Андрей Левицкий - Змееныш

Оглядев Змееныша с головы до ног, Колобок кивнул.

— Вот это для меня работа, хозяин. А вот с девкой воевать — увольте...

— Поговори мне! — рыкнул Слон. Колобок пожал плечами, вытащил из нагрудного кармана пачку клуб­ничной жвачки и сунул в рот розовую пластинку.

— Когда выходить?

— Как только Заточка барахло притащит. Поведешь не сразу к воротам, водокачку обойдите.

— Это зачем? — Колобок на миг прекратил жевать.

— Затем, что я так сказал! Делай, как приказано, не рассуждай, жирный. Обойдешь водокачку и тогда уж веди его вниз. Не понял? Ну блин — чтоб из того окна его бы­ло видно! — Слон кивнул на дверь. Колобок перевел туда недоуменный взгляд, на лице его отразилась усиленная работа мысли. Змееныш все это время стоял не шевелясь, будто статуя, и смотрел в окно, на темный лес за холмом, едва проступивший в предрассветных сумерках.

Заточка, открыв дверь плечом, положил на пол объ­емный рюкзак — самый старый из нашедшихся у Игната.

— Припер, — буркнул он, не глядя на стоящего сбо­ку от двери мальчишку. — Может, я тож пойду, хозяин? Подстрахую, чтоб он не вернулся...

— А за Оксаной кто смотреть будет? Все, шагайте. — Слон сгреб со стола «узи» и контейнер, подал Колобку. Тот подхватил рюкзак, накинул на шею ремень, при­стегнул контейнер к поясу.

— Ну чё, пошли? — обратился он к Змеенышу.

Тот не пошевелился, будто и не ему сказали. Заточ­ка выкрикнул ему в лицо:

— Катись, мутант!

Змееныш обвел взглядом уставившихся на него лю­дей, будто впервые их видел, и направился к дверям. Колобок пошел за ним.

Дикобраз присел на раскладушку Колобка, Коновал стоял, сложив руки на груди, прислонившись мощным плечом к косяку. Оба вопросительно посмотрели на Слона, когда тот вышел из кабинета следом за Змеены­шем. Ссутулившийся Заточка остановился на пороге.

— Не так-то просто быть отцом, — пробормотал Слон, разглядывая дверь в комнату дочери. Колобок и Змееныш уже спускались по лестнице.

Из-за двери слышались сдавленные рыдания. Слон помассировал налитую кровью шею, провел ладонью по ежику седых волос на затылке и решительно вошел в комнату.

Оксана лежала на кровати, лицом ткнувшись в по­душку и обхватив ее обеими руками, плечи сотрясались. Услышав звук шагов, подняла голову. Быстро села на краю кровати и вытерла рукавом слезы. Слон прикрыл дверь за собой.

— Чего ревешь? — сказал он, стараясь скрыть сму­щение, и понял, что вышло грубо. — Не надо сырость разводить, — добавил Слон уже мягче, присаживаясь на край кровати, и положил ладонь дочери на голову, но Оксана, вздрогнув, отодвинулась. Слон нахмурился. — Знал я, что девки в этом возрасте глупеют, но от тебя не ожидал.

Оксана громко сглотнула и встала.

— Зачем ты все это делаешь? — спросила она, ста­раясь скрыть дрожь в голосе.

— Сама должна понимать... Да что там «должна» — в душе понимаешь наверняка, глупости это все. Маль­чишки, вздохи при луне... — Он замолчал, к чему-то прислушиваясь.

— Какие глупости, о чем ты? — закричала Оксана. — Мы просто гуляли! Чем тебе Змееныш помешал?!

— Он бродяга, мутантово отродье, сам почти му­тант! — Слон повысил голос, невольно раздражаясь. Он хотел быть спокойным, надежным, властным, как и по­добает настоящему отцу, но у него не получалось. — Ты головой подумала, чего от него ждать можно? Он живет в лесу, как зверь! — Слон поднялся, шагнул к окну. Ок­сана напряженно следила за ним. Она придвинула сто- ' лик к лазу, но фанера все равно была заметна. Если отец посмотрит вниз...

Слон искоса глянул в окно, повернулся к дочери.

— Оксана, я хочу, чтобы у тебя было все самое луч­шее. Жизнь лучшая. А Змееныш этот — бродяга и дрянь, от него ничего хорошего в жизни не увидишь. Ну погу­ляете сейчас, а потом что? Где ты жить с ним будешь? Ночевать в дупле, на ветке, в норе? А он так и живет. Сама подумай...

— Это мое дело, — сказала Оксана, не глядя на не­го. — Мне не десять лет и не тринадцать. Я сама буду решать, с кем дружить...

— Дружить? Так вы, значит, просто дружили там... при луне?

— Мы... — начала она и заключила: — Отпусти Змее­ныша!

— А кто его держит? — Слон пожал плечами. — Вон, сама глянь...

Оксана непонимающе посмотрела на него. Слон поманил дочь, кивнув на окно. Оксана подошла, встала так, чтобы прикрыть от отца лаз, и выглянула. Через двор шли Змееныш с Колобком.

— Видишь? — Слон ткнул пальцем, цокнув ногтем по стеклу. — Я поговорил со Змеенышем, и он согла­сился отстать от тебя за рюкзак еды и боеприпасов. Из­вини за грубость, дочка, но... В Зоне патроны ценнее женщин.

— Неправда! — Оксана побледнела. — Змееныш! Слон едва успел перехватить ее руку, протянутую к

задвижке окна.

— Ну, зачем кричать? Не унижай себя!

Змееныш поднял голову, словно услышал Оксану. Их глаза встретились, секунду они смотрели друг на дру­га. Потом Змееныш отвернулся и легко зашагал дальше. Заточка уже отпирал ворота. Оксана бессильно присло­нилась лбом к стеклу, Слон осторожно привлек ее к се­бе, обнял, стал неловко поглаживать по волосам.

«Узи» болтался за спиной, в руках Колобок держал свой любимый короткоствольный помповик, ствол не­отступно смотрел между лопаток Змееныша. Вид у того был беспечный, он шагал, не оглядываясь, словно его не волновало, идет ли сзади Колобок, нацелено ли в спину оружие. Телохранителю порой казалось, что это Змее­ныш ведет его, а не он Змееныша.

Ночь закончилась, холодный утренний свет разлил­ся над полем.

— Ты, пацан, играешь с огнем, — добродушно про­басил Колобок, когда они только вышли за ворота и спускались по дороге, петлями опоясывающей холм. — Со Слоном шутки плохи, вроде сам не знаешь. Я когда понял, что ты натворил, так удивился, что ты с кабинета выходишь живой, тока ухо распухло. Считай, легко от­делался. Всего-то хозяин со своей территории тебя вы­пер, повезло. Слона, думаешь, в Зоне зря Большим Хо­зяином кличут? У него все схвачено, реально все. Пол­ковник один к нему приезжает докладывать, важный вояка с Периметра, а это тебе не псевдопсу хвост кру­тить. Пирожок хочешь?

Змееныш бросил на провожатого короткий взгляд через плечо.

— Ну, не хочешь, как хочешь. — Колобок откусил сразу половину и принялся размеренно двигать челю­стями. Прожевав, заговорил вновь: - Вот ты, я вижу, как на игру на это все смотришь. А ведь Слону убить те­бя — что чихнуть. Я тебе зла не желаю, мутант. И потому советую: со Слоном не связывайся. Ты ведь нужен в Зо­не, всем сталкерам нужен. Как ты от Слона тогда сбе­жал, стал в Зоне жить, — многим жизнь спас, от своих братьев-мутантов уберег. И люди помнят, да. Так что брось ты это. Большой Хозяин за Оксанку со свету лю­бого сживет. Ясно это?

Змееныш вскинул голову, сбился с шага. Палец Ко­лобка на спусковом крючке напрягся, телохранитель остановился.

— Э, ты чего? Куда?!

К счастью, выстрелить он не успел. Змееныш сошел с тропы — как в воду нырнул, исчез в кустах, Колобок и не заметил, где именно. Зато хорошо рассмотрел в пяти шагах перед собой характерную дрожь воздуха. Тело­хранитель чертыхнулся, осторожно попятился, крутя головой. Змееныш неожиданно возник впереди, на тро­пе далеко за аномалией, оглянувшись, рукой указал на кусты слева. Машинально кивнув, Колобок обошел аномалию, ломая подлесок, выбрался на тропу. Первым делом наставил ствол на Змееныша, но тот уже двинулся дальше. Колобок потопал за ним.

— Добрый ты, — со вздохом продолжал он, будто ничего не произошло. — Ну скажи, зачем тебе эта фифа городская? Я ж рядом с ней уже сколько топчусь, охра­няю, все вижу. Она хоть и незлая да симпатишная, а из­балованная вкрай, привыкшая, что все вокруг гогяшут... — Он заметил, как напряглась спина Змееныша, и доба­вил: — У тебя, может, к ней все серьезно, потому что дре­мучий ты, нормальных девок и не видел раньше. А она с тобой играет. Ну, не специально играет, а просто ты для нее это... экзотика после прежних ухажеров ее на «пор­тах» да с лопатниками, полными отцовских бабок, ей потому с тобой интересно поначалу, может, она даже решила, что влюбилась, — в ее возрасте еще хрен разбе­решь. А потом... поматросит и бросит. Тока не ты ее, а она тебя. Уедет в свои заграницы за олигарха замуж вы­ходить, а ты тут мучаться останешься. — Колобок доже­вал пирожок, отлепил жвачку от мочки уха, сунул в рот и, видя, что разговоры его не доходят до ума и сердца маль­чишки, вздохнул: — Ладно, пацан, твое дело. Я только...

— Откуда ты можешь знать, что Оксана играет со мной? — вдруг спросил Змееныш.

Колобок чуть не поперхнулся жвачкой, закашлялся.

— Ну, я этого наверняка знать не могу, — согласил­ся он. — Но ты про другое подумай: даже если у вас обо­их это все всерьез — дальше чё, а? Ну, что делать будете? Ты, что ль, за ней в мир уедешь? Да ты знаешь, какой он, этот мир снаружи Зоны? Ты там жить не сможешь, точно!