Алекс Кош - Если бы я был вампиром
ГЛАВА 9
Солнечный луч пробежался по полу и скользнул на кровать. Вышеупомянутая кровать представляла собой столь пренеприятное зрелище, что луч поспешно скользнул дальше, как будто в надежде найти что-нибудь более достойное своего чистого света. Луч застал эту развороченную кровать далеко не пустой. В кровати лежало тело. Тело не подавало ни малейших признаков жизни: глаза закрыты, пульса нет, бледная, я бы сказал даже синяя (хотя мне видно плохо) кожа и ни намека на дыхание. Грудная клетка совершенно неподвижна, кровь по жилам не льется. Тело можно было бы назвать трупом, если бы не одно «но»... Тело принадлежало мне! При этом ничего общего я с этим телом не ощущал. Я его не то что не чувствовал, я его в общем-то даже не видел. Единственным «окном», соединяющим мое сознание с внешним миром, был приоткрытый на один миллиметр правый глаз. Через него-то, как через иллюминатор, я и обозревал свое тело да еще огромный красный глаз на стене.
Заметил я свое странное состояние за несколько секунд до появления лучика. Представьте себе, каково проснуться, совершенно не ощущая своего тела. Сначала мне показалось, что я умер. Однако, скорее всего просто по инерции, у меня дернулся глаз, и я понял, что еще не все потеряно. Хотя теперь я понимаю, что это была лишь последняя предсмертная судорога. Как я могу предположить, мое тело решило умереть и забыло сообщить о своих намерениях моей душе.
Я попытался напрячь все силы и встать. Бесполезно. Попробовал двинуть рукой... ногой... хоть пальчиком ... Не чувствую. Некоторое время ушло на попытки скосить глаз, но обозреваемая мною картина не сдвинулась ни на миллиметр. Ни дышать, ни сопеть, ни кричать тоже не удавалось. Странное дело, я считал, что, если умер, душа спокойно отделяется от тела и улетает. У меня же все не по-человечески.
Хотя, опять-таки, я могу предположить, что, возможно, все умирающие видят окружающий мир и после смерти, как я. И лежат вот так же неподвижно бессчетное количество времени. И глаз красный все как-то странно на меня смотрит...
Только сейчас я заметил, что в зрачке нарисованного глаза торчит зеленый перстень. Тот самый, который я недавно, как выяснилось, получил почтой по ошибке. Я вдруг запоздало удивился, что совершенно не думал о нем и о его местонахождении в последнее время. После того как я его достал из конверта и рассмотрел, он как бы перестал для меня существовать. Только как факт. Дескать, был... получил... посмотрел... и все! А куда я его положил и почему во время обысков его никто не нашел, я не знал. Только сейчас, когда я увидел его, я вспомнил, как ни с того ни с сего взял и бросил его через плечо сразу после того, как рассмотрел. Причем именно в сторону той стены, на которой ныне красовался глаз. Я так удивился, что задумался над этим фактом довольно надолго...
* * *Прошло уже часа три. Хотя, возможно, для меня время летит медленнее или, наоборот, быстрее. Уверенным я не могу быть ни в чем. Кто-то уже с десяток минут стучал в Дверь, но открыть было некому. Я задумался о смысле жизни. Мысли текли на удивление быстро, и вообще... слишком много появляется умных мыслей. Это не к добру. Мне кажется, что прошло еще часа два моего субъективного времени. Я однозначно решил, что мы живем не просто так, но зачем, – решил не думать, становилось страшно. Решил поразмышлять о чем-то более насущном. Долго думал о «Братстве по крови» и пришел к некоторым выводам. То ли я стал таким умным, то ли раньше об этом просто не задумывался, но есть возможность, что братству я нужен был вовсе не как переводчик. Да и мое одиночество дело десятое. Мало ли в нашем доме одиноко живущих людей? Вот документы, украденные у соседки – это понятно. Наверняка ее муж занимался какими-то важными исследованиями для правительства. Не исключено, – что перстнями или чем похуже. Иначе зачем бы ему прислали конверт с перстнем? Если его вообще-то прислали именно ему, в чем полной уверенности нет. Вот пригласить бы Клавдию Степановну на допрос с пристрастием в Агентство. Они бы со своим экспериментальным гипнозом быстренько проверили все ее слова.
Тут на меня опять нахлынула апатия. Тело-то не двигается. Я бы даже сказал точнее – оно мертво! Как же я теперь без тела-то? Никакой связи с внешним миром. А то ведь еще возьмут и закопают...
* * *Прошло еще пятнадцать минут, когда послышался скрип в прихожей. Судя по тому, что никто не звонил – гости явно незваные. Однако единственное, что я вижу, – кусок своего бренного тела и стену. Так что, когда сзади послышались шаги, я только мысленно вздохнул и стал ждать.
Кто-то тихо крался. Неумело, постоянно натыкаясь на разбросанные вещи, но все же явно пытаясь красться. Прошло минуты две, прежде чем этот кто-то почувствовал себя немного увереннее и подошел к моей кровати. К сожалению, мой круг зрения не позволял увидеть гостя. Вскоре послышались звуки передвигаемых предметов и шуршание, которое не оставляло никаких сомнений о характере проводимых в комнате работ. В моем неудобном положении мне не оставалось ничего иного, кроме как превратиться в слух.
По правде говоря, хотя я старался об этом не задумываться, возможно, мне придется «превратиться в слух» надолго, если не навсегда.
Гость явно не собирался отдыхать. Послышались звуки передвигаемой мебели и падения тяжелых предметов. По шагам я следил за передвижениями гостя и примерно представлял, что он делает в данный момент: вот он скидывает недавно расставленные мною на полки книги, вот он открывает двери стенного шкафа и раскидывает одежду. Я очень надеялся, что он не додумается залезть за трубу батареи, ведь именно туда, как я недавно вспомнил, я спрятал небольшую сумму денег на черный день еще год назад. Но вот послышались удаляющиеся шаги, гость ушел, оставив меня снова наедине со своим страхом.
Едва стихли шаги, как я начал даже скучать по своему незваному гостю. Единственное, что меня ставило в тупик, так это то, что его не смутило присутствие моего бренного тела на постели. За все двадцать-тридцать минут, что он был в квартире, только один раз он задержался рядом со мной, да и то на секунду.
Черт, о чем я думаю? Нужно думать о том, что делать дальше. Хотя, вообще-то, я делать ничего не могу... Разве что созерцать глаз, немигающе смотрящий на меня со стены.
Прошло немало времени. Я много думал. Думал обо всем: начиная от школьных годов и заканчивая сегодняшним днем. Обдумывал все свои ошибки, все победы и поражения. Долго думал о перстнях и о работе в Агентстве. До меня только теперь дошло, что эта работа может быть очень интересной, и даже более того: она может стать моим призванием, с нынешними-то моими способностями. Ведь даже несмотря на все проблемы, последние дни были захватывающими. Это было именно то, о чем я мечтал еще в детстве, читая под одеялом фантастические рассказы: приключения (увы, небезопасные), девушки (к сожалению, выбирающие других), сверхспособности (скорее причиняющие вред, чем пользу) и загадки (которые лучше и вовсе не разгадывать). И все же в этом был свой шарм. Все это было бы даже неплохо... если бы не мое нынешнее положение. И еще я неожиданно вспомнил, что видеть в темноте я начал до того, как на меня надели перстень. Да и солнце мне уже начинало мешать на обратном пути из Киева, когда никаких перстней и в помине в моей жизни не было. Неужели гипноз может повлиять таким образом?..
* * *Мои мысли уже начали разбредаться. Я уже не мог рассуждать так четко, как несколько часов назад. Да и не хотелось. Меня охватила апатия. Мне кажется, что я сошел бы с ума, пролежи еще несколько часов неподвижно в одиночестве. Но меня спасли события, которые произошли в ту секунду, когда, моя апатия проходила последнюю стадию. Сначала зазвонил телефон. Он звонил раз восемь, минут по пять. Мне даже стало интересно, кому я так сильно понадобился. Едва стих последний звонок телефона, как кто-то начал барабанить в дверь. Терпения явно кому-то не хватило, потому что буквально через минуту в двери повернулся ключ и она скрипнула открываясь. Я примерно догадывался, кто это мог быть, но хотелось проверить свою догадку...
И я оказался почти прав. В коридоре раздался зычный голос:
– И какого черта вы притащили меня сюда?! Если этот придурок не хочет идти в лабораторию, приведите его под дулами автоматов, хоть целую армию вызовите, но приведите... Так ведь нет! Зачем им армия, когда есть профессор. И задолженности по зарплате за год ему не придется отдавать. Ну что уставился? Иди вперед! Тоже мне защитники отечества, несчастного ученого в самое пекло пускают, – в коридоре послышалась возня, которой обычно сопровождается потасовка.
Я сразу узнал горластого Нестерова. Оказывается, это он настолько по мне соскучился, что решил сам заехать за мной. Как мило. Может, он еще и кофе в постель принесет?
Раздались шаги, и кто-то быстро приблизился к постели.
– Простите, но он же мертв, – раздался незнакомый голос.
