Алексей Живой - Империя: Спартанец

В этот момент Тарас выступил из темноты на освещенное пожаром место, и командир агелы был вынужден отложить удовольствие.

— А, это ты, — буркнул он, нехотя опуская головню, — ну что, повстречали сбежавших илотов?

— Повстречали, — кивнул Тарас, останавливаясь напротив пленников. Остальные спартиаты сгрудились за его спиной.

— Много убили? — деловито осведомился Деметрий, по-прежнему глядя не на Тараса, а на старика и не выпуская из рук дымящейся головни.

— Много, почти всех мужчин, — ответил Тарас, тоже посмотрев на старика, который держался из последних сил, — но и у нас есть потери. Пока мы расправлялись с десятком крепких илотов, женщины убежали в лес, а по дороге успели забить камнями пару молодых. А потом еще мужчины добавили им своими мотыгами.

Тарас вздохнул и закончил доклад:

— В общем, у меня двое убитых.

— Женщины? — переспросил Деметрий и даже отвел взгляд от пленника. — Ты сказал женщины?

— Да, одного ранили обезумевшие женщины, — подтвердил Тарас.

— Вы здесь явно нуждались в кровопускании, — вернулся к разговору со стариком Деметрий, — видишь, до чего ты распустил свою деревню, старейшина. Даже женщины уже убивают спартиатов. А ведь я тебя предупреждал еще год назад, животное. Предупреждал?

Лицо старика внезапно исказила гримаса ненависти, и он неожиданно заговорил.

— Ненавижу вас, змееныши! — крикнул старик и вдруг смачно плюнул в лицо Деметрию. — Ненавижу! Это я призывал поднять восстание против царей Спарты. Я! Моя Мессения должна быть свободной. Должна…

Командир агелы удивленно стер плевок с лица и вдруг резким движением всадил раскаленную головню прямо в глаз старику, выколов его. Раздался дикий вопль, от которого у Тараса пробежали мурашки по коже. Но Деметрий тут же нанес еще удар и выколол второй глаз, выжигая кожу на лице истошно вопившего старика.

— Нет, я тебя не убью, собака, — прохрипел он, отступая на шаг от бившегося в судорогах тела, — теперь я оставлю тебя жить и мучиться, чтобы ты рассказал другим илотам Мессении обо всем, что здесь произошло сегодня.

Отойдя от дерева, Деметрий отбросил окровавленную головню в сторону и добавил, сплюнув себе под ноги:

— Никогда твоей Мессении не быть свободной. С тех пор, как мы стали вашими хозяевами, ваша участь — рабство. Так будет всегда. Так и передай тем, кто еще захочет поднять голову.

И отвернулся от изувеченного старика, мгновенно позабыв о нем.

— Что ты так побледнел, Гисандр? — рассмеялся Деметрий, поправив слегка разошедшийся гиматий на плече. — Ты не ранен?

— Нет, я в порядке, — проговорил потрясенный увиденным Тарас и сказал, словно только сейчас вспомнил, зачем явился сюда: — Мы убили всех, кто нам воспротивился, но не преследовали остальных илотов. Они скрылись в лесу.

— И хорошо, — неожиданно заявил Деметрий.

Он повернулся в сторону пожарища и, уперев руки в бока, с удовольствием разглядывая картину разгрома и опустошения, царившую в деревне илотов. Деметрий никуда не торопился и выглядел сейчас как бог войны, который наслаждался великолепным зрелищем.

— Это хорошо, — вновь повторил командир агелы, — так даже веселее.

Он вновь обернулся к Тарасу и положил ему руку на плечо, как старому другу.

— Мы дадим беглецам полдня, Гисандр, — объяснил он свое решение, — до ближайшего храма Посейдона на мысе Тенар три дня пути. Все равно эти дети и женщины никуда не денутся от нас, если только их не перебьют другие агелы, которые рыщут на юг от Тайгета.

Тарас молчал, давая Деметрию выговориться.

— Сегодня мы славно послужили Спарте, — продолжал он, — и потому отдохнем прямо здесь. А завтра с утра устроим настоящую охоту. Прямо днем. Ты недоволен?

Последние слова он произнес потому, что Гисандр нахмурился.

— А если илоты разбегутся по другим деревням? — уточнил Тарас. — Не пойдут в храм Посейдона?

Деметрий посмотрел на него, как на умалишенного.

— Видно, крепко тебя приложил палкой храбрый Халкидид, — пробормотал он вполголоса, но Тарас не расслышал имя своего обидчика. — Никто не даст им приюта, Гисандр. Во всей Мессении это запрещено. Раб должен находиться только на той земле, к которой прикреплен. Поэтому единственное, на что могут надеяться беглые илоты, это найти убежище в храме Посейдона.

— Сколько мужчин прорвалось отсюда, кроме тех, что столкнулись с нами? — спросил вдруг Тарас, прикидывая что-то.

— Не знаю, — отмахнулся Деметрий, — почти всех, кто был в этих домах, мы убили спящими. Эй, кто-нибудь видел беглецов и успел их посчитать?

— Я видел, — выступил вперед спартанец из отряда Деметрия, — после нашего нападения человек восемь илотов бросились в лес на южной стороне. И еще пятеро на север. Основная толпа бежала по дороге.

— Благодарю, Эгис, — кивнул Деметрий и вновь посмотрел на Тараса. — И что, ты это хотел знать?

— Да, — огрызнулся Тарас, которого вдруг опять потянуло на спор с Деметрием, — они наверняка присоединятся к своим, и тогда против нас будет не меньше двух десятков крепких рабов. А нас сколько? Посчитай!

— Илоты трусливы, Гисандр, — отмахнулся Деметрий, но на этот раз его тон был не столь уверенным.

— Трусливы? — передразнил его Тарас. — Сколько человек у тебя погибло сегодня?

— Один, из молодых, — ответил командир агелы. — Это был уже хороший боец. Но ему не повезло.

— А у меня двое, тоже молодых. Твоя идея уже дорого обошлась нам, — процедил сквозь зубы Тарас, вспоминая тела погибших в схватке спартанцев.

Позади них раздался треск — это рухнул почти сгоревший дом. Провалилась хлипкая кровля. Двое спорщиков обернулись на шум, а потом снова посмотрели друг на друга.

— Ты стал слишком осторожен, Гисандр, — заявил Деметрий, поглаживая ножны кинжала, — я тебя не узнаю. Раньше ты всегда рвался в бой.

И заметив, как закипает Гисандр, почти обвиненный в трусости, поспешил закончить разговор.

— Все. Эвридамид, выставь посты, хотя сюда все равно никто не сунется. Приказываю всем спать. Завтра на рассвете выступаем.

Обернувшись к Тарасу, он добавил:

— Гисандр, прикажи, чтобы убитых немедленно отправили в Спарту. Они должны быть похоронены у себя дома. Придется отправить сразу шестерых бойцов — пусть это будут молодые под командой Ореста. Он знает дорогу домой. А потом разыщет нас у мыса Тенар.

Скрипнув зубами и усмирив свой гнев, Тарас подчинился, отправив Архелона на развилку дорог с сообщением.

Переночевали все спартанцы вокруг сгоревших домов, прямо на земле, завернувшись в гиматии. Несмотря на возбуждение от первой кровавой схватки, Тарас быстро успокоился и даже заснул. Никаких кровавых мальчиков ему не снилось. Усталость взяла свое. Не помешал даже внезапно разболевшийся бок, — его помяли в драке. Тарас вспомнил недобрым словом того, кто оставил ему эту отметину, но спустя короткое время заснул, слушая треск еще тлевшей древесины.