Владимир Марышев - Избранные
Прогремел выстрел.
Белобрысый уникум повалился вперед и уткнулся лицом в колени, как будто это из его головы смертоносный кусочек свинца только что вышиб мозги. Тут же затрещало дерево — падая, хозяин ударился грудью прямо об открытый ящик стола. Пистолет, подрыгивая, прокатился по полу, и наступила тишина.
Несколько минут Второй не мог пошевелиться. Невероятная дуэль вконец изнеможила его. Голову, как готовый лопнуть нарыв, терзала пульсирующая боль. Если бы сейчас в дом вломились полицейские, им пришлось бы возиться с ним меньше, чем с малолетним потрошителем игровых автоматов.
Наконец Второй поднял голову и, опершись руками о подлокотники, выпрямился.
«Куда бы ты делся, — подумал он, глядя в остекленевшие глаза поверженного противника. — Ладно хоть, успел повоевать, не уподобился барану на бойне. Вся беда в том, что мир для нас двоих был тесен, пусть ты и придерживался другой точки зрения. Что ж, хорошую головоломку я задал копам! Они долго будут напрягать свои убогие мозги, пытаясь врубиться, с какой стати этот преуспевающий денежный мешок вздумал обняться с костлявой. Бог вам в помощь, парни! А мне, извините, пора».
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы разобраться с электронными системами дома и стереть память как о своем визите, так и о телефонном звонке. Напоследок молодой человек аккуратно протер платочком все места, которых касался.
— Конечно, таких пальчиков в вашем компьютере уж точно нет, — сказал он, — но зачем вам изводить себя ненужной работой?
Пульт дистанционного управления он трогать не стал, а потому, чтобы выйти из ворот, использовал свой приборчик. Ребята из спецслужб обалдели бы, ознакомившись с содержимым этой невзрачной на вид коробочки. Может, она была и не самой сложной в мире, но зато уникальной — найти аналог не удалось бы даже самым лучшим сыскарям. Второй знал это наверняка. Впрочем, что значит Второй? Теперь он был Первым. И единственным.
Глава 2. ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ ВЕЛИКИХ
Валентина была верна своей пагубной привычке. Секс, конечно, замечательная штука, но когда до полуночи изнуряешь себя «гормональными инъекциями» (так витиевато называл сие действо один знакомый донжуан), под конец хочешь лишь одного — уткнуться «в мягкое, в женское» и блаженно отплыть в царство Морфея. Так Ворохов и собирался поступить, однако Валентина, как всегда, выскользнула из его объятий и, даже не потрудившись накинуть халатик, подошла к окну. Вспыхнул огонек зажигалки. Валентина прикурила и, открыв форточку, выпустила струйку дыма в ночь, подсвеченную уличными фонарями.
Ворохов беспокойно заворочался, Валентина курила длинные дамские сигареты, смакуя каждую затяжку, и ждать, когда она вернется к нему под бочок, было невыносимо.
— Не боишься, что тебя высмотрят? — спросил он.
Валентина хмыкнула и развратно покрутила «нижним бюстом». К своему изумлению, Ворохов тут же убедился, что в его истерзанном ласками организме отнюдь не все умерло. У Валентины была потрясающая попка, а сейчас, в полумраке, эта выдающаяся часть тела выглядела особенно соблазнительно.
Ворохов сглотнул слюну.
— Совсем не обязательно каждый раз среди ночи отравлять мне существование, — произнес он тоном седовласого джентльмена, мягко ставящего на место зарвавшегося лакея.
— Ну и мужик мне попался, — вздохнула Валентина. — Не пьет, не курит. Ладно еще, хоть женский пол не «приемлет равнодушно».
— Самый подходящий момент цитировать Александра Сергеевича! — съязвил Ворохов.
— А что? — Валентина начала накручивать на палец прядь волос. — Пушкин, между прочим, вообще ни одной юбки мимо не пропускал. Слушай, Андрей, а сколько баб у тебя было до меня? Просто интересно.
— И что это все так любопытствуют насчет интимной жизни великих? — отшутился Ворохов.
Валентина повернулась, уставив на него красный огонек сигареты.
— Великий… — Она глубоко затянулась. — Ничуточки не смешно, Андрей. Мы с тобой встречаемся уже год, и все это время ты пыжишься доказать, что неблагодарные современники малость не доросли до твоих опусов.
Это была неправда. Ворохов попытался припомнить хоть один случай, когда он «пыжился», но не смог. Однако развивать скользкую тему было опасно.
— Ладно, Валя, — примирительно сказал он. — Давай, иди в постельку. Мне-то что, а тебе завтра на работу.
— Сегодня, — уточнила она, бросив взгляд на электронные часы, и потушила сигарету. — Заботлив ты, безработный жук. А если эту ночь я хочу куролесить? Как ведьмочка, прилетевшая на шабаш?
Валентина слегка согнула ноги в коленях и стала медленно приближаться, раскачиваясь из стороны в сторону, отчего ее груди красиво перекатывались, как у заправской шоу-герл. Ворохов приглашающе откинул одеяло, но она вдруг остановилась.
— Полежи еще немного в одиночестве. Пойду почищу свои зубья после сигареты. Ты же такой неженка!
Вернувшись, Валентина первым делом выгнала Ворохова из кровати и поправила простыню, на долю которой в эту бурную ночь выпала немало испытаний. Наконец они легли. Ворохов тут же прижался к Валентине, провел ладонью по ее животу, нащупал мягкую поросль, покрывающую «холмик Венеры», и, сочтя, что такая поза — самый кайф, приготовился погрузиться в сон.
Она убрала его руку.
— Слушай, Андрей, я забыла тебя спросить. Сегодня с тобой что-то произошло? Когда я пришла, ты был явно не в своей тарелке. Рассеянный какой-то. Пошел доставать для меня из шкафчика свою «гостевую» пепельницу, а вместо нее принес вазочку для цветов. А потом еще — помнишь? — застрял на кухне. Я пошла посмотреть, над чем ты там колдуешь, гляжу — стоишь перед мойкой и смотришь куда-то в угол. Я так напугалась, что даже помахала рукой у тебя перед лицом. Ты вышел из столбняка, понял, что выглядишь глупо, и отпустил какую-то неудачную шутку. Ну-ка, рассказывай, что приключилось?
— М-м! — запротестовал Андрей. — Давай завтра, а?
— До завтра еще двадцать три часа пятнадцать минут. Ну-ка, раскалывайся!
«В конце концов, почему бы нет? — подумал Ворохов. — Ничего со мной не случилось, отосплюсь еще. Конечно, мои проблемы — это мои проблемы, но кто знает, может, Валя что и посоветует…»
— Ладно, слушай. Собственно говоря, все началось еще две недели назад. Я шел по улице, думал о чем-то своем, и вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Сама знаешь, бывает такое, обернешься — точно: кто-нибудь стоит за спиной и сверлит тебе взглядом затылок. Ну, я, конечно, обернулся. Никого! Что за черт, думаю. Пошел дальше — опять «эффект сверлящего взгляда». Вот напасть! Интересно, что бы ты предположила на моем месте?
— Ты еще спрашиваешь? — Валентина усмехнулась. — Фантаст, называется! Да ведь для вашего брата телепатия, ясновидение, телекинез и прочие выкрутасы гениальных чудаков — хлеб насущный! Не иначе, один из твоих персонажей ожил и решил «пощупать» автора.
— Нет у меня таких персонажей! — возразил Ворохов. — Ни о каких чудиках я никогда не писал!
— Разве? Даже в самом начале твоего, если так можно выразиться, творческого пути? Ну, тогда я не знаю.
— Вообще-то в телепортацию, левитацию и прочую дребедень меньше всего верят именно фантасты, — сказал Ворохов. — Это, к твоему сведению, весьма и весьма образованный народ. Писать — одно дело, но самим, аки агнцам неразумным, вставать в очередь к астрологам и колдунам?.. В общем, я решил, что просто переутомился. Дай-ка, думаю, посижу на скамеечке, расслаблюсь. Сел. И буквально через полминуты меня вновь «достали»! Причем ощущение уже другое: как будто забрался ко мне в черепушку крохотный такой паучок и перебирает лапками по извилинам. Просто дьявольщина какая-то! Я стал разглядывать улицу и наконец-то увидел подозрительного типа. С виду — ничего особенного: невысокий, в сером плаще, держит в руке «дипломат»…
— …и сверлит тебя демоническим взглядом?
— Ну, не то чтобы сверлит… Стоит на другой стороне улицы, у входа в Дом быта, словно кого-то поджидает. Но нет-нет, да и посмотрит в мою сторону.
— Подумаешь!
— Нет, не «подумаешь»! Как только он понял, что я им заинтересовался, сразу же повернулся ко мне боком и больше ни разу не удостоил вниманием.
— А «паучок»?
— А «паучок» продолжал копошиться у меня в голове. Совсем не больно, но и приятного тоже было мало.
Валентина хмыкнула.
— Значит, ты решил, что все дело в этом типе.. Он, надо полагать, был жгучий брюнет со сросшимися над переносицей кустистыми бровями. Тонкий длинный подбородок, крючковатый нос… Рожек не заметил?
— Валя, не смейся. Лицо как лицо. Я, конечно, не мог рассмотреть его во всех деталях — далековато было. Но запомнил.
— Да? Ну, продолжай.
— Я подумал: если он наконец уйдет, а «паучок» останется — значит дело не в гражданине с «дипломатом», а скорее всего во мне. Может, именно так понемногу начинает ехать крыша? Но тип стоял как приклеенный, и этот гадский паучок продолжал сучить ножками у меня в голове. Короче, я не выдержал. Встал, прошел немного и свернул в переулок. Перед этим пару раз обернулся: тип стоял на том же месте. Видно, понял, что «засветился», и решил не дергаться, не усиливать мои подозрения. А «паучок» вскоре исчез.
