Михась Южик - Ледник
24
Сегодня с утра Линда решила прогуляться по побережью. Но бессонная ночь и последовавшее за ней утреннее мучительное полузабытье позволили подняться с постели только в начале двенадцатого. Она чуть ли не за волосы вытащила себя из квартиры, закрытой от солнца плотными жалюзи. Двухкомнатная стандартная, очень небольшая квартирка в спальном районе Мегаполиса. Четвертый этаж в пятиэтажке. С лифтом, которым госпожа Нэш почти никогда не пользовалась. Она предпочитала тренировать тело и нервы движением. Поэтому не пользовалась по дороге на работу — а это километра три будет — общественным транспортом. Личного автомобиля у нее не было. Как и у мужа.
Выпив на кухне кофе, не съев ни крошки, Линда спустилась во двор. Тенистый, с раскидистыми тополями уютный дворик. На игровой площадке находились дети с мамашами. На лавочках сидели старики и старушки. Голоса и шум поглощались кустами и кронами деревьев.
Стремглав пройдя двор, Линда повернула направо в густую аллею и минут через пять вышла на улицу Петковича. Эта прямая как стрела улица с не очень напряженным автомобильным движением и орошаемыми фонтанами тротуарами вела к океану. Изредка над ней нависали дороги второго уровня, а ближе к побережью — мощная кольцевая дорога, забранная в звукоизолирующий тоннель. Автомобили входили в тоннель за полкилометра до улицы Петковича и через такое же расстояние выходили из него. Поэтому гуляющие не слышали шума кольцевой дороги, самой напряженной артерии города, по которой мчали грузовые фургоны, даже перегонялась иногда военная техника.
На улице же Петковича, осененной деревьями и облагороженной цветниками, фонтанами и статуями, было тихо, светло, уютно. Линда, облаченная в белую майку и бежевые шортики, подчеркивающие ее стройную молодую фигурку, спортивным шагом преодолевала километр за километром, приближаясь к Атлантическому океану. Вдоль тротуаров высились выкрашенные в желтый, розовый и голубой цвета прекрасной архитектуры семиэтажки. На нижних этажах некоторых домов находились магазины. Вдоль улицы тянулись продовольственные и газетные киоски.
На полдороге Линда купила пирожок с мясом и бутылку холодной газированной воды. С удовольствием съела это, не замедляя шаг. Несколько раз она поймала себя на мысли, что ей приятно замечать бросаемые мужчинами взгляды на ее голые ноги, на распиравшую майку грудь. От этой мысли стало поначалу как бы и стыдно. Но Линда быстро подавила в себе это чувство вины. Хватит и того, что она мучается без мужа третий год. А два проведенных близ Каира отпуска не дали ей почувствовать себя женщиной — Пит был страшно измотан работой. За эти два года Линда имела всего одну, совершенно неожиданную, половую близость. Это случилось с братом ее давней подруги, безусым пятнадцатилетним мальчуганом. Поверить в такое нельзя.
Линда зашла к Кэт вечером, ее и родителей не было дома, но был Сэмик, мальчишка, которого она знала давным-давно, можно сказать — почти в соплях и подгузниках. Войдя, она, ничего не подозревая, чмокнула парня в щеку, спросила, скоро ли будет Кэт, получила ответ, что скоро, и прошла в ванную помыть руки и привести прическу в порядок. А затем произошло что-то невероятное. Сэмик, высокий худой бледный парень, тихо проник через незакрытые двери ванной и с силой обхватил Линду сзади. Теплые влажные губы приникли к ее шее, а ладони впились в ее обильные груди, проводя круговые движения. Но самое главное, возбужденный, ощущаемый через штаны орган Сэма плотно уперся в ее мягкое место. С этого момента разум изголодавшейся по ласкам молодой женщины помутился. Провал в памяти — и она, со спущенными до колен трусами и юбкой, стоит наклоненная буквой «г», держась за край ванны. А мальчишка, находясь уже в ней, неистово молотит по ягодицам, тискает груди, щиплет живот. Сэм неожиданно оказался хоть и неумелым, но довольно выносливым пареньком и, суетливо дергаясь, владел Линдой, уцепившейся в ванну, минут пятнадцать. Крик, рвавшийся изо рта, она с трудом в себе подавляла.
После всего произошедшего госпожа Нэш сразу удалилась. Даже не взглянув в глаза своему соблазнителю, впрочем, тоже страшно смущавшемуся. С тех пор Линда перестала ходить к Кэт и заметно от нее отдалилась. О случае, по-видимому, никто никогда не узнает. Разве что Сэмик станет бахвалиться перед приятелями. Но по замкнутости его характера и это вряд ли. И тем не менее, почти каждый день вспоминает Линда, вспоминает с очень сложным чувством те бурные, экстатические минуты в ванной, когда бледный и обычно робкий подросток властно владел ею, наминая ее грудь мокрыми от пота ладонями.
Городской пляж открылся, как всегда, неожиданно. Вот шла, шла прямая линия дороги, увитая зеленью. Высились по ее сторонам веселые домики. Впереди было только синее небо. И вдруг — раз, дорога как бы обрывается, и ты стоишь уже перед пологой лестницей, ведущей вниз — к широкой полосе песка. Лазурная громада воды сливается на горизонте с синей громадой неба.
Вдали видны суда. А внизу, на широкой полосе пляжа, — множество отдыхающих. Загорелые тела, пестрые купальники. Слева — нагромождение небольших скал. А далеко справа — с лестницы видно — расположен южный городской порт, километрах, может быть, в двух. Он отделен от пляжа обильными лесонасаждениями. И все равно, Линда знала это, в иные дни, когда дул северный ветер, до пляжа доносились неприятные промышленные запахи.
Но сегодня веселый ветерок дул прямо с моря. Он слегка толкал в грудь и живот, скользил по бедрам госпожи Нэш. Она была сегодня очень сексуально возбуждена. То, что она не могла связаться ни с мужем, ни с братом последнюю неделю, а также панические настроения в городе в связи с событиями под ледником, — оставляло отпечаток на настроении. Последние ночи Линда плохо спала. Вчера, в субботу, в школе занятий не было, но учителей запрягли по полной программе — делать ремонт. Директор любит такие вещи. Подобное происходило нередко, но никогда еще это так не раздражало Линду, как нынче. От краски, в которой она плескалась восемь часов в день, водя кисточкой по дверям и стенам, невозможно было отмыть руки. И даже если они отмывались видимо, все равно въедливый запах краски не перебивался ни кремом для рук, ни духами. Запах снился ей ночью.
Кстати, одной из причин, по которой госпожа Нэш решила сегодня пойти искупаться, было то, что она хотела смыть запах. Океан должен ей в этом помочь.
Да, общая раздражительность вылилась в сексуальное напряжение. Или, наоборот, сексуальное напряжение усугубляло общую раздражительность. В тридцать лет так долго быть без мужчины нездорово. Да и любовь к мужу, надо признаться, та романтическая любовь, что довольствуется мечтами и грезами, помогая удерживать чувство в разлуке, — она как-то незаметно прошла. Линда, сколько ни ломала голову, не могла определить границу этого «прохождения».
Рассуждая сама с собой, она вдруг стала осознавать, что психологически мужа ей заменяет брат. Ему ей хочется звонить, его голосу она очень рада. Больше чем голосу мужа. После разговоров с Питом появлялось разочарование и ощущение пустоты. Почему-то крутилось на языке слово «дрянь». Неприятно всплывало лицо в очках. Лицо ученого, страстно увлеченного деятельностью, можно сказать, одержимого идеей человека. Одержимого, увы, не Линдой Нэш, как это было вначале их жизни. Да, бездетность наложила свой отпечаток.
Уже года два, признавалась себе Линда, у нее был, по сути, один мужчина в жизни. Одна опора — брат, этот мужественный ответственный человек. И вот в последнюю неделю она лишилась даже звуков его голоса по телефону.
Линда не заметила, как спустилась по заполненной пешеходами широкой лестнице и шла по песку пляжа. Океан был совсем рядом. Она повернула налево, к скалам, где было не так много людей.
Эротическое напряжение пугающе нарастало в последние дни. Ей виделись, снились, мерещились мужские образы. Фантазию нельзя было остановить. А сны невозможно проконтролировать. Иной раз она отчаивалась с собою бороться — и сладко отдавалась единственной реальности последних месяцев, вспоминая, проигрывая, эмоционально усиливая сцену в ванной. Она закрывала глаза — и буквально чувствовала нетерпеливые руки юноши на груди, слышала сопящее дыхание у шеи, ощущала, как чужая и властная упругость внутри нее яростно дергается. От этого наваждения невозможно было избавиться. Уж лучше расслабиться и получать удовольствие.
И все равно тревожащий стыд за эти неотвязные мысли не давал госпоже Нэш покоя, гнал ее в данную минуту на пляж, где было так много мужчин. О Боже! Линде было очень тяжело смотреть, как обнимаются некоторые парочки, целуются, как мужские руки двигаются по женским ляжкам. А между тем она замечала именно это! Из всех разнообразных тел, лежащих и двигающихся по песку, она видела только то, как молодые люди обнимают друг друга. А между тем на пляже были и дети, и старики, а большинство взрослых — так вообще индифферентно лежали на своих подстилках или матрасиках.
