Вячеслав Кумин - Приз
Но в конце концов, люди настолько осмелели, или может им уже стало настолько все равно, что решились выйти из своих скорлупок и даже начать транспортное сообщение между модулями и даже восстановить полноценное водоснабжение. И никто не тронул рабочих.
– У кого какие мнения по поводу бездействия аборигенов? – спросил Ремезов, во время первого после долго перерыва собрания, на котором и подвели печальные итоги осени. – Уж больно оно мне кажется подозрительным. Не плюнули же ведь они от нас?!
Несколько человек невесело усмехнулось. Предположить такое действительно сложно. Другие пожимали плечами и переглядывались между собой не зная что и думать.
– Да кто их знает тварей этих ублюдочных?! – резко сказал Череп, выказав общее мнение. – Как пить дай, какую-нибудь гадость против нас готовят! Что же еще?!
– Вполне возможно и даже скорее всего так, – согласился Ремезов. – Но вот вопрос, зачем им устраивать перерыв? Бей без остановки и любой даже самый крепкий орех рано или поздно обязательно расколется. Они кстати добились в этом определенных успехов, следовало только еще немного усилить натиск и, на нас можно было бы ставить жирный крест. Так в чем же дело?
– Чужая душа – потемки, – пожал плечами Череп. – Может, решили сделать замах молотком пошире, чтобы расколоть нас одним ударом и наверняка? Для этого нужно больше времени и концентрации всех сил без разменивания на мелкие удары.
– Я могу только предположить, – начал было Эрик Махов.
– Ну-ну, говори же, – подбодрил его Ремезов.
– Я могу только предположить что все дело в снижении температуры.
– В смысле?
– В прямом. Моя жена как вы знаете пилот, так я нахватался у нее немного… Так вот, земля остывает, стали значительно слабее восходящие воздушные потоки. Теперь сахарианцы не могут пользоваться своими дельтапланами так же эффективно как раньше. Летать на разведку еще куда ни шло, а вот перевозить значительные грузы, вроде тех тяжелых бомб-молотков вскрывающих наши модули как орехи и десант теперь невозможно. Нет необходимой подъемной силы.
– А ведь верно, – согласился президент задумчиво, и остальные присутствующие закивали головами и что-то согласно промычали.
Ремезов вдруг широко улыбнулся и не скрывая радости добавил:
– Вы понимаете, что это для нас означает?! У нас есть целых три месяца, пока длится зима, чтобы изменить ситуацию в свою пользу! Теперь у нас все преимущества в передвижении, ведь вертолетам и самолетам все эти подъемные силы и потоки не так важны! Теперь мы можем их бомбить и забрасывать десант!
Члены правительства оживленно зашевелились. Появились первые улыбки на изможденных лицах. Вновь появилась надежда, что не все потеряно, что еще можно что-то сделать и аборигены их не передавят как лисы кур в курятнике.
– Мы должны перехватить инициативу и мы ее перехватим! – продолжил президент. – Мы должны как можно больше уничтожить этих тварей, но главное, нужно захватить некоторое количество пленников. Чем больше, тем лучше.
– Зачем? – спросил Леон Скиммер.
– Как зачем?! Наши ученые, как они мне сами недавно сообщили, уже стоят на пороге создания совершенного бактериологического оружия, что уничтожит большую часть аборигенов без особого напряга с нашей стороны. Но нужны подопытные крысы для доводки средства до совершенства. И конечно, нужны средства доставки. Инфицированные особи, которые после подстроенного побега, разнесут болезнь по своим деревням и та продолжит шествие по всей планете от поселения к поселению уже без нашего участия. Посему начинаем подготовку к ответному удару!
18
Подготовка к новому походу на аборигенов несколько затянулась, что неудивительно.
Требовалось подготовить технику, а также заготовить из тех ресурсов, что удалось добыть до осады, взрывчатку и снарядить ею бомбы, ракеты и гранаты.
Кроме того, люди за время осады потеряли много сил, страдали от истощения и больше походили на обтянутые кожей скелеты. Им, прежде всего участникам похода, требовалось банально отъесться, набраться сил. А это непросто, учитывая что приходилось питаться в основном растительной пищей, да еще местной, что отличалась малой питательностью, но и ее несмотря на паршивый вкус уплетали за обе щеки.
Задержка пришлась кстати. За это время, довольно резко снизились среднесуточные температуры. Особенно радовали меганочи.
– Двадцать пять градусов! Ты слышишь, Элен?! Двадцать пять градусов! – рассказывал Эрик жене во время очередного ее посещения. – Просто не верится!
Поскольку Элен беременная, то доктора не рекомендовали ей покидать без особой надобности пределы модуля. А если такая необходимость возникнет, все же на одном месте трудно усидеть, что естественно после четырех месяцев осадного положения, то рекомендовали пользоваться всеми средствами защиты, чтобы максимально снизить вредное влияние на плод чужеродной внешней среды.
Вот и сейчас они вышли погулять на крышу и Элен пришлось пользоваться противогазом которым большинство людей, кроме особенно боязливых, уже пренебрегало. Даже обыкновенными респираторами уже почти не пользовались.
– А когда светило солнце температура поднялась всего до каких-то жалких тридцати двух градусов! Поверить не могу! Конечно, близится меганочь и солнце выглядывает всего на пару часов, и не успевает разгуляться во всю мощь, но все равно, это просто невероятно.
– Да уж, по сравнению с прежними температурами. Особенно дневными, даже тридцать два градуса воспринимается почти как мороз, – засмеялась Элен. – А уж что будет во время самой меганочи?!
– Вот и я про что!
– И испарения в каньоне почти исчезли.
– Да. С падением температуры испарения стали слабее… Теперь даже можно увидеть противоположную сторону каньона. Вся влага, по крайней мере чистая, поднялась выше, а тяжелая, насыщенная маслами, опустилась почти до дна.
Элен посмотрев вверх, на огромную сферу Баоса увидела, что большую часть планеты-хозяина закрывают низкие облака. Пока еще перистые, рваные, но они уже имели довольно привычную белесую окраску, а не такую как раньше – желтоватую с серо-буро-малиновыми прожилками.
«Грязные» испарения, то есть те что насыщены маслами и прочими тяжелыми веществами, опустились вниз, скрывая лес молочной дымкой. Но и этот туман как становилось ясно продержится недолго и исчезнет по крайней мере на время меганочи, когда станет действительно почти холодно и процесс испарения практически прекратится.
– Кажется, что еще немного и пойдут дожди, – сказала она.
Эрик кивнул.
– Мне тоже так кажется.
– Как подготовка к походу?
– Уже заканчивается…
– Я так понимаю, что мне не отговорить тебя от участия?
Эрик промолчал, насупившись.
– Я должен, – все же выдавил он. – Кроме того людей катастрофически не хватает. В конце концов это мой долг как любого дееспособного мужчины.
– Понятно… Что ж, будь осторожен.
– Обещаю.
После тяжелого молчания Махов, обняв Элен за живот, спросил:
– Уже известно кто будет?
– Да. Мальчик, – ответила Элен с грустью. – Еще один будущий солдат.
– Ничего, в следующий раз сделаем девочку, – сказал Эрик, чтобы хоть немного ее развеселить.
Это ему почти удалось.
– Ну и будем надеяться, что воевать ему все же не придется, мы все проблемы решим сами без перекладывания их на плечи следующего поколения. А то мне кажется, что оно будет не слишком на это способным из-за крайней малочисленности.
Элен только кивнула.
– Какое имя ему хочешь дать? – поинтересовался Махов.
– А ты какое бы хотел?
– Я первый спросил.
– Да не особо оригинальное – Адам, – сказала Элен, широко улыбнувшись.
Эрик кивнул.
– Пусть не оригинальное, зато точное. Насколько мне известно, он действительно будет первым человеком рожденным на Сахаре, по крайней мере первым из первого поколения колонистов прилетевших на «Интестинал ворме».
– Да, он будет первым и к счастью не единственным, – кивнула Элен, добавив: – Жена Ремезова все-таки тоже в положении.
– И будем надеяться что судьба нашего потомства, и потомства наших потомств, несмотря на все трудности, выпавшие на нашу долю и что выпадет на их долю будет более счастливым, чем участь, выпавшая на долю наших предшественников с «Орфея».
Элен ничего не сказала, только сильнее прижалась к Эрику. Они вместе молча продолжали смотреть вдаль, словно в неясной дымке тумана, пытаясь разглядеть будущее, что ожидает колонию. Действительно ли их потомкам повезет больше орфейцев или же они повторят их печальную судьбу.
19
Низко над землей, едва ли в двадцати метрах, сорок вертолетов «пчела» шли восемью клиньями по пять машин. В тридцати вертушках оснащенные только двумя кассетами с ракетами летел десант общим числом сто двадцать человек, еще десять машин являлись чисто штурмовыми вариантами, обвешанные четырьмя кассетами с ракетами и четырьмя же бомбами. Такое же вооружение имели двадцать самолетов «стриж», разве что бомбы были потяжелее.
