Андрей Максимушкин - Не герой
– Новый президент и премьер в одном лице, – задумчиво протянул Александр Павлович, – это хорошо. Страна развивается, нанотехнологии осваивает, ГЛОНАСС запускает, это тоже хорошо. Вырвались, значит, из бардака. А Ельцин и Горбачев что поделывают?
– Не знаю, – Владмир озадаченно поскреб в затылке. – Один, кажется, умер, а кто именно, не помню.
– Жаль, не дожил, – злобно ощерился Александр Павлович. – Ну, да ничего, мы с вами в новом мире, ребята. Давайте за нашего Диктатора, здоровья ему, и чтоб врагам спуску не давал. Дрогнули.
– За Диктатора! – Вовка поднял бокал.
– За Вендию! – провозгласил Владмир.
– Это правильно, – согласился Александр Павлович и закусил брагу кусочком белорыбицы.
– А что нас ждет в Святославле? – поинтересовался Димон.
– В сам город мы не попадем, только если случайно. Работать будем в крепости, а это такая штука – ребята, вы себе не представляете. От Волги и до Дона одни сплошные укрепления, мощнейшая крепость. Окопы, валы, башни, огневые точки, каменные казематы, орудийные и ракетные башни, подземные летные поля, автоматические пушки – город в кольце укреплений. Запомните – никто до сих пор не смог взять Святославль! Как построили город тысячу лет назад, так и стоит неприступная твердыня. В осаде бывал не раз, а враги в него входили только как пленники.
– А люди как там живут? Тяжело, наверное, если вокруг города одна сплошная запретная земля?
– Почему запретная? – не понял приказчик. – Между укреплениями поля возделываются, перелески шумят, луга раскинулись. Места всем достаточно.
– А шпионы? – прищурился Владмир.
– Вы еще недавно в Вендии, запомните: ни один человек не пойдет служить кайсакам. У нас уже лет четыреста кровная вражда идет. Все давно кровью повязаны. Эта война всех касается, и закончится она, когда мы убьем последнего кайсака и освободим от степняков Туркестан.
– Далеко.
– Пусть далеко, все равно мы до него дойдем, все равно мы разгромим это проклятое ханство.
Через седмицу молодые люди отправились в путь. Все дела завершены, долги розданы. С Граником Сташенко простились. Профессор даже слезу пустил, когда его пригласили на прощальный вечер. Незаметно для себя ученый сдружился с провальцами, понравилась ему эта группа, что уж говорить. Сам факт отъезда при этом стоял на десятом месте по важности. Коллеги Сташенко за год только в Вендии выявляли около двух десятков провальцев. Материал для работы был, много материала. Собратья профессора Сташенко всерьез изучали историю, философию, воссоздавали научные дисциплины двух дюжин миров.
– Очень жаль, что наше знакомство так быстро завершается, – сказал Граник Буривоевич Володе. – Ваше дело, ваше право ехать и жить в любом пределе Вендской земли. Я лишь от себя прошу вас не забывать нашу погрязшую в пыльных рукописях братию и при возможности заглянуть в Святославльскую академию. Мой старый враг Гельмут Брянский будет рад принять вас в гости в любое время.
– А почему старый враг?
– Видите ли, молодой человек, мы с Гельмутом уже десять лет как стоим на разных позициях. Мы с ним непримиримые враги как научные изыскатели и старые друзья, когда дело не касается науки и других ветвей Мирового Древа.
– Разумеется, Граник Буривоевич, давай дом и улицу.
– Пусть они уезжают, но мы-то остаемся, – влез Петро.
– Я тоже этому рад, – кивнул профессор, хотя по выражению его глаз было понятно: он бы предпочел, чтобы все было иначе.
Дорога до Святославля заняла всего шесть часов с небольшим. Знаменитая вендская чугунка связывала всю страну в единое целое. Быстрый, удобный и недорогой транспорт.
Да, Александр Павлович был прав – Святославль молодые люди практически не видели. Нанятую в Изяславле рабочую команду уже на пригородном вокзале пересадили на местный поезд. Короткий взгляд на город из окна вагона, и поезд унесся в приволжские степи. Четверть часа – и он остановился на станции «Чернополынное».
– Вот здесь мы и будем жить, – изрек Димон, обозревая окрестности с подножки вагона.
– Вперед! – Вовка бесцеремонно пихнул товарища в спину, заставляя уступить дорогу.
Открывшийся взору пейзаж не вызывал особых восторгов. Небольшое село. Утонувшие в зелени садов белые стены домиков за высокими оградами. Чистенькие мостовые, зевающие в тени собаки и копошащиеся в придорожных канавах куры. Обычное село. Людей на улицах не видно. Полдень. Кто не на полях, те дома от жары спасаются.
– Вот здесь мы будем жить и работать, – сказал Александр Павлович, вскинув на спину вещевой мешок. – Пойдемте, труженики, – приказчик махнул рукой державшимся кучкой полуторе дюжине прибывших с ним рабочих и зашагал по перрону.
Идти пришлось долго. Рабочий лагерь, да не лагерь, а целый рабочий поселок, располагался за селом. Вот здесь царило оживление, сновали самоходы, четыре тяжелых самополза тянули на волокушах циклопическую конструкцию, в которой Владмир узнал орудийную башню. Вот только, судя по габаритам, этой башне самое место было на линкоре, а не на второй линии обороны степного города.
Новоприбывших сразу же разместили в бараке. Внешний вид этого сооружения вызывал из памяти мифические лагеря заключенных, придуманные одним известным писателем, но внутри все было чистенько и уютно. Корпус разделен на ячейки личных жилых комнат, туалетов и умывальных предостаточно, везде порядок, чистота, все продумано до мелочей.
В комнатах минимальный набор мебели. Белье, спальные и туалетные принадлежности, рабочую одежду выдали прямо в бараке – старший по общежитию заодно заведовал складом. Два часа на то, чтоб распаковаться, вселиться, привести себя в порядок. За это время приказчик успел смотаться в управление, разведать обстановку, выяснить потребность участка в рабочих и специалистах.
Затем вновь прибывшие отправились устраиваться на работу. С каждым из них побеседовали, аккуратно выяснили, что человек может и умеет, подыскали подходящее дело. Девушек сразу определили счетоводами и замерщиками. Женечку взяли в надзор добрых пропорций – службу, контролирующую ход и качество выполнения работ, нечто вроде производственно-технического отдела СМУ. Парней направили работать бетонщиками.
Димону и Виктору Николаевичу предложили потрудиться водителями землеройных машин. Те отнекиваться не стали, работа им показалась не такой грязной, как у рабочих. А зря, пыль из-под ковшей и колес тяжеленных механизмов летела только так. Кабины же были без стекол. Устанавливать в кабины строительных машин кондиционеры в Вендии считалось извращенной роскошью, поэтому летом водители снимали все стекла, ибо рисковали заживо испечься за рычагами своих монстров. Дожди случались редко, и были в радость.
Дни шли за днями, Владмир и его друзья освоились с работой, обзавелись новыми знакомыми. Постепенно они привыкли к тяжелым трудовым будням. Работа им нравилась. Атмосфера в десятках была дружеской, доброжелательной. Выработка, выполненный объем зависел от каждого члена десятки, поэтому случайные люди на стройке не задерживались. Зато те, кто не сачковал, не боялся дела, был готов помочь товарищу, пользовались авторитетом.
Время шло, ребята незаметно окрепли и уже не так уставали, как в первые дни. Появлялись свободные вечера. Вечером после смены под навесами у бараков собирались теплые дружеские компании, звучали песни под гитару, девичий смех, разговоры. Изредка, если был повод, на столах появлялись вино и брага. Но этим делом не злоупотребляли. Утром на заре на работу, а много ли наработаешь с похмелья?
Стройка кипела и бурлила, работали в три смены. Провальцы не уставали удивляться организации Чернополынного строительного управления. Все четко продумано, все рассчитано, все люди на месте и при деле, склады маленькие, запасы небольшие, монтаж идет прямо с колес. И объект растет не по дням, а по часам. Командование старалось заботиться о быте тружеников, от рабочего поселка до объектов ходят вахты, на стройке для отдыха стоят скамейки под навесами. Всегда есть свежая вода. Стоят палатки лекарей, если вдруг что с человеком случится, а такое иногда бывало, помощь не запаздывала. Обед привозили прямо на объект. Кормили от пуза, все вкусное и свежее. Да еще выбор есть. И плюс баня – хоть каждый вечер парься.
Проблема была только в выходных – один свободный день в две седмицы. Владмир предпочитал проводить выходной в поселке или гуляя с Леночкой по окрестностям. В Святославль он так и не выбрался. Зато в конце августа начался сезон бахчевых. Таких арбузов и дынь, как в придонских степях, нигде больше в Вендии нет. Селяне привозили бахчевые на телегах прямо в рабочий поселок, и стоило все необычайно дешево. Золотистую ароматную дыньку в полпуда весом можно было взять за три куны, а пудовый арбуз за полторы.
Степи давно распаханы, везде проведены каналы и водопроводы, с поливом под южным солнцем на черноземах растет все. Говорят, стоит весной воткнуть в землю палку – и осенью будет ветвистое дерево. Впрочем, об экологии местные заботились, пусть они и слова такого не знали, но с поливом не злоупотребляли, пахали так, чтоб землю не портить, о пылевых бурях здесь и не слышали. Зато везде, где можно, сажали лесополосы и отдельные рощи.
