работягой или даже помогал несчастным, обрекли на усиленный, пятнадцатичасовой рабочий день, желая «очистить» трудом, дать искупить вину.
«Наёмники… вот как с ними поступили, я согласен», - фыркнул про себя Данте, обратив взгляд зелёных глаз на флаги Ковенанта – Чёрный римский орёл на сером полотнище, развивающееся над зданием Отдела квартального надзора за духовностью.
В «Приговоре» объявлялось, что все наймиты – приспешники старого режима и мира, который паразитировал на людях и высасывал из них жизнь, должны быть очищены самым суровым способом. Они впали в развращение и ересь, которые должны быть очищены огнём. Десятки человек были отправились в лагеря, каторги и жестокие выработки, где проведут остаток жизни за «отрицание первой власти». Помилование даровалось лишь тем подразделениям, кто перешёл на сторону Ковенанта и участвовал в боях против Городской Республики. Имущество наказанных сразу же переходило в руки государства, как и большинство прочего.
