Лейтенант империи. Часть вторая - Александр Четвертнов
— И он хранится у Вас?
— Да, — писк повторился, а потом добавилось бульканье, — в комнате.
— Прошу меня простить, Ваше императорское высочество, но скажу как есть, — Разумовский повернулся к великому князю. — Любовь на всю жизнь. Обожаю этих ребят.
— М, — пискнул Хирш под хохот Михаила Владимировича, и я встряхнул его ещё раз. Хирша встряхнул.
— Всё хорошо, ты молодец, — прошептал я ему, чтобы хоть как-то приободрить.
— Действительно, молодец, — подтвердил мои слова Разумовский, — а теперь, пойдёмте в вашу комнату. Мне очень сильно нужен этот палец. — Евгений Аскольдович окинул Феймахера взглядом, улыбнулся и добавил: — если он целый, то обещаю, возьму только фалангу.
* * *
Фея пришёл в себя довольно быстро. Со стороны это выглядело довольно забавно. Сначала исчез испуг, затем трепет. На их место пришла робкая улыбка, а за ней и уверенность в себе.
Под конец пути Хирш буквально летел на крыльях. Не знаю, чувствовал ли он себя героем, но лично я не знал, радоваться или нет тому, что он такой, какой есть.
Кто ещё полезет к истлевшему мертвецу за трофеем? Да на всём флоте не сыскать таких сумасшедших. А у нас такой есть.
Казалось бы, гордиться надо. Особенно после слов Разумовского. Но, блин, как-то не тянет. Как вспомню все выходки Феймахера, так только одна мысль — сколько ещё будет обходиться без жертв?
Вопрос серьёзный. В моей ответственности. Ведь я командир отряда. Это я должен проводить работу с личным составом. И, если с боевыми навыками всё понятно, то, как быть с воспитанием? Ума не приложу.
А мне ещё дочку воспитывать…. Вдруг я буду отцом таким же, каким командиром являюсь? Посмотришь на медали с орденами — командир отличный. Посмотришь на Фею, да и на остальных, вон, Гусар его в багажник запихнул, — командир фиговый. А как отцов оценивают? Какие параметры? Надо будет к Евгению Михайловичу сходить, как приеду. Может он что, посоветует. В обоих случаях.
Пока думал о жизни, о провокации Разумовского не забывал. Мы вышли из катакомб в парке, и, не спеша, двигались к гостевому крылу по открытой местности. Потому я смотрел по сторонам. Старался подметить хоть какие-то странности. Но всё выглядело, как обычно.
Гвардейцы торчали на своих постах. Слуги суетливо носились по своим делам. Садовники подстригали кусты. Ничего необычного, разве что, в этот раз гуляющих фрейлин мало. Но это не странность.
Странной скорее выглядела наша процессия. Отряд вооружённых морпехов с великим князем и Разумовским во главе.
Нам все уступали дорогу. На нас оборачивались и долго смотрели в след. Нас обсуждали. Я лично видел, как несколько гвардейцев сообщили о нас по связи. Я видел, а Чуватов слышал и передал.
Запомнили отличившихся и пошли дальше. А в голове крутилось только одно. Если злодей сейчас не всполошится, то не сделает этого никогда.
Мы уже видели наши окна с балконом и подходили к нужному крыльцу, когда Фея, резко остановившись, хлопнул себя по шлему.
— Вот я раздолбай! — воскликнул он, и жалобно посмотрел на меня. — Прости, командир, забыл.
— Что забыл, — не понял я, но тоже остановился, да все остановились.
Феймахер же открыл один из карманов доспеха и стал там что-то искать.
— Сейчас, — пробурчал он, — я должен проверить, упс я….
Договорить он не успел. Мощный взрыв выбил окна нашей комнаты, и на улицу вырвались потоки пламени.
Глава 2
Мы с бойцами среагировали мгновенно. Нырнули в стороны от дорожки. Заняли позиции. Вскинули винтовки. Только Фея, втянув голову в плечи, остался на месте.
Всё замерло.
Сверкали на солнце осколки стекла. Кручёными снарядами вращались обломки бетона. Парили в воздухе тлеющие куски мебели. Всё это брызнуло в разные стороны и тут же застыло, будто угодило в кисель.
Великий князь среагировал мгновенно. Обуздал взрывную волну. Погасил пламя и, подхватив силой тысячи осколков, заморозил их в подвешенном состоянии. Я словно оказался в трубе аквапарка, только вокруг не вода с рыбами, а последствия взрыва.
— Гвоздь, Гадел, разведка, — бросил я по связи, дублируя голосом для Разумовского и Михаила Владимировича, чтобы они понимали наши действия. — Мы следом, заходим в холл….
— Отставить, — махнул рукой великий князь, — там нет никого, только гвардейцы на вашем этаже, хм.
Михаил Владимирович нахмурился, а до нас долетел хлопок ручной гранаты. Тут же мимо нас промчался отряд гвардейцев в доспехах.
— Ваше императорское высочество, там бой с роботом, — бросил на ходу один из них, — оставайтесь здесь, всё под контролем.
— Ага, счаз, — хмыкнул великий князь, и махнул нам рукой: — за мной.
Он шагнул вперёд, и мы выстроились за ним в колонну.
— Отомри, — толкнул я Хирша, — за мной.
— А, — Фея словно вынырнул из омута беспамятства. В глазах сплошное недоумение.
— Ты чего? — я пропустил ребят вперёд и, схватив Феймахера за бронь, встряхнул его.
— Простите, я не хотел, — промямлил Хирш и достал из кармана устройство для дистанционного подрыва, — я случайно нажал на кнопку, но он не рабочий. — Он протянул пульт мне и вновь случайно задел кнопку.
Грохнул новый взрыв.
— Аааа! — прокричал Фея в ужасе и отбросил пульт подальше от себя, а все в нашем отряде замерли и, пригнувшись, бросали взгляды то на дворец, то на Хирша.
— Я ничего не подключал! — продолжил паниковать Феймахер, — меня прокляли! Тот мертвец!
Михаил Владимирович подтянул устройство телекинезом. Взял в руки. Повертел, осмотрел, а потом несколько раз нажал на кнопку.
Глаза Хирша чуть до темечка не достали, но ничего не случилось. Кнопка беззвучно провалилась в паз и никаких взрывов не произошло.
— Насколько понимаю, — хмыкнул великий князь, — устройство не принимает и не отправляет сигнал.
Он перехватил пульт и бросил его Хиршу.
— Прекрати панику, матрос, оно нерабочее.
Фея, всё ещё со следами ужаса на лице, машинально поймал прямоугольник пластика, и, на автомате, нажал кнопку.
Рвануло пуще первых двух раз.
По фасаду здания пробежала трещина. Вылетели стёкла со всех окон второго этажа. Обвалился кусок крыши.
На лужайку, перед корпусом, упал гвардеец в доспехе. Но лежал он всего мгновение. Тут же вскочил на ноги, поднял с травы автомат и, через крыльцо, рванул на первый этаж дворца.
— А
