Екатерина Корнюхина - Суперпредатель
Он посидел еще немного и, не заметив ничего подозрительного, тоже улегся спать.
На следующее утро он проснулся с мыслью о том, что надо бы разузнать побольше об этой бесстрашной крошке. Хотя и предчувствовал, что сделать это будет непросто — Медянка и так подозревала его, а Добер не хотел усиливать ее подозрительность.
Когда они завтракали сухарями и кофе, он кинул пробный шар:
— У тебя настолько срочные дела в Атике, что ты боишься потерять неделю на обход Долины?
Девочка, хрустя сухарем, ответила:
— Нет, не очень срочные. Просто не люблю терять время.
— А потерять голову тебе хочется? — не удержался Добер.
— Да что ты меня все время пугаешь? — возмутилась она.— Ты сам-то в этой Долине сколько раз был?
— Четыре.
— Ну вот!
— И откуда ты идешь?
— С Черных болот.
— Ну и место! — вздохнул Добер. — Получше не нашлось?
— Не, там у меня приятель. А ты был на Черных болотах?
— Приходилось года два назад. Ну и вонища там!
— Зато туда мюрдеры не ходят. Там поселок, прямо в центре болот, на острове.
— А что твой приятель с тобой не пошел?
— Ему ногу прострелили. Весной шатуны на поселок позарились. А в Атике живет дядька моего приятеля, вот я и иду ему сказать, чтобы подкинул нам палаток да патронов.
Добер кивнул. Он очень слабо представлял себе, как можно жить посредине Черных болот, где полно огромных насекомых и отвратительный запах. Но что такое насекомые по сравнению со страхом, вызываемым набегами мюрдеров?
— И твои родители живут там, на острове? Медянка внимательно разглядывала шнурки на своих высоких грубых ботинках. Шнуркам оставалось жить очень недолго.
— Не,— проговорила она, ощупывая наиболее потертые места,— их нет, я их и не помню.
— А родственники?
— Какие, к черту, родственники, если я не знаю, кто были мои родители?
— Так ты одна?
— А я, между прочим, сразу сказала тебе, что я — одиночка. И прекрати меня допрашивать!
— Я не допрашиваю. Просто интересно, зачем ты шатаешься по степям, вместо того чтобы спокойно жить в своем болоте.
— Сам и живи в болоте! Уж лучше десять мюрдеров, чем одна тварь, после которой остаются волдыри!
— Тьфу! — Он непроизвольно огляделся.— Нашла чего вспомнить!
Медянка усмехнулась:
— А теперь ты мне скажи: у тебя что, дел нету? Почему ты решил потерять столько времени?
Добер вздохнул — вот она, расплата. За удовлетворение любопытства приходится расплачиваться той же монетой.
— Дел у меня сейчас нет,— ответил он.— Я ведь хотел недельку отдохнуть. Тем более что в Атике у меня есть знакомые.
— Ах, все-таки в Атике! Знакомые! Все-таки есть! А ты сказал, что за Долиной мы распрощаемся?
— Сказал. И попрощаемся. Я пойду другой дорогой, если тебе покажется, что я собираюсь тебя продать.
Она ограничилась тем, что сжала губы. Обмен информацией был закончен, они поднялись и продолжили путь.
Скалы становились все выше. Добер знал, что это верный признак того, что приближается Долина Покоя. Он все убыстрял темп, чтобы к вечеру достигнуть известного ему убежища на границе Долины. Там можно было спать абсолютно спокойно — с внешней стороны вряд ли бы нашлись желающие побеспокоить их. Те же, что жили внутри, никогда эту границу не пересекали.
За два дня пути Добер уже привык слышать позади себя легкие шаги и даже поймал себя на том, что несколько снизил бдительность. От Медянки он не ждал никаких неприятных сюрпризов, а посторонних она, по его разумению, не могла не заметить.
Ближе к вечеру он понял, что девочка устала. Она стала шумно дышать, и Добер понял, что она не столько вынослива, сколь упряма.
— Еще немного,— бросил он на ходу, оглядываясь через плечо, — потерпи.
— Терплю,— просто ответила Медянка, и он понял, что долго она не выдержит.
Но Добер уже видел впереди расщелину в скалах, в которой раньше ночевал перед рывком через Долину.
В узком пространстве расщелины Медянка свалилась как подкошенная на груду сухих веток. Мужчина развел костерок и приготовил ужин.
— Мои запасы подходят к концу,— сказал он, завязывая свой рюкзак.— Ничего, на той стороне должна быть стоянка ветрогонов, они нас немного подкормят, а дальше что-нибудь придумаем.
Медянка безучастно смотрела куда-то в пространство.
— Спи,— посоветовал Добер,— утром поешь. Она тут же закрыла глаза. Ему сухари не лезли в горло, почему-то расхотелось есть, когда рядом спит измученный и голодный ребенок. Он отложил трапезу до утра, хотя знал, что потом в ожидании сюрпризов Долины не сможет ничего съесть.
Утром отдохнувшая Медянка, не разделявшая его тревог, поела с большим аппетитом. Глядя на нее, Добер тоже пожевал сухарей. Затем он тщательно проверил свое снаряжение, подтянул все ремни и отрегулировал лямки рюкзака, чтобы удобнее было нести. Медянка тоже привела себя в боевую готовность и поудобнее переложила в рукаве заточенный штырь.
Добер, поднимаясь, бросил:
— Не потребуется.
Она ничего не ответила, оставшись при своем мнении.
— Пошли? — спросил он.
Покинув расщелину, они миновали узкий коридор между двумя отвесными скалами и вышли на большую прогалину, усыпанную мелким белым песком. Добер притормозил. Медянка, широко распахнув ресницы, смотрела на сооружение посредине прогалины. Там была насыпана груда камней, среди которых торчал шест с прикрепленным к нему щитом. На щите был нарисован черный крест и написано: «Долина Покоя». Внизу шест опутывала колючая проволока, на которую были насыпаны кости. С камней слепо пялились на путников несколько черепов.
— Впечатляет? — поинтересовался Добер.
— Не очень,— покачала головой девочка.
— Тогда иди сюда.
Медянка подошла, и мужчина привязал ее к себе куском пластиковой веревки, которую пропустил под кожаный пояс девочки.
— Что за шутки? — нахмурилась та.
— Чтобы не убежала. В Долине нельзя бегать, иначе собьешься с дороги. Теперь запомни: никаких резких движений. Если я остановился — тоже стой, что бы ни увидела! И не вздумай хвататься за свой штырь — никакого проку не будет, только себе навредишь.
Он затянул узел покрепче и медленно пошел вперед. Медянка двигалась сзади, отстав на длину веревки.
Миновав щит с надписью, Добер насторожился и прислушался.
Откуда-то сбоку, из-за скал, раздался жуткий вой, начавшийся с низких тонов и постепенно переходивший на более высокие. Мужчина оглянулся на девочку. У той побелело лицо, но других признаков волнения и испуга не было.
— Нас встречают и предупреждают,— сказал Добер.
— Кто это? — прошептала Медянка, озираясь.
— Не знаю. Я его ни разу не видел, только вой слышал.
— И этого хватает.
Добер пошел вперед. Вой все усиливался, казалось — невидимое существо подкрадывается к ним. Теперь звук был похож на визг, но через пару минут оборвался так же внезапно, как и возник.
Путники достигли скал. Это были уже скалы Долины, и Добер подтянул Медянку поближе к себе. Возле одной из вершин мелькнуло что-то белое. Мужчина остановился и обхватил подопечную за плечи. Они стояли и ждали. А от скалы прямо на них летело нечто белесое, с отвратительной мордой. Кожистые крылья оканчивались загнутыми когтями.
Девочка ойкнула и вздрогнула. Добер крепче сжал ее плечи.
Белесое существо беззвучно неслось прямо на них. В последний миг, когда уже казалось, что его когти вонзятся в головы непрошеных гостей, существо резко свернуло в сторону и исчезло за скалами.
Добер перевел дух:
— Пошли.
— А если оно вернется? — прошептала Медянка, глядя в ту сторону, где пропала белесая тень.
— Нет, оно не возвращается.
Пройдя несколько шагов, они увидели свежий труп с разбитым черепом, лежавший у подножия скалы.
Добер указал на него девочке:
— Так бывает с теми, кто пытается бежать. Медянка посмотрела на труп:
— Похоже, он ударился о камень.
— Возможно,— согласился мужчина.
Они пошли вперед. Вокруг громоздились камни, чуть дальше, по сторонам, нависали скалы. Стояла неестественная, ватная тишина. Добер поминутно осматривал вершины скал. Он машинально продолжал держать Медянку за плечи. Она и не пыталась освободиться.. Под ногами хрустнули кости. Девочка еле слышно вздохнула. Добер теперь почти не смотрел под ноги. Его взгляд шарил по краям скал.
Тот, кого он искал, сидел на гребне скалы, мимо которой проходил их путь. Медянка, случайно подняв глаза, тоже увидела большое мохнатое существо, пасть которого не закрывалась из-за огромных желтых клыков. Существо мерно покачивало длинной лапой и наблюдало за людьми, замершими внизу.
— Стреляй,— проговорила девочка осевшим голосом.
— Те, кто стреляли,— ответил Добер, не спуская глаз с мохнатого существа,— валяются там, среди камней.
