Раскол - Наталия Широкова

— Моя повелительница, я принесла последние новости, король Луксиус отреагировал на похищение артефакта. Как передали мне наши шпионы в их мире, он снарядил воина светоча, чтобы тот вернул обратно первый артефакт. — ночная кошка, не так гибка, как это порождение мрака, что склонилось перед королевой.

Жрицы пустоты — самые ужасные создания Мрака, они повелевают темной энергией, способны беспрепятственно проходить везде, где есть темнота. Могут принимать разные личины, но больше всего им доставляет удовольствие притворяться девами необычайной красоты и смущать покой путников и рыцарей, пробуждая самые низменные желания.

— Прими какой-нибудь привычный облик, мне так удобней разговаривать, — отозвалась Инане.

И тут же перед королевой опустилась на пол черная пантера.

— Человеческий, — уточнила повелительница Пустоты.

Необыкновенной красоты дева преклонила голову перед своей госпожой. Темная кожа, черные густые и прямые волосы, тонкая и гибкая, и коварная, и опасная в своей непредсказуемости.

— Так что там за воин? — королева наконец-то отвела взгляд от светоча и положила его обратно на столик. — Всего один? Там что не хватает героев? Или все трусишки, попрятались в норы и сидят и дрожат от страха?

— Моя повелительница, этот воин стоит целого войска. — Каос грациозно обошла столик со светочем и присела на край возвышения перед троном королевы. Ей дозволялась такая вольность. Она была самой приближенной к королевской особе жрицей пустоты.

— Ну посмотрим, так ли он хорош, у меня есть чем позабавить рыцаря на пути к его последней славе… посмертной. — Инане достала из ниоткуда темный шар, внутри него клубилась и переливалась энергия пустоты. Ничто, великое и могучее ничто.

— Госпожа, сейчас шар не покажет ничего, воин пока на той стороне Раскола. — осторожно проговорила дева пустоты.

Инане поджала тонкие губы и поставила шар на подставку на столике рядом со светочем. Две противоположности лежали рядом, не реагируя друг на друга.

— Странно мне, чего так все держатся этих светочей? Чем так сильны эти артефакты? — повелительница Мрака безразлично смотрела на столик.

— Они вселяют в души людей уверенность в их высшей цели и призвании, пробуждают все лучшее и благородное, освещают божественную истину… — начала говорить Каос, но королева прервала её.

— Ерунда, боги так увязли в своих распрях, что ненароком посмеялись над нашим миром, сделали игрушку из него, походя разрушив на две половины и создав Раскол. А потом кинули крохи божественности в виде светочей на одну сторону, посмотреть, как людишки воспримут подарочки. И глупые создания ухватились за это “великое” предзнаменование своей чистоты и святости. Не понимаю, почему братик так цепляется за свое предназначение? Хранитель светоча, лучезарный король и непогрешимый. Ха-ха-ха! Мне всегда претило его ханжество. Сослал меня в этот мрачный мир, а сам купается в лучах славы и власти в своем золотом королевстве.

— Повелительница, вы же рассказывали, что вас никто не ссылал, вы сами пожелали оказаться на другой стороне мира, когда произошел раскол. — нерешительно заметила жрица пустоты.

— Ну я уже не помню точно, как это произошло, но почему-то мне хочется думать, что так. И теперь я прозябаю во мраке, одна, на этой голой скале, в этом заброшенном замке. — королева надменно прошлась по залу и вернулась к трону, и села на него. — И не скажу, что мне это не нравится! Ха, я повелительница Мрака! Меня боятся и уважают от самых дальних подземелий до темных лесов на этой стороне мира. И все твари мрака мне подчиняются. Так что боги может и посмеялись над нашими судьбами, но я буду смеяться последней. Я погружу оба мира во мрак, заполню ужасами и самыми низменными желаниями. И пусть братец кичится своими светочами, но и их поглотит пустота.

— Я обязана служить вам до конца своих дней, моя повелительница, — склонила голову Каос, — что мне необходимо сделать на это раз?

— Помешать этому воину светоча на его пути, — сказала королева и откинула голову на высокую спинку трона и прикрыла свои раскосые глаза. — Я не допущу чтобы по моему миру шлялись всякие разные пришлые герои, пытаясь навязать нам их условия игры. Мы тут будем играть по моим правилам!

Глава 3

С первым лучом солнца Анналис и его отец стояли рядом с Расколом — странной мерцающей субстанцией, разделяющей, или наоборот, соединяющей, два мира. С этой стороны Раскол охранялся воинами из королевской гвардии, которую возглавлял Брабиус. Из-за похищения одного из артефактов рваные грани Раскола трепетали чуть более возбужденно, мерцающая субстанция переливалась более насыщенно, но пока никаких явных угроз проникновения извне не зафиксировали. Последнее время вообще та сторона затихла и попыток массированного удара, как это было в первые дни Раскола, не предпринималось. Если и пролазили какие-нибудь темные твари по своему недоразумению на светлую сторону, то солдаты королевской гвардии быстро пресекали эти поползновения. Единственно, вот светоч не уберегли.

Молодой воин собрал с собой довольно обширный арсенал оружия, не считая меча своего отца, он подобрал себе дальнобойный арбалет на три болта, несколько пар небольших искривленных метательных кинжалов и на поясе у него висел патронташ для болтов и сумка для зелий. А на плече — котомка с едой и флягой для питья. Одежда состояла из прошитого кожей защитного костюма воина, без бронированных лат, но наручи присутствовали, да облегченная байдана поверх нижней рубашки. Анналис с готовностью во взгляде посмотрел на отца.

— Пусть путь твой будет достоен воина, — проговорил старый военачальник.

— Пусть предназначенное свершится и цель достигнется. — произнес молодой воин и прижал левый кулак к середине груди, в том месте хранился огонек светлой души, светоча — крохотная частичка артефакта, которая проникала в тело избранного воина при посвящении.

— Нам надо подождать пока солнце не поднимется повыше и не заполнит своим светом почти весь неровный овал Раскола, тогда тебе будет проще пройти сквозь него на ту сторону. — сказал Брабиус.

— Отец, трудно пришлось раньше, когда с той стороны к нам хлынули полчища всякой нечисти? Расскажи мне, как погибли мои братья? Ты долго хранил молчание, и я не расспрашивал тебя об этом, уважая твою скорбь. Но теперь я думаю мне можно узнать правду? —