Воин - Даниил Сергеевич Калинин
Ратибор замер, угрюмо взирая на хирд датчан. Нас меньше, и по стрелкам уже практически паритет – а учитывая, что враг будет вести огонь со стены, лучники Лунда имеют преимущество. Венды настороженно переглядываются – защитники крепости уже доказали, что способны на сюрпризы, и хотя ворота раскрыты, чтобы пробиться к ним, придется щедро заплатить собственной кровью. Все ждут решения вождя…
– Отходим!
Хриплый крик ярла практически совпадает со сравнительно дружным залпом десятка стрел, отправившихся в полет со стены в нашу сторону. Я заученно прикрываю голову и корпус щитом, но что-то резко обжигает внешнюю сторону левого бедра… Скосив глаза, я вижу оперенное древко, торчащее из земли позади пятки. Ну, с почином, блин…
В надвратной галерее вновь гулко ревет рог – а датский хирд переходит мост и, построив «стену щитов», занимает оборону у самой кромки рва. Одновременно с этим между домами посада появляются первые вышедшие из боя датчане – окровавленные, с бешеными глазами, они, очевидно, заслышали звук рога и поняли, что нужно отступать. Замечая нас, многие начинают бежать пуще прежнего.
– Лучники! Бей!!!
Я мысленно добавил «по готовности», дополнив про себя приказ Ратибора, но наши стрелки и так все поняли верно, начав отстрел беглецов. Упал один, другой, третий – после чего, яростно взревев, на нас бросились воины датского хирда.
– Отходим!
Зло, недовольно рыкнув, ярл уводит нас от моста – и датчане тут же оставляют преследование. Между тем поток выходящих из боя увеличивается с каждой секундой, люди бегут уже не поодиночке, а группами по два-три человека. Отдельно проскакал каким-то чудом уцелевший всадник, с ног до головы забрызганный кровью – вид его был столь чудовищен, что я внутренне содрогнулся от страшного облика врага.
При этом лишь часть бегущих спешно скрывается в воротах. Остальные занимают место в хирде, строясь у моста, и отряд данов удвоился на моих глазах буквально за пару минут – но вскоре поток вышедших из боя истончается, хотя за домами посада еще и слышен звон стали и крики сражающихся. И только когда на открытый участок перед воротами выбежали первые воины русов, хирд стал медленно пятиться назад. А за спинами датских воинов я разглядел выбежавших вдруг на мост женщин, принявшихся разбивать об крепкие бревна какие-то кувшины.
Льняное масло. Хорошо горит.
Братья-славяне густой толпой лезут вперед, азартно преследуя датчан и намереваясь, очевидно, ворваться в город на плечах отступающих. Я ловлю взгляд Ратибора, горящий каким-то лихорадочным огнем, и очевидно готового отдать приказ атаковать данов, но успеваю его опередить:
– Ярл, это ловушка! Они обливают сейчас мост льняным маслом, и как только отступят ближе к воротам, подожгут его под ногами наших воев! Нужно предупредить их!
Ратибор всего на мгновение концентрирует на мне взгляд, после чего переводит его на убегающих женщин, чьи спины в последний раз мелькнули в проеме ворот. Вновь развернувшись ко мне, он согласно кивнул – и тут же гулко взревел:
– Ловушка! Они подожгут мост!
Тщетно. Нашего вождя никто не слышит – все увлечены преследованием, да и грохот битвы – звон клинков, треск дерева, крики сражающихся и вопли раненых – заглушает слова Ратибора. Но ярл быстро находит решение, резво обернувшись к старшему стрелку:
– Будивой, пошли людей в дома, пусть найдут какие-нибудь тряпки, масло, трут и огниво! Бегом!
Простое и гениальное решение Ратибора быстро доходит до командира лучников, и его люди устремляются к оставленным жителями домам. Остальные все это время беспомощно топчутся на месте, наблюдая, как теснят данов венды, все ближе подбираясь к облитому маслом участку моста… Но тут, наконец, появляются стрелки. На ходу облив обрывки тряпок обнаруженным маслом, они кидают на землю сушняк, трут из древесной коры и высушенной травы, начинают спешно выбивать искру огнивом и разжигать пламя, одновременно наматывая на древки стрел промасленную ткань. Я бы на их месте возился бы минут так десять, но местные справляются гораздо быстрее – буквально через минуту небольшой костерок трещит у наших ног, и лучники тут же спешно поджигают от него стрелы.
– Бей!
Первые пять пылающих стрел взвились в воздух, следом за ними в небо взмыли еще пяток «огненных снарядов». Вот только в полете погасло восемь из них, а оставшуюся пару с успехом приняли на щиты датские хирдманы…
Чтобы стрелы не потухали в полете, необходимо наконечники с паклей опускать в расплавленную серу.
Да где ее сейчас взять?!
Однако же наша попытка поджечь мост под ногами защитников Лунда не осталась незамеченной – даны принялись гораздо быстрее, спешно отступать, а лучники со стен перенацелились с наседающих на хирдманов вендов в нашу сторону. Как раз люди Будивоя подошли поближе к воротам, оказавшись в зоне поражения врага. Двое воинов упало наземь, сраженные датчанами, но остальные продолжили бить по мосту, и в этот раз одна из горящих стрел удачно впилась в толстый промасленный брусок.
Несмотря на мои ожидания, масло не вспыхнуло столь же быстро и ярко, подобно бензину или нефти. Причем само попадание пришлось на тот момент, когда русы уже успели войти в «пожароопасную зону», но не продвинулись по ней далеко. И когда мост под ногами славян все же вспыхнул, большинство воинов сумело податься назад – хотя нашлись и те, кто сгоряча прыгнул в ров, утыканный внизу кольями… Но к крикам насадившихся на колья руян добавился рев не успевших втянуться в ворота заживо горящих данов. Пара живых факелов – на них вспыхнула одежда – на моих глазах также спрыгнули в ров, где и нашли свой конец.
– Отходим!
На этот раз зычный крик Ратибора услышало большинство русов – более сотни человек подалось назад, воздев над головами щиты, спасаясь таким образом от летящих со стен стрел.
– Теперь град быстро не возьмешь! Много воев потеряем, покуда сломаем воротины тараном!
Храбр сокрушенно вздыхает, смотря на ворота Лунда, в которые успело отступить, по моим подсчетам, десятков шесть сражавшихся в поле. И к слову, что удивительно, но до моего слуха по-прежнему доносятся звуки боя…
– Да ладно. Особых сложностей не вижу.
Ярл, заслышав наш разговор, внимательно, остро посмотрел в мою сторону:
– О чем ты, ромей? Знаешь, как строить пороки?
Пороки?!
Пороками на древней Руси называлась средневековая артиллерия вроде катапульт, скорпионов или баллист.
Поняв, о чем спросил Ратибор, я криво усмехнулся:
– Нет, пороки я
