Шрамы, что превратились в морщины - Ritoro Deikku
Тит совсем забыл про свой недавний страх. Его лицо побагровело, вены взбухли, а громадные кулаки сжались, слегка дрожа от злобы.
[Грот: Деревенщина, как я погляжу, совершенно забыла, где её место…]
Двое телохранителей мужчины хотели уже дёрнуться, но он одним лишь ворчащим фырком остановил их, грозно воткнув лезвие ножа в одну из полок.
[Тит: …]
Грот поднялся на ноги и попытался выпрямиться в полный рост. Да, именно «попытался», так как подпол был слишком маленьким для него.
Он был шире Тита чуть ли не в два раза, а его кулак, наверно, был с голову иной девушки.
[Грот: …]
Грот Мордоворот не просто так получил своё довольно заезженное, но оттого не менее грозное прозвище. Власть и могущество он получил сквозь кровь и пот, и убивать ему приходилось – причём часто голыми руками.
[Грот: …]
[Тит: Гха…]
Лысый паренёк попробовал защититься от удара, сжав руки у подбородка, но ничто не могло остановить такую непоколебимую мощь.
Костяшки вонзились в щёку Тита, и его тело отбросило в угол. С висков потекла кровь, а из горла начало вырываться невнятное хриплое похлюпывание – видимо, у него свело дыхание.
[Грот: …]
[Юноша 2: …]
[Грот: …]
[Юноша 2: …]
[Грот: Ты пялишься на меня с самого начала встречи… Увидел что-то интересное, сынок?]
[Юноша 2: …]
Мужчина с чубом на башке и абсолютным спокойствием в глазах лишь слегка улыбнулся.
[Юноша 2: Да нет. Просто думал, будешь ли ты выглядеть так же уродливо, когда я расквашу тебе ебальник или нет.]
***
[???: …]
Была уже глубокая ночь. В Гердане все спали, где-то укали совы, прошуршывались через кусты дикие животные да бродили ещё пьяницы и беспризорные – была тут парочка таких.
[???: …]
Однако не их пыталась разглядеть в кромешной темноте молодая и красивая девушка, по имени Луза.
[Луза: Эх…]
Беловолосая, с белоснежными, будто прозрачными бровями, она сидела в белой ночнушке на своей ещё не расправленной кровати и, томно вздыхая, глядела через кривое пузырчатое стекло. Не было видно ровным счётом ничего: разве что в свете луны прошмыгивала птичка или жук, да шебуршали сверчки.
Тем не менее, каждый раз она вздрагивала, в сердце что-то закипало и восторженно подпрыгивало, а потом… Снова падало и продолжало мучительно зудеть.
[Луза: …]
Луза понимала, что он попросту забыл об их встрече – ведь они договорились ещё на вечер, да и вообще в другом месте… Ждать его под окном своей избы было просто бесполезно – шанс был буквально равен нулём, но… Она всё равно зачем-то его ждала.
[Луза: …]
Глаза покраснели. То ли от того, что она так долго не могла заснуть, то ли от накатывающихся уже несколько часов сряду слёз.
За окном тучи подползали к луне.
[Луза: …]
Скоро они закроют её молочное сияние, и Лузе уже совершенно незачем будет здесь сидеть.
[Луза: Эх…]
[Юноша 2: Я здесь.]
Нет, распахнулось не окно, а дверь в комнату девушки.
Её сердце встрепенулось, и на лице появилась яркая, что ни на есть, счастливая улыбка. Тем не менее, разум вдарил по её чувствам, и девушка тут же сжала ладони на голове.
[Луза: Как ты прошёл сюда, там же спят папа с мамой?]
[Юноша 2: Похуй. Я их не разбужу.]
[Луза: Но как…]
[Юноша 2: Да заткнись ты уже, блять…]
Юноша припал к её губам и грубо повалил на кровать, на которой она и так сидела. Он был весь липкий и грязный.
[Луза: Мм… мм… Ты… Ты опять дрался?.. От тебя пахнет кровью…]
[Юноша 2: Это не так важно… Зато смотри, что я достал…]
На лице парня расплылась широкая наглая улыбка, и он протянул мешочек с шарашом в ладони снежноволосой красавицы.
[Луза: Что это?]
[Юноша 2: Это та самая волшебная трава, о которой я рассказывал.]
[Луза: Наркотики?! Папа говорил, что они убивают человека!]
[Юноша 2: Смотри – я жив.]
Юноша не отрывался от трубки, запихивая её чёрными травинками.
[Юноша 2: Твой папа просто не можете себе позволить волшебную траву, оттого он и завидует тем, у кого она есть.]
[Луза: Честно?]
Её глаза сверкали в темноте. Она уже не слышала, что он говорил, всё её сердце так глупо и бессовестно трепетало в такт его уставшего, изнеможённого дыхания.
[Юноша 2: Честно.]
Он приподнёс краешек трубки к губам девушки и дал ей затянуться, после чего и сам втянул в себя сладкий дым, пробирающий до кончиков ушей.
[Юноша 2: Ой бляяя…]
Девушка закашляла и мимолётно отрубилась, вылупив свои неожиданно расширившиеся небесно-голубые глаза, а он так и остался пялиться в потолок и покуривать трубку, весь в крови и поту.
[Юноша 2: …]
Тучи прошли мимо луны, позволив ей и дальше послепить ночные окрестности.
[Юноша 2: …]
Юноша стряхнул пепел и то же лёг на кровать, умиротворённо захлопнув свои потяжелевшие веки.
[Юноша 2: …]
Кстати, его звали Ияков.
Глава 2
[Ияков: Ргх…]
Тяжёлые веки распахнулись, и юноша протёр свои покрасневшие глаза, мгновенно покрывшиеся влагой от протяжного зевка.
[Ияков: Уаа…]
Он всё лежал на той кровати. На белой скомканной простыни валялась тонкая трубочка, упирающаяся своим концом ему в ухо. За окном только рассветало – ещё было время спокойно уйти, не вызвав никакой паники и истерики у обитателей избы.
[Ияков: …]
Ияков оглянулся по сторонам.
[Ияков: …]
Пузырчатое окно облепилось пылью и какими-то мягкими белыми нитками. В уголке висела выцветшая масляная картинка размером с ладошку, на которой была изображена неизвестная юноше женщина.
Сам он был в высохшей, побуровевшей крови. Костяшки были разбиты в мясо, а рёбра ужасно болели. Вчера он знатно подрался с Гротом и его телохранителями. Он никого не убил, да и калечить особо не стало – так, выбил пару-тройку зубов да носы поразбивал. Схватил добро да поволок Тита в Гердан, подальше от всего этого.
[Ияков: …]
Рядом с ним лежала Луза. Её белоснежные волосы были растреплены по мятой периной подушке сероватого цвета. Ясно-голубые глаза уже не были такими широкими, как вчерашней ночью. Тем не менее, её веки были открыты, словно она умерла.
[Ияков: …]
Она выглядела мило. С открытым ртом и слегка выпирающими из-за этого передними зубками, с белыми размашистыми ресницами и пухленькими розовыми губками Луза походила на ангела, беззаботного и девственно прекрасного.
[Ияков: …]
Однако она едва
