Только в смерти - Дэн Абнетт
V
Так что они пошли в никуда, в наиболее позабытые части никчемной скалы под названием Яго, в Банзи Алтидс. Овраги становились глубже, скалы более пологими, а пыльный ветер пел им на пределе своих сухих легких.
— Это будет проблемой, — сказал Элим Роун, сплевывая сгусток густой серой мокроты.
— Ох, вздор! Ты всегда так говоришь, молодой человек, — сказал Цвейл, старый священник, тяжело бредущий рядом с ним.
VI
Пыль висела, подобно газовой вуали, вдоль глубокой низины. Ветер на мгновение стих и зловеще прекратил свое пение. Гаунт поднял руку. Пальцы его перчатки были белыми от пыли.
— Слишком фесово долго, — сказала Тона Крийд.
— Дай им минуту, — прошептал Гаунт.
Призраки материализовались, призрачные фигуры, топая к ним из завесы пыли: Макколл, Бонин, Хвлан. Лучшие из лучших полка.
— Ну? — спросил Гаунт.
— Ох, это там наверху, — сказал Макколл, сплевывая, чтобы очистить рот. Его очки в медной оправе были покрыты остатками пыли, и он протер их пальцами.
— Мы видели, — сказал Бонин.
— И на что это похоже? — спросил Гаунт.
— На последний дом перед концом фесова мира, — сказал Макколл.
VII
Они поднялись и пошли дальше; две с половиной тысячи солдат в длинной, неровной колонне. Ветер снова обрел силу и возобновил свою песню.
Таким образом, к Хинцерхаусу пришел Танитский Первый и Единственный, к дому в конце мира.
— Это будет проблемой, — сказал Элим Роун, пока они с трудом пробирались к главным воротам в пронизывающем тумане.
— Есть шанс, — размышлял Ларкин, — есть какой-нибудь шанс, что ты прекратишь говорить это? — Ветер визжал вокруг них. Он звучал так, как могли бы вопить черепа, если бы им отпилили все макушки.
2. ВХОД ЗДЕСЬ
День шестой (после выхода из С.П. Эликона). Восход в четыре плюс десять, значительная пыль, увеличивающаяся в восемь (или около того). Прогресс хороший (18 км). Цель достигнута в полдень минус двадцать. Не могу нормально осмотреть место из-за пылевых бурь. Продвижение идет, чтобы обезопасить, как я записал. Солдаты на модели удержания. Г. приказал расчехлить, из-за какого-то недовольства от р и ф.
Мне снова снилось, этой последней ночью, о голосах галдящих о ком-то не представляю надо мне поговорить с Доком Д, о своих снах. Поймет ли он? Может быть А. К.? Она может быть более восприимчивой. У меня проблема отражать это, после Гереона, у меня трудности с пониманием, что сказать А. К. Она изменилась. Не удивительно, полагаю. Мне задают вопрос, куда Анна, которую знал, попала.
Тяжело понимать, что делать для лучшего. В конце концов, они только сны. Я держу пари, смог бы я посмотреть в сны которые терпят эти Призраки, ночь за ночью, я видел и похуже. После заката я обошел лагерь. Я видел, как они нервничают и дергаются в своих спальниках, пойманные в свои кошмары. Хотя, как и я…
Сигналы с фронта. Разведчики возвращаются. Напишу больше потом.
— Полевой журнал, В.Х. пятый месяц, 778.
I
Сторожка была пуста девять сотен лет. Она была сделана из камня, плотно уложенного камня: пол, стены и крыша. Она большая. У нее эхо, которое не проверяли давно.
Фонари все еще горят. Свето-шары висят на древних трубках, тусклые и белые, как глаза рептилии. Свет, идущий от них, пульсирует, жесткий, затем мягкий, жесткий, затем мягкий, в тон с каким-то медленным дыхательным ритмом. Пульс Хинцерхауса.
На полу коврик. Его края изогнулись, как сухие крылья мертвого мотыля. На стене картина, рядом с внутренним люком. У нее витиеватая позолоченная рама. Холст грязно-черный. Это картина чего? Это лицо, рука?
Снаружи, сквозь толстые стены бастиона, ветер поет свою мелодию сирены.
Теперь царапает. Шаркает. Голоса. Царапает. Старые, несмазанные засовы сопротивляются, когда их поворачивают.
Внешний люк скользит…
II
… открыто.
Толстая металлическая дверь отошла на, примерно, полметра, а затем остановилась. Никакие усилия не позволили открыть ее шире. Петли были забиты пылью и землей.
Макколл проскользнул внутрь, сквозь узкий проход. Ветер залетел внутрь вместе с ним, его песня уменьшилась, его пыль втянулась в дверь. Мелкая пыль зависла на мгновение в стоячем воздухе, словно от удивления, перед тем, как осесть.
Коврик затрепыхался от сквозняка.
Макколл осмотрелся, осторожно водя вокруг лучом фонаря.
— И? Что там? Тебя убили? — позвал Маггс из-за люка.
Макколл не удостоил вопрос ответом. Он пошел дальше, низко пригнувшись, с оружием наготове, свет его фонарика падал на все углы и тени.
Тени двигались, когда его фонарь поворачивался. Они дрожали и исчезали, они изменялись и изгибались. Воздух был сухим, никакого намека на влажность. Пульс начал стучать в висках Макколла.
— Шеф? Чисто? — протрещал вокс. В этот раз Бонин был готов к действию снаружи вместе с Маггсом.
— Ждите…, — прошептал Макколл, пульс в его висках все еще стучал, стучал,
