Александр Абердин - Долгая дорога домой

Глава 8

Раб-козопас Кеофийской империи

Редийские козы оказались довольно крупными животными и были почти в два раза больше земных, но зато были весьма покладистыми, хотя и очень пугливыми животными, склонными к панике. По словам главного козовода Нира Марениса для того, чтобы сберечь поголовье коз, которые давали до сорока пяти литров молока за три дойки, утреннюю, полуденную и вечернюю, козы должны почувствовать, что они находятся под надёжной охраны человека, который их любит и заботится о них. Поскольку на Редии мне было пока что больше некого любить, то я сразу же об этом так и сказал:

— Господин Лагеус, я тот, кто им нужен. Кроме коз мне тут некого любить, но я обещаю вам, что не стану злоупотреблять вашим доверием, если оно будет мне оказано, и у них не появится двуногих, говорящих козлят. Поверьте, этого точно не будет.

Над моей шуткой минут десять ржали все, кто находился рядом и услышал её. После этого старый Лагеус сразу же сказал:

— Хулус, ты знаешь, как наш господин дорожил девятым стадом и как он был огорчён гибелью этого идиота Киннека. Думаю, что этот парень не станет тайком делать вино из ягод дикого винограда. Собаки ведь только поэтому его и порвали. Горные волки тоже любят дикий виноград, особенно когда его ягоды начинают сами по себе скисать в сильную жару. Потому-то они на него и набросились, что от него исходил запах пьяного в дымину волка.

Надсмотрщик пожал плечами и неуверенно пробормотал:

— Господин Лагеус, этот раб за сегодняшний день озадачил меня уже столько раз, что его дальнейшая судьба видится мне весьма туманно. Поймите, когда я расскажу обо всём нашему господину, он может принять и какое-то иное решение в отношении него.

— Раз так, Хулус, то иди немедленно к Ниру и обязательно передай ему, что его раб Валент Карт мне полностью подходит. Как мне уже доложили, он отлично держится в седле, причём умеет скакать в отличие от иных двуногих, безрогих козлов быстро, куда лучше их всех стреляет и ты только посмотри, как на него смотря мои красавицы, а это для меня самое главное. Козочки чувствуют, что Валент о них позаботится ничуть не хуже меня, но ты же знаешь, что я не могу покидать поместья. Да, вот ещё что, Хулус, скажешь Ниру, что скорее всего только с этим парнем девятое стадо вернётся на Скалистое пастбище, а раз так, то уже скоро наш император снова сможет получать к столу свой любимый розовый сыр. — надсмотрщик поклонился главному козопасу чуть ли не в пояс и с пробуксовкой сорвался с места, а старик сказал мне: — Каждое стадо коз, Валент, это несколько лет кропотливого труда. Моего труда. Козы живут долго, по пятьдесят, пятьдесят пять лет, но только тогда, когда в козьем стаде царят тишина, покой, мир и порядок, а это зависит от пастуха, который обязательно должен быть один и собак у него должно быть не больше пяти. Коз же в стаде ровно семьдесят голов и на всё стадо приходится всего два козла. С козочками ты должен быть нежным и ласковым, зато козлов можешь колотить столько, сколько тебе вздумается. Это только пойдёт им на пользу. Они всё равно живучие до ужаса и им ничего не сделается, так что смело охаживай их палкой по бокам. Им это даже нравится. Будут бодрее. На счёт собак не волнуйся. Они преданы козочкам, как никто другой, ведь это их сосцы кормят щенков молоком. Так что если ты понравился козочкам, они уже посматривают на тебя с интересом, так что понравишься и им, а сейчас цепляй на себя сумку с солёным козьим печеньем и ступай к ним. Начиная с завтрашнего дня ты начнёшь приучать их к своему жеребцу, а его к ним, но за него сильно не беспокойся. Коням нравятся козы, зато они их побаиваются и пройдёт не меньше недели, прежде чем мои любимицы смогут отправиться на заветное Скалистое пастбище, на котором растёт совершенно особая чай-трава.

Почесав макушку, я вежливо спросил:

— Господин Лагеус, может сначала дождёмся господина Хулуса? Вдруг он принесёт другой приказ относительно меня?

— Ерунда, — отмахнулся старик, — Нир сделает так, как я сказал, а иначе император ещё долго не увидит своего любимого лакомства, а его запасы уже подходят в хранилище сыров к концу.

Пожав плечами, я молча взял протянутую какой-то женщиной, очень красивой молодой смуглянкой, кожаную сумку и перелез через дощатую стену загона к козам. Они с одной стороны хотели получить от меня лакомство, а с другой хотя и смотрели на меня с любопытством в глаза, всё же побаивались. Немного подумав и почему-то вспомнив, что страусы боятся тех, кто выше них ростом, я взял и встал на колени. Представьте себе, это помогло. Сначала одна козочка с тихим блеянием подошла ко мне и получила крепкое, как камень печенье, а затем, словно плотину прорвало и через десять минут я раздал все тёмно-коричневые, блестящие печенья, которые козы даже не грызли, а гоняли по рту языком. После этого я не стал выбираться из загона, а направился к первому козлу, к тому, у которого рога были размахом метра в полтора и завивались аж пятью витками. Меня очень заинтересовали слова старика на счёт козлобития.

Бить этого козла палкой я поначалу не с стал. Вместо этого я присел на корточки и принялся энергично массировать ему бока ребром ладоней. Козёл тонко заблеял от удивления, расставил пошире ноги, закинул голову и громко, переливчато заурчал от удовольствия, чем привлёк к себе и мне всех остальных коз и что самое главное, второго козла. Тот растолкал козочек, приблизился и, вдруг, принялся легонько бодать своего старшего товарища рогами в бок, точнее постукивать. Так продлилось минут пятнадцать, пока я не велел своему пациенту повернуться ко мне другим боком, что тот сделал с величайшей радостью. Затем, на пару со старым козлом, я стал массировать бока молодого козла. Картина была точно такая же, а вот козочек крепко стукать ребром ладони было нельзя, они от этого слишком уж болезненно вскрикивали, а потому я поднялся и принялся легонько похлопывать их ладонями сразу по обоим бокам.

Козочки также запрокидывали головы, но не урчали, а посвистывали. В загон осторожно, крадучись, вошел старый, седой Лагеус и также стал нежно, но в то же время довольно энергично похлопывать вторую козочку. Я тем временем пригласил следующую. Ещё через несколько минут по взмаху руки старика в загон вошло ещё несколько человек, так как козы окружили нас толпой. Те из них, которых мы уже помассировали, высоко подпрыгивали со всех четырёх ног вместе с козлами и радостно блеяли. На массаж одной козы уходило в среднем десять минут, после чего она сама отходила и её место занимала следующая. Так как в загон вошло помимо нас двоих ещё двенадцать человек, то мы вскоре покончили с этим делом и все козы, которые до этого момента выглядели довольно сонными, разом повеселели и дружно направились к кормушкам. Мы тихонько, чтобы не мешать им, покинули загон и старик сразу же накинулся на меня:

— Валент, почему ты решил, что коз нужно хлопать ладонями по бокам и зачем это нужно делать? Они очень не любят, когда кто-то дотрагивается до их шерсти, особенно когда они линяют. Тогда они становятся особенно нервными и впечатлительными.

— Не знаю, — затянул я свою песню, — я ничего не помню о своей прошлой жизни. Ударился головой и всё забыл. — после чего поскрёб макушку и сказал пожав плечами: — А что, это так трудно догадаться, что если козлы становятся веселее, когда их колотят палкой по бокам, то значит козам просто нужен более лёгкий массаж? Очень многие животные отзывчивы к массажу, а также к стрижке шерсти, её вычёсыванию и купанию, и многим другим процедурам. Это ведь так просто. У меня складывается такое впечатление, что вы, реды, недавно занимаетесь разведением коз. Или я не прав?

Старик нахмурился и спросил:

— А резвее ты не ред? На ред-куара ты совсем не похож, хотя чистокровные ред-куары не такие смуглые, как мы, южане.

— Я не помню, кто я такой и откуда, господин Лагеус, — ответил я и с горькой усмешкой добавил, — у меня складывается такое впечатление, что моя жизнь началась всего лишь девять дней назад. Когда меня начинают спрашивать о чём-то, у меня начинает сильно болеть голова. Да, я умею делать что-то такое, о чём ничего не помню, но об этом вспоминают мои руки и ноги, но не я сам. Наверное я не случайно и не просто так умею обращаться с животными. Простите меня, господин Лагеус, можно я сяду где-нибудь в уголке и посижу с закрытыми глазами. Сегодняшний день дался мне нелегко и поэтому у меня очень болит голова. Мне нужно немного успокоиться.

Старик озабоченно спросил:

— Может быть мне позвать лекаря, Валент?

Внутренне ликуя о того, что мне удалось выдавить из этого старого хрыча, которого интересовали одни только козы, слезу, я сказал:

— Помощь вашего лекаря мне не нужна. Мне нужно просто немного посидеть в сторонке и перевести дух. Можно я отойду к тому дереву? Я ведь всё равно буде у вас на виду.