ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке - Николай Петрович Марчук
Я клацнул выключателем и, совершенно обалдев, замер… Нет, не от вида генерала в ванне, к тому же при свете электрической лампочки под потолком стало видно, что никакой он не генерал, а всего лишь швейцар в убого расшитом мундире. Замер я от того, что увидел в отражении зеркала. Из зеркала на меня смотрел мой отец. Да-да! Именно мой отец – Петр Андреевич Котов. Изображение было точь-в-точь как на фото из старого семейного альбома, хранившегося у матери. На том фото отцу было тридцать лет. Сделано оно было перед той самой командировкой в Африку, из которой он спустя несколько лет вернулся домой в гробу. Мне тогда было всего два года.
Этого не может быть! Не может быть!
Я вышел из ванной комнаты, хладнокровно переступил через мертвое тело на полу, подошел к окну и осторожно выглянул через занавеску.
Твою ж за ногу!
Земля красного цвета, обилие тропической растительности, стайка чернокожих босоногих ребятишек в минимуме одежды, да еще и корова с огромными, просто исполинскими рогами, привязанная к стволу пальмы. «Ватусси…» – пронеслось в голове, кажется, так кличут этих африканских коров.
Варианта два: либо я сплю, либо за окном Африка. Хотя если и сплю, то мне снится, что я попал в Африку.
А почему все такое старое и древнее, как из прошлого, двадцатого, века? Ладно Африка, хрен с ней, но где, мать их, мобильные телефоны? Почему в комнате четыре человека, пусть и два из них покойники… И нет ни одного мобильника?
Взгляд уперся в календарь на стене – 1981 год. Прошлое столетие? Это как?!
Из зеркала на меня смотрит мой отец, на стене – календарь сорокалетней давности, за окном – Африка…
Подошел к календарю и тщательно его осмотрел. Ага, вот мелким шрифтом написано, кто и когда его напечатал. Судя по надписи на английском, отпечатан этот календарь в типографии в 1980 году. Охренеть!
Это что ж получается? Получается…
Что? Что я умер и попал в тело своего отца в 1981 год, когда тот сам умер вследствие отравления как агент иностранной разведки. Так, что ли?
Я, совершенно ошарашенный, сел на край кровати, обхватил голову руками и крепко-крепко зажмурился. Сейчас открою глаза, а там – стены и потолок военного госпиталя в Ростове или Москве, куда я попал после ранения. Просидел минут пять, старательно жмуря глаза и давя руками на голову. Осторожно открыл один глаз… нет, ничего не изменилось. Убогий гостиничный номер, два трупа на полу, разбросанные вещи на столе и календарь за 1981 год на стене.
Стоп!
Давайте рассуждать логически, боец Глобус…
Давайте!
Если это сон, то со временем я проснусь, правильно?
Правильно! А если ты, придурок, после ранения лежишь в коме, то тебе этот сон может сниться неделями, а то и месяцами.
Ну и что? Сон, он сон и есть. Все равно когда-нибудь проснусь.
Вон на полу лежит пистолет этого пацаненка, возьми его и шмальни себе в висок, сразу станет понятно, сон это или нет. Если после выстрела в висок все так же будешь жить, значит, точно сон, а если помрешь, то не сон.
Дебил? Иди в задницу с такими советами!
Что, боишься, ссыкло?!
Я проигнорировал подначки внутреннего голоса и попробовал принять мысль, что я, погибнув в 2023 году, переродился в теле своего отца в 1981-м. Если это правда, то перспектива так себе, надо сказать. Во-первых, я в одном номере с двумя трупами, во-вторых, я в Африке, в-третьих, я в начале восьмидесятых прошлого века. То есть в чужом теле, в чужой стране, в чужое время! Это все минусы!
Теперь плюсы. Я жив… я жив. Все! А, нет, есть еще один плюс: в 2023 году мне было сорок пять лет, и у меня имелся букет разных хронических болячек; вследствие резкого обострения одной из них я, собственно говоря, и помер, истекая кровью, а сейчас мне – тридцать лет, и, насколько я знаю из рассказов матери, у меня отменное здоровье, потому что отец не злоупотреблял вредными привычками и регулярно занимался спортом. То есть я стал моложе и здоровее, но при этом угодил в прошлое, да еще и в Африку.
Мысль о том, что я попал в прошлое, вновь повергла в шок. Я сел на кровать и на секунду замер, пытаясь собрать роящиеся мысли в голове. Что делать? Что?..
Бежать в ближайшее российское… тьфу, советское консульство? Ну, вроде бы логично. Паспорт у меня есть. Я – советский гражданин, у меня есть права, за спиной – огромная империя, которую уважает и боится весь мир. Приду в консульство, расскажу все как было: дескать траванули, потерял память, ничего не помню. Вернут в СССР, ну а дальше…
А что дальше?
Я – любитель книг, стараюсь читать много и часто, причем не только фантастику, но и детективы, всякие там шпионские боевики, ну и классику очень уважаю, причем не только советскую, но и старую добрую, проверенную столетиями: Пушкин, Лермонтов, Чехов, а вот Льва Толстого как-то не очень, не идет мне его язык повествования. В современном мире читать легко, особенно когда книги стали электронными и можно их «проглатывать» с экрана смартфона, стоя где-нибудь в автомобильной пробке.
Одно время мне очень нравились книги про попаданцев. Это когда современный человек «проваливается», попадает в прошлое.
Стоп!
Так это же, я теперь вроде как попаданец в прошлое! Точно! Охренеть!
Ну так вот, одно время я сильно подсел именно на фантастику о попаданцах. Но длилось это не долго, потому что сюжет везде был как под копирку.
Если современный человек оказывался в начале Великой Отечественной войны, то он обязательно изменял ход войны, причем делали это попаданцы разных авторов приблизительно одинаково: «придумывали» автомат Калашникова, РПГ-7, цепляли на Т-34 командирскую наблюдательную башенку, насыщали войска автоматическими гранатометами Таубина, вытаскивали из тюрьмы Рокоссовского, расстреливали Тухачевского и Мехлиса. При этом редко кто из писателей хотя бы кратко описал, насколько сложно за короткий период насытить войска новым видом оружия, под изготовление которого нет производственных линий, системы выплавки металлов и сплавов, нужных для его производства, или вспомнил о полном отсутствии боеприпасов нужного калибра.
В общем, все как один проваливались в прошлое – и давай его изменять в лучшую сторону одним фактом своего присутствия там.
