Владимир Ильин - Напряжение растет

  Тринадцать лет после открытия тайника

Глава 1.

  Бледно-розовая вода стекала по эмали раковины, забирая своей прохладой грязь и боль разбитых пальцев. С зеркала хмуро поглядывало отражение - растрепанное, в порванном костюме, без одной пуговицы на вороте рубашки, со сбившейся набок алой бабочкой.

  - Как первое сентября? - Бесшумно объявился за спиной старик.

  - Было интересно, - поделился я впечатлениями.

  - Познакомился с классом? - Без особых эмоций спросил он, доставая из шкафа справа от зеркала две стерильные упаковки и антисептик.

  - С некоторыми.

  Мои руки легли на предложенное им полотенце и были аккуратно освобождены от влаги.

  - Как они тебе? - Наставник сноровисто наложил мазь и теперь кутал правую в бинт. - Вот тут придержи, вот так.

  - Дружные, - поморщился я от прикосновения ткани.

  - Один за всех? - Поднял взгляд мой учитель, домоправитель, а теперь еще и врач.

  - Все за одного, - пожал плечами, подставляя другую руку.

  - О чем спорили?

  - Об отличиях между людьми. Вот тут немного жмет.

  - Сейчас лучше? - Поправил он узел.

  - Да, спасибо. - С искренней признательностью посмотрел я на плотные, на манер варежек, повязки.

  - Хоть не на уроке спорили? - Старик строго посмотрел на меня.

  - В парке спорить удобней.

  - Тогда ладно, - вздохнул он спокойно. - И что, отличаются люди?

  - Если очень сильно настаивают, то да.

  - Чем же? - Заинтересовался учитель, складывая перевязочные материалы обратно в шкаф.

  - Разбитым носом. Хотя они что-то говорили про происхождение и право приказывать.

  - Вот как, - старик досадливо пожевал губы. - Впрочем, я примерно так и представлял. Час назад к воротам две машины подъехали, постояли - полюбовались на княжий щит над калиткой, и усвистели по своим делам. Почему-то сразу на тебя подумал.

  - Что сразу я?! - Искренне возмутился я в ответ, покидая ванную комнату.

  - Потому что все остальные уже были дома, - назидательно показал он пальцем вверх, выходя следом. - А потом приехала машина из школы, и забрала твоего отца. В связи с этим, у меня два вопроса.

  - А покормить?

  - Переоденься в чистое и пойдем. - Покладисто согласился домоправитель, помогая снять костюм. Перевязанные руки не добавляли ловкости. - А пока переодеваешься, ответь мне, отрок, где была твоя голова?! - Звенящим от заложенной ярости голосом спросил он прямо в ухо.

  - Била в переносицу главному, - буркнул я, пряча взгляд.

  В таком состоянии с ним лучше не спорить. Все-таки, заслуженный преподаватель, сорок лет стажа - ему такие, как я, на один зуб.

  - Головой надо думать, а не бить! Хоть иногда! Они хоть живы?! - Дышали, когда я уходил. - Без охоты ответил, кутаясь в снимаемую рубашку и не торопясь из нее вылезать.

  Так, отчего-то, было легче - прямо как под одеялом в детстве.

  - Ты должен был уйти два часа назад! - Меня силком вытащили из укрытия.

  - Так я и ушел, - пришел черед майки обеспечивать мою безопасность. И ее-то я натянул надежно, потому что знал, какой последует вопрос.

  - И где ты был все это время?!

  - Гулял.

  С треском не выдержала материя, разрываясь по шву. На меня грозно смотрели синие глаза.

  - В таком состоянии? Ты понимаешь, что в раны могла попасть инфекция?! О чем ты вообще думал!

  - Об алиби. - Тяжко признался, поднимая взгляд.

  Все-таки, не чужой человек. Хотя, месяца два назад был вполне себе чужой - сидел себе с коробками учебников и одежды, дожидаясь транспорта для переезда. Тут-то его папа и повстречал, заинтересовавшись обилием школьной литературы. Нам как раз нужен был репетитор - для меня, а дедушка смотрелся если не бывшим директором, то заслуженным учителем. Вот и поговорили они, о погоде, о делах. А еще через десять минут, прибывшая машина отвезла все его добро не на вокзал, как до того планировалось, а к нам в дом.

  Отец прямо светился от довольства - в незнакомом городе найти хорошего специалиста очень сложно. Тут знакомства нужны, а где им взяться? Да и хорошие люди - они без дела не бывают, все на своем месте. Иначе какие они хорошие? Так что столкнуться прямо на улице с нужным человеком, с кучей рекомендаций, а потом еще убедить его отложить поездку на юг ради моего обучения - серьезный повод для радости. Для всех, кроме меня. Потому что это был страшный человек, с тяжелым нравом и металлической линейкой, которой умел громко стучать по столу. Меня он бить не мог, хотя наверняка хотел - я ведь толком ничего не знал по огромному числу предметов. А не мог он этого делать по договору с нашей семьей - оказывается, личные учителя, они как врачи. И как врачи, не имеют права вредить подопечным, а так же говорить, что услышали или увидели во время своей работы. Потому его легко пускали за общий стол, обсуждали вместе самые разные темы, частенько получая дельные советы, а через две недели как-то и вовсе считали членом семьи. Опять - кроме меня. Я взрослым не особо верю, а уж бывшим школьным директорам тем более.

  Мое отношение изменил Федор, мой новый брат. Новый - не потому, что новорожденный, а из-за того, что старого и не было никогда, как и семьи. Вот, месяц назад появилась - то ли они меня нашли, то ли я их. Просто там, в руинах полуразрушенного города, среди толп беженцев, которых записывали в добровольное рабство, я был нужен им, а они - мне. Потом оказалось, что мы нужны друг другу и после - осиротевшая на маму семья из брата, двух сестер и отца нуждалась в том, кто сможет закрыть собой рану, а я всю жизнь мечтал услышать слова 'сын' и 'брат'.

  В общем, брат сказал, что я совсем зря его боюсь. Был бы Федор просто добрым и умным парнем, которым и является, я бы просто потрепал его по волосам (а я все же не удержался) и делал по-своему. Но Федор, как и вся семья, не совсем обычные - они видят 'Искру Создателя' внутри вещей. Не знаю, что это - так и не разглядел ни разу. Дар помогает создавать волшебные предметы, объединяя самоцветы с 'Искрой' в красивые украшения - способные защитить и уничтожить, ободрить и ослабить. Говорят, в нашей империи всего шесть семей, способных делать такое, и не всякому их работа по карману.

  У меня тоже есть своя искра - между пальцев крутнулся крохотный электрический огонек и пропал в рукаве. И есть свой талант, доставшийся от родителей, которых я никогда не знал, но обязательно найду... Но это все - видимое остальным людям.

  А Федор вдобавок видел искру в людях, как признался он по секрету - и искра та тоже бывает очень разная, у хороших и плохих, сильных и слабых. Потому меня легко приняли в семью, буквально через половину часа после встречи. И потому, наверное, мне не следует бояться нового учителя. Федор говорит, что внутри у него сияет суровое пламя - почти белое, с легким алым отливом, сжатое в тугой ком красными и желтыми лентами. Но когда старик смотрит на меня, его Искра наливается нежно-зеленым и стихает, как шторм внутри векового леса. Брат умеет красиво говорить, хоть и младше вполовину.