Джеймс Дашнер - Сквозь Топку

— Ненавижу, когда ты прав, — пробормотал Котелок себе в бороду.

Томас как заворожённый вглядывался в чернильную темноту за дверью. В нём нарастало ставшее теперь знакомым и даже привычным чувство, что всё сейчас непременно полетит вверх тормашками. Ведь люди, которые их спасли, должны были бы уже давным-давно вернуться за спасёнными. Но Ньют с Минхо были правы: необходимо выйти наружу и найти ответы на накопившиеся вопросы.

— Хр-рень, — ругнулся Минхо. — Я пошёл первым.

И не дожидаясь ответа, он решительно двинулся в темноту и почти мгновенно растворился в ней. Ньют бросил на Томаса неуверенный взгляд, но отправился следом. По неведомой причине Томас решил, что должен быть третьим.

Он медленно прошёл через дверь и углубился в непроглядную темень, вытянув перед собой руки.

Слабый свет из спальной палаты был не в силах разогнать мрак, так что никакой разницы — Томас вполне мог бы брести с закрытыми глазами. Да, а ещё здесь стояла ужасающая вонь.

Где-то впереди вскрикнул Минхо.

— Эй, вы там поосторожней, — предупредил он. — Тут... какая-то фигня свисает с потолка.

Минхо снова ойкнул, что-то скрипнуло — точно бывший Страж Бегунов наткнулся на низко висящую старинную бронзовую люстру, и та, поскрипывая, раскачивается взад-вперёд. Справа раздался такой же вскрик Ньюта, сопровождаемый металлическим визгом, как будто что-то проскребло по полу.

— Стол! — объявил Ньют. — Осторожней.

Сзади послышался голос Котелка:

— Эй, кто-нибудь помнит, где тут выключатели?

— Как раз туда и направляюсь, — отозвался Ньют. — Точно помню — они где-то здесь.

Томас продолжал двигаться вслепую. Хотя не совсем вслепую — глаза чуть-чуть приспособились: там, где раньше были лишь сплошные потёмки, теперь угадывались неясные, размытые тени. Всё равно, его не отпускало чувство чего-то лишнего: здесь присутствовало нечто, чего не должно было быть. Как если бы...

— Бр-р-р... — Голос Минхо дрожал от отвращения — словно бывший Страж вступил в кучу плюка. Потом с дальнего конца комнаты послышался тот же скребущий звук.

И прежде чем Томас успел спросить, что там такое, он сам налетел на... нечто непонятное. Какая-то странная, как выразился Минхо, «фигня». Вроде бы во что-то одетая...

— Нашёл! — воскликнул Ньют.

Послышались негромкие щелчки, и под потолком вспыхнули лампы дневного света. На несколько секунд Томас ослеп. Потирая глаза, он отшатнулся от того, на что налетел, и тут же наткнулся на другую такую же фигуру. Та покачнулась от удара.

— Берегись! — раздался крик Минхо.

Томас приоткрыл глаза, зрение прояснилось. От представившегося зрелища волосы у него встали дыбом.

Повсюду в обширной комнате с потолка свисало, по меньшей мере, с десяток трупов. Закоченевшие тела тихонечко покачивались, затянутые на шеях петли глубоко врезались в багровую вздувшуюся кожу, бледно-розовые языки вывалились из обмётанных белым ртов. В широко открытых глазах застыла смерть. Судя по всему, они висели здесь уже много часов. Их одежда казалась знакомой. То же можно было сказать и о лицах некоторых из них.

У Томаса подогнулись колени. Он узнал трупы.

Это были «спасатели».

ГЛАВА 4

Старательно отводя глаза от повешенных, Томас выпрямился и побрёл к Ньюту. Тот так и пристыл возле выключателей, в немом оцепенении переводя глаза с одного трупа на другой.

К ним присоединился Минхо, вполголоса сыплющий ругательствами. Комната постепенно заполнялась приютелями; послышались крики и возгласы, а кое-кто, не сдержавшись, сблевал на пол. Томаса тоже едва не стошнило, но он подавил позывы. Да что здесь произошло, в конце-то концов? И почему всё, на что они уповали, было так быстро отобрано? Под ложечкой у него засосало. От отчаяния он чуть не закричал.

А потом вспомнил о Терезе и мысленно воззвал:

«Тереза! Тереза!»

Так он кричал снова и снова — зажмурившись и стиснув зубы: «Где ты, Тереза?!»

— Томми! — Ньют наклонился и положил руку ему на плечо. — Что за хрень с тобой творится?

Томас открыл глаза — оказывается, он сложился пополам, обхватив руками живот — неудивительно, что Ньют забеспокоился. Он медленно выпрямился, стараясь не поддаваться пожирающей его изнутри панике.

— Дурацкий вопрос!.. Оглянись вокруг и поймёшь.

— Да, но тебя так скрючило, я подумал — прихватило что.

— Нет, всё в порядке. Просто попытался вызвать её. Не вышло. — Томас лгал: вовсе он не был в порядке. К тому же пришлось напоминать другим, что они с Терезой могут разговаривать друг с другом без помощи языка. А если все эти люди мертвы... — Нам надо найти её! — выпалил он, хватаясь за любую возможность чем-то заняться: необходимо выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Окинул взглядом комнату, стараясь не обращать внимания на висельников. Где-то здесь должна быть ещё одна дверь. Она же сказала — её поместили по другую сторону от общей столовой, где они вчера ели пиццу.

Точно. Вот она — жёлтая дверь с латунной ручкой.

— Он прав. — Минхо обратился к другим приютелям: — Всем искать!

— Может, уже нашли, — возразил Томас. Он ринулся к двери, попутно удивляясь, как быстро ему удалось овладеть собой. На бегу он уворачивался от столов и раскачивающихся покойников. Она должна быть там, в безопасности! Дверь была закрыта — хороший знак. Скорее всего, заперта на замок. Может, Тереза просто крепко спит? Тогда понятно, почему её не видно и не слышно.

Он почти уже добрался до двери, как вдруг ему пришло в голову: а вдруг им понадобится выломать её?

— Кто-нибудь! Принесите огнетушитель! — крикнул он через плечо. Вонь в общей комнате стояла такая, что его чуть не стошнило, когда он набрал полную грудь воздуха.

— Уинстон, принеси! — приказал Минхо.

Томас подёргал за ручку. Та не шелохнулась. Заперто. Затем справа на стене на глаза ему попался маленький дисплей с крышкой из прозрачного пластика. Под крышку был подсунут клочок бумаги. На нём значилось:

Вот странно — больше всего Томаса поразило второе имя Терезы. Вернее, её второй псевдоним — Агнес. Непонятно почему, но он поставил его в тупик. Тереза Агнес? Юноша покопался в своей фрагментарной памяти и не нашёл никакого объяснения этому имени. Его самого нарекли Томасом в честь Томаса Эдисона, великого изобретателя. Но Тереза Агнес? Никогда не слышал о такой[1].

Конечно, их имена — не более чем насмешка. Скорее всего, таким безжалостным образом Создатели — сотрудники ПОРОКа или кто они там такие — дистанцировались от реальных детей, украденных ими у реальных мам и пап. Томасу больше всего на свете хотелось узнать, какое имя ему дали при рождении, под каким именем его помнили родители — кто бы они ни были. Или где бы они ни были.

В процессе Превращения к нему вернулись кое-какие отрывочные воспоминания, и из них он сделал вывод, что его родителям была безразлична судьба их сына. Они не любили его, не желали знать. Он вроде бы жил в ужасающих условиях, а Благодетели избавили его от них.

Но теперь он сильно усомнился в правдивости этих воспоминаний, особенно после того, как увидел во сне свою маму.

Минхо пощёлкал пальцами перед глазами Томаса:

— Алё? Вызывается Томас! Ты что это замечтался? Нашёл время. Кругом трупы, и воняет, как у Котелка в холодильнике. Проснись!

Томас повернулся к нему.

— Извини. Просто подумал — как странно, что второе имя Терезы — Агнес.

Минхо прищёлкнул языком.

— Нашёл о чём раздумывать! А вот что это за фигня — почему она Предатель?

— И что это за «группа А, объект А1»? — недоумевал Ньют, передавая огнетушитель Томасу. — А, ладно. Давай, ломай грёбаный замок.

Томас схватил огнетушитель. Он рассердился, что потерял так много драгоценных секунд, раздумывая над дурацкой табличкой. Там, внутри, была Тереза, и ей требовалась их помощь. Стараясь не зацикливаться на слове «Предатель», он двинул огнетушителем по латунной ручке. Зазвенел металл о металл, руки загудели от удара. Ручка слегка подалась. Ещё несколько ударов — и замок вылетел, а дверь приоткрылась на пару дюймов.

Томас отбросил огнетушитель и распахнул дверь. Подгоняемый плохими предчувствиями он ворвался в комнату.

Ярко освещённая каморка — куда меньше, чем их спальная палата — вмещала всего четыре двухэтажные койки и два шкафчика. Другая закрытая дверь вела, по всей видимости, в санузел. Все постели были аккуратно застелены, кроме одной, одеяло на которой сбилось на сторону, простыня скомкалась, а подушка едва не падала на пол. Но где же Тереза?

— Тереза! — враз севшим голосом прохрипел Томас.

Из-за закрытой двери послышалось приглушённое журчание туалетного слива. Облегчение, которое испытал Томас, было таким сильным, что ноги подкосились и он едва не уселся на кровать. Она здесь, с нею всё хорошо! Он удержался на ногах и уже готов был ринуться в туалет, но его удержала рука Ньюта.