Николай Берг - Лагерь живых
Потом сплошной чередой склады, терминалы, предприятия — и так до Невы. Красавец вантовый мост дает возможность сделать подробную панораму. А дальше опять те же гаражи. Предприятия и склады. Сроду бы не подумал, что их так много, а мы еще и половину дороги не проехали. Как-то не обращал раньше внимания, какой громадный город, в котором я прожил всю свою жизнь…
Ну не всю еще… Надеюсь, поживу…
Кусок трассы, на котором нет ничего особенного и можно перевести дух, откровенно радует. Зато очень скоро встаем на трассе, и долго снимаю комплекс магазинов — тут и ИКЕА, и МЕГА, и еще что-то. От магазинов выруливают пять грузовиков и катят к нам. Не заметил, откуда они взялись, но что на площадках магазинов машин немного, и я отсюда вижу. Стоячих зомби нет, зато с краю явно валяется пара десятков тел.
Грузовики выезжают на КАД и скоро останавливаются рядом с нами.
Оттуда вылезают мужики в камуфляже, но камуфляж разношерстный и по виду, и по цвету. Двое так вообще в черном, да еще и в касках. Настроены настороженно, но стрельбу не открывают, хотя все оборужны — вижу у них «калаши» со складными прикладами, в кабине такие в самый раз.
Снимаю, но по возможности незаметно, не из положенной позиции, а установив камеру на торпеду.
К подъехавшим подходит Николаич с Димой. Один из черных кивает и, по-моему, даже делает движение рукой к козырьку. Но удерживается. Не стал козырять.
Разговор идет совершенно спокойно, потом черный достает блокнотик и начинает что-то черкать, как усердный школьник на диктанте, а Николаич всей фигурой изображает смирение и терпение школьного учителя, в тысячный раз повторяющего исконное: «Мама мыла папу рамой».
Стоящий за спиной черного долговязый парень в камуфляже, очень сильно напоминающем эсэсовский времен войны, заглядывая через плечо пишущего черного быстро перекатывает информацию к себе на бумажку.
— Ишь, двоечник, — шепчет Саша, глядящий туда же. При этом небрежно лежащий автомат смотрит дулом как раз на группку встреченных.
Николаич подносит к голове коробочку «длинного уха». Зуммерит у нас в кабине.
Саша дисциплинированно откликается. Оказывается, мы можем выйти размять ноги. Про охранение — не забываем.
Вылезаем из кабины. Снимаю на камеру встречу, при этом второй черный тут же решительно двигается в мою сторону, громко и грозно вопрошая:
— Кто дал разрешение на съемку? — решительно тянется к видеокамере.
Семен Семеныч ловко втискивается между нами. Саша передвигается вбок, открывая для себя директрису стрельбы, но тут оторвавшийся от записей начальник поднимает башку в зеленом шлеме (именно шлеме, а не обычной армейской каске), морщится и громко останавливает напарника:
— Леша! Это не журналисты, а мы не на задании. Уймись.
Леша унимается. Похоже, что спонтанно при виде камеры сработали вколоченные рефлексы.
— Закурить не найдется, мужики? — дружелюбно спрашивает он.
— Да вся команда некурящая собралась… — отвечает вежливый Саша.
— Здоровье бережете?
— Ага. Вот — Доктор не разрешает. И к слову, у тебя в кармане неплохие сигареты.
— Чужие вкуснее, — откровенно лыбится Леша.
— Да-а ла-адно, как говорит Канделаки, скажи уж лучше, что так привычнее разговор начинать.
— И это тоже. Вы что, и впрямь из Кронштадта?
— Ага. Как в фильме, — замечает наш водитель.
— Каком фильме?
— Вот, уже молодежь подросла… Известно в каком: «Мы из Кронштадта».
— Не слыхал.
— Ясен день, не кунг-фу же…
— Да-а ла-адно, как ты сам сказал…
Пока они треплются, я доснимаю сцену встречи. Зачем — не знаю, но вдруг пригодится.
Немного прохожу вдоль ограждения трассы, хочется взять вид группы гипермаркетов получше. В операторском раже немного забываю про то, что на дороге не вполне может быть безопасно — что мне и выговаривает Сергей, стоящий на страже.
Наши найденыши тоже повылезали из машин, разбрестись им не дали. Кучкуются, не отходя далеко. Объясняю Сереге, что неплохо бы пройти метров пятьдесят — так будет и боковина видна этого комплекса, и фасады тоже.
Серега окликает мужиков-беженцев, чтоб смотрели по сторонам, и провожает меня, аккуратно и грамотно прикрывая. С его «дудкой» рядом мне становится куда спокойнее и работать уже проще.
Замечаю, что то ли упустил впопыхах, то ли только сейчас открылось с нового ракурса — на ветках деревьев у парковки трепыхаются несколько зомбаков, подвешенных как на гравюрах Колло, но при этом трепыхающихся… Дистанция невелика — видно в деталях. Ну, трепыхаются — сильно сказано. Скорее — шевелятся.
Кроме этой детали замечаю еще будки на крышах. Сделаны, по моему разумению, из подвернувшихся под руку материалов, из двух дымок валит — печки, наверное, внутри.
Но это не самое важное — важнее то, что я точно вижу стволы как минимум трех пулеметов. Конечно, от современного противника — зомби — ДОТ не обязательно делать из бетона. И караулки на крышах поставлены грамотно — под обстрелом и фас, и дорога, на которой мы стоим, и подъезды к магазинам. И сидеть внутри достаточно комфортно — это не под открытым небом за мешками с песком. Хотя какую-то защиту они там должны были бы поставить, мало ли кто с дороги пульнет…
Когда возвращаюсь обратно, группки уже расходятся — ребята в камуфляже рассаживаются по кабинам, наши тоже лезут в машины. Грузовики берут резкий старт и быстро уходят прочь. Мы придерживаемся прежней скорости — ну, типа, чтоб отснять все подробно, но я-то, посидев в УАЗе с вынесенными стеклами, понимаю, что на скорости не то что попугаи, подаренные нам так неожиданно, простынут, а и наши компаньоны заледенеют.
Саша рассказывает, что это сборная солянка из Медвежьего Стана. Вот уж имечко для поселка! Там в куче оказались и заводские с предприятия, делающего взрыватели, и инженеры из соответствующего НИИ, и полицейские — мы как раз с ними разговаривали — из учебки для наркоконтролеров оказались очень кстати. Да плюс, конечно, местные, беженцы из Питера и все, кто живым добрался.
Вот вся эта орда подмяла под себя группу магазинов и худо-бедно их контролирует. Спрашиваю насчет того, кто тут висел. Вроде как, со слов полицейских, были стычки с несколькими группами не то бандитов, не то просто беспредельщиков.
— Чушь. Обычные пьяные, устраивавшие погромы в магазинах. На рупь выпил, на сто разбил и на тыщу нагадил…
— И что, за это сразу вешать? — несколько удивляется Саша.
— А почему бы и нет? — хмыкает Семен Семеныч. — Вот Доктор небось это и обосновать может легко.
— С чего бы это мне обосновывать?
— Интеллигентный человек, — Семен Семеныч хитро косит глазами в мою сторону, — всегда с легкостью найдет оправдание любой мерзости. Неужели не сможете найти исторических примеров пользы жестокости?
— Это-то легко. Недалеко ходить — цивилизованные англичане несколько сотен лет вешали за все подряд — и за бродяжничество, и за мелкое воровство, и за все остальное…
И за дебош в лавке с нанесением ущерба — тоже вполне бы повесили…
— На это положено отвечать, — хихикает Саша, — что, когда одних воришек вешали, другие тырили по карманам у зевак, и, дескать, эта жестокость бесполезна — любимая отмаза либеральная в инете была. Причем не смущались, что в точности соответствует их любимой фразе об английском газоне, который триста лет стричь надо, чтоб хорошим стал.
— А на это положено отвечать, что потом вешали и этих воришек, и тех, которые уже на их казни крали — тоже вешали… Так что за сотни лет воспитали законопослушную публику. А незаконопослушную — банально повесили. И в Германии то же было, и во Франции… Только в Англии пожесточе. Сиживали в инете, сиживали!
— Вот! — торжествует наш водитель. — Я же говорил — интеллигентный человек может оправдать все, что угодно!
А ведь подловил он меня, ехидина…
Дорога идет по неинтересным в плане выживаемости местам. Единственное, на что обращают мое внимание — какой-то хладокомбинат, стоящий в километре от дороги.
Эти промышленные коробки уже осточертели… Да их же сотни!
Но я понимаю, что потом все эти видеоматериалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте, и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.
Потому — снимаю и снимаю…
— О, сейчас наконец армейские должны быть, — замечает водитель.
— А что тут?
— Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется — Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься — все под охраной.
— А вы откуда узнали? — поддерживает разговор Саша.
— Был в Финляндии — ездил на экскурсию на Мокрый остров — там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша, дескать, ржавая до визга.
