1938: Москва (СИ) - Богданов Сергей
На дирижабле наконец-то очнулись и сыграли тревогу: вокруг воздушного корабля частокол из красных и сиреневых нитей трассеров. Стрелки на всех шести турелях заняли свои места, но толку пока маловато, палят в белый свет как в копеечку…
Где «бристоль»? Так, вот он, пытается выйти на подходящий для турели угол относительно «мокё». Интересно, он видит… нет, не видит. Сзади, полыхая как рождественская елка, двумя.40 и двуствольным.50, на него идет Голуа. Брызнул в стороны плексиглас, несколько пуль, кувыркаясь, ушли рикошетом от бронеплит, из левого двигателя вырвался огромный язык рыжего пламени, переходящий в жирный черный хвост.
— Шарло — Дог, этот готов
— Вижу. Отворачивай вправо, и резко на меня, сзади «лайми».
Самолет с «павлиньими глазами», несмотря на то, что в его крыле отчетливо виднелись полощущие краями дыры, упорно пристраивался за «кольтом» луизианца. Серебров наклонил нос и, проскочив над самолетом Голуа, дал заградительную очередь. Вряд ли в британца попало больше чем 2–3 пули — атака на косых встречных курсах не оставляет тому, кто открывает огонь, почти никакого времени. И, если стреляет хоть мало-мальски грамотный летчик, почти никаких шансов тому, в кого стреляют. Он обернулся, чтобы посмотреть на результат: объятый пламенем, рвущимся из-под капотов, «болтон-пол» метеором шел по дуге вниз. Отлетел сброшенный фонарь, Серебров почти с облегчением увидел раскрывшийся купол.
— Вот ведь… не понимает, что дырявое крыло это приглашение вон из боя…
— Дог — Чарли. Где-то внизу еще один.
— Шарло — Догу, не вижу.
Он опустил на левый глаз черное стекло — посмотреть, не зайдет ли британец от солнца. Нет, пусто.
— Дог — Чарли, видишь его?
— Шарло — Догу, нет. Нет, стоп, вижу. На четыре часа от меня, набирает высоту.
Серебров обернулся через левое плечо. Да, вот он.
— Понял, атакую. Забирай выше, прикрой меня.
— Прикрываю…
С последним истребителем все вышло почти в лучших джентльменских традициях САСШ: когда под огнем четырех пулеметов из британца полетели клочья, он счел за лучшее выпустить шасси («сдаюсь!») и отвернуть к берегу.
— Дог — Чарли. Готово, я с ним договорился.
— Да, я видел. Пристраивайся ко мне, будем обдирать «цеппелин».
— Дог — Сяо, начинаем второй этап.
— Слышу вас, удачи…
Из-за мыса поднялись два автожира и начала неторопливо выходить вся в разномастных латках, с определенным успехом заменяющих камуфляж, «Императрица Цы Си».
Голуа, не обращая внимания на летящие со стороны дирижабля трассеры, выпустил последовательно три дымовых ракеты — красную-зеленую-красную. Обычный пиратский сигнал: «Прекратить сопротивление, машины стоп и никто не пострадает!»
С британской «сосиски» на это ответили ливнем трассеров и залпом из сдвоенного легкого ракетомета на носу.
— Дог — Чарли. Я предупрежу их еще раз, а потом причешем…
Несмотря на то, что два истребителя могли раздеть любой «цеппелин», риск все-таки был: дирижабль мог поглотить полный боекомплект истребителя и худо-бедно продолжить движение. А вот для истребителя близкое знакомство с одной из шести огневых точек дирижабля, не говоря уже о попадании ракеты, могло оказаться фатальным.
Серебров вынул из расположенного на правой стенке кабины патронташа два заряда, открыл лючок и выпустил их в сторону британцев. Красная и оранжевые дуги прочертили небо — «Внимание! Ваш курс ведет к опасности!», последнее предупреждение перед тем, как открыть огонь.
Надо отдать должное британцам, они ответили точно так же, как и на предложение Голуа.
— Шарло — Догу. Они исчерпали свой лимит везения. Раздеваем «сосиску», на рожон не лезем.
«Мокё» и «кольт» разошлись в разные стороны, развернулись и пошли на дирижабль. Серебров с дальней дистанции изрешетил колпак ракетомета и, уходя от верхней турели под дирижабль, пропорол почти в упор гондолу правого переднего двигателя.
— Шарло — Догу. Я снял двигатель, турель и у них больше нет верхнего руля поворота. На следующем заходе, если они не заткнутся, я обработаю им весь борт. Займись двигателями.
Самолеты снова разошлись, сделали боевой разворот и теперь с разных сторон со снижением, заходили на дирижабль сзади, прикрываясь густым дымом из подожженного переднего двигателя. Обшивка с разорванного пулями «кольта» руля неряшливыми вымпелами хлопала на ветру.
— Работаю по двигателям.
Британцы встретили их сосредоточенным огнем задней и двух задних боковых установок — несколько пересекающихся дымных вееров, увенчанных огоньками трассеров, но «мокё» и «кольт» уже зашли в мертвую зону за дирижаблем, где их мог обстреливать только один пулемет, установленный в кормовой турели. Раскачиваясь на взбаламученном воздухе за огромной тушей воздушного корабля, Серебров разбил один из задних двигателей, теперь за «сосиской» тянулись уже два жирных дымовых хвоста. Между ними прошуршала сиреневая молния — стрелок на кормовой турели пытался нащупать мелькающие в облаках дыма силуэты противников. Очередью из всех стволов Голуа заткнул турель.
Сбросив газ и погасив скорость, Серебров нарезал вокруг и вдоль дирижабля медленную спираль — над фонарем несся горчичного цвета «потолок» — и выпустил очередь по левой передней турели. Глаз заметил движение, человек метнулся обратно в корпус за секунду до того, как плексигласовый колпак расцвел дырами от тяжелых пуль.
Цеппелин потянуло назад, с двумя разбитыми двигателями он уже не мог держать прежнюю скорость и постепенно замедлялся. Ручка послала «мокё» переворотом вверх, через «спину» дирижабля, и сноп желто-белых трасс покончил с еще одной гондолой.
— Ah merde! Меня зацепили! — потом, спокойнее, Голуа добавил — Ничего серьезного, кажется, маленькая дырка в стабилизаторе…
Серебров, проходя над теряющим ход дирижаблем и наблюдал: вот беспорядочно плюется огнем нижняя турель, рассыпая трассы то справа, то слева, вот мелькнул хвост «кольта» и с той стороны выметнулись красные и оранжевые трассеры, а за ними — Голуа. Переворотом через крыло он нацелился на левый передний двигатель и расстрелял его. В отличие от остальных он не вспыхнул, а остановился, заклинив, на пол-оборота, выпустив прозрачный серый хвост.
— Дог — Сяо, турелей нет, повторяю, с турелями всё. Сигнал «охотящийся сокол», повторяю — «охотящийся сокол»
— Сяо — Догу, слышу вас, начинаю «сокол».
Британцы показали традиционное упрямство: из рулевой гондолы и технических торчали несколько стволов, озаряемых редкими вспышками. Экипаж решил не сдаваться и отстреливался из винтовок и нескольких пехотных пулеметов.
Сбоку-сзади к дирижаблю подошел тяжелый двухроторный автожир, пошел боком, выравнивая скорости, и завис над спиной воздушного корабля. С него начали прыгать горбатые фигурки. Это штурмовая группа — в пуленепробиваемых жилетах и шлемах, с металлическими щитами, подбитыми дуроном, все в газовых масках, вооруженные револьверами, дробовиками и гранатами со слезоточивым газом. Еще одну восьмерку штурмовиков автожир высадил ближе к носу дирижабля. Теперь им предстоит вскрыть люки, ведущие вниз, под оболочку, между баллонетами, и подавить сопротивление команды. Оба истребителя пристроились параллельным курсом.
Серебров вообразил, что сейчас творится на борту: белесые волны «слезогона», выскакивающие из них глазастые резиновые хари с револьверами, крики, беспорядочная пальба…
Автожир отвалил и пошел рядом с дирижаблем. Из грузовой двери по гондоле дал несколько очередей спаренный пулемет. Через несколько минут наверх вылез один из штурмовиков и поджег два зеленых фальшфейера, размахивая ими накрест — в стороны.
— Внимание! Корабль наш. Повторяю, корабль наш!..
…После того, как «кольт» и «мокё» пристыковались к «Императрице Цы Си», а «Императрица» — к захваченному дирижаблю, стало ясно, что налет оправдал самые смелые ожидания.
Следует, однако, вспомнить, как они возникли.
Племянница одного из мелких контрабандистов, работавших в малайских водах, служила горничной в доме адъютанта британского командующего группой армий «Малайя» в Сингапуре. Она смогла снять копию с графика движения транспортных дирижаблей, снабжающих гарнизоны британских островных баз на Тихом океане.
