Анатолий Дроздов - Обезьяна с гранатой

«А мы их убьем!» – хотела сказать Алэйне, но, глянув в хмурое лицо барона, промолчала. Отряд выстроился в привычном порядке и двинулся дальше. Взгорок сменился долиной, затем заросшим лесом холмом. Чем дальше они двигались, тем выше становились холмы. На склонах их стали появляться осыпи из раскрошенных каменных слоев. С каждым шагом отряд приближался к горам. Вершины их, покрытые снеговыми шапками, время от времени показывались вдалеке. Они едва виднелись сквозь дымку, из чего следовало, что до гор еще далеко.

К полудню отряд остановился на дневку. Лагерь разбили на взгорке, у подножия которого шумел ручей. Пока Рей расседлывал коней и снимал с их спин груз, Люк сбросил сапоги и кюлоты, оставшись в куртке и брэ. Присутствие женщин его не смутило. Алэйне возмущенно фыркнула. Мерриец, не обратив на это внимания, привязал к срубленной ветке рукоятку стилета и с этим импровизированным копьем направился к ручью. Зайдя в ручей, он стал вглядываться в воду. Копье в его руке дернулось и ударило. Люк постоял, прижимая им что-то ко дну, затем осторожно приподнял и махнул от себя. Серебристая полоска мелькнула в воздухе и шлепнулась на берег.

– Рыба! – захлопала в ладоши Флор. Она схватила сумку и побежала к меррийцу.

– Не хотите помочь? – спросил Алэйне барон, указывая на заросли. – Костру нужен хворост. Хищников вокруг нет – «ами» сказала.

Алэйне подумала и кивнула. Пока она шуршала в кустах, Рей вырезал несколько веток: прямых, толщиной в девичий пальчик, и три пары рогулек. Скоро на взгорке пылал костер, пожиравший сухие дрова. Оставив наследницу поддерживать пламя, барон отправился в заросли и притащил еще охапку хвороста – вдвое большую, чем собрала Алэйне. К этому времени вернулись Люк и Флор. Мерриец наклонил сумку, и на траву хлынул серебристый поток.

– Форель! – обрадовалась Алэйне.

Люк вытащил нож и принялся потрошить рыбу. Он отсекал ей головы, вспарывал брюшки и ловким движением отправлял внутренности в заранее приготовленную ямку. Когда та наполнилась, прикрыл ее камнем. Тем временем барон, протыкая тушки вдоль, насаживал выпотрошенную рыбу на срезанные ветки. Приготовленные вертела он клал на воткнутые в землю рогульки, помещая форель над углями.

– А почистить? – поинтересовалась Алэйне.

– В этом нет необходимости, – ответил барон. – Чешуя встопорщится и легко отлетит.

В справедливости этих слов Алэйне убедилась сама. Ей сунули вертел с испеченной рыбой, и девушка, смахнув ножом почерневшую чешую, вгрызлась в сочное мясо. То ли от того, что она проголодалась, то ли рыба оказалась действительно вкусной, но Алэйне съела все, оставив на вертеле обглоданные костяки. Люк, успевший облачиться в штаны, смахнул кости ножом и стал нанизывать новую порцию.

– Я больше не хочу! – сказала Алэйне. – Сыта!

– Это про запас, – сказал барон. – Там, где станем на ночлег, реки нет.

Алэйне сходила к ручью, умылась и запила обед ледяной водичкой. «А Люк стоял в ней!» – вспомнила она и, поежившись, вернулась к стоянке. Мерриец складывал печеную рыбу в сумку, перекладывая тушки какой-то травой, Флор помогала ему, а барон, расстелив на коленях карту, делал на ней отметки. Алэйне подошла и глянула через плечо.

– Мы – здесь! – Барон указал точку на карте. – Прошли примерно пять лье. Для такой местности неплохо. На ночлег остановимся тут! – Он указал на другую точку, отстоявшую от первой где-то на длину пальца.

– Далеко до перевала? – спросила Алэйне.

– Сейчас покажу! – ответил Рей и стал разматывать карту. Та тянулась и тянулась из пенала, волнами складываясь на коленях барона, и конца ей видно не было. Алэйне вздохнула.

– Лишь бы не мешали! – ответил барон, правильно поняв этот вздох. – Дней за десять управимся.

«Целых десять!» – подумала Алэйне.

– Отдыхайте, миледи! – посоветовал Рей. – Через час выступаем…

В этот день их больше не трогали. Отряд двигался лесом, взбирался на холмы и спускался в долины, но никто не встретился им на пути. Проклятый лес, казалось, вымер. Вечером путники подошли к ущелью. Они разбили лагерь недалеко от входа. Ущелье прорезало гряду невысоких гор и выводило на обширное плато, как объяснил Рей, глянув в карту. Пока Люк расседлывал коней, барон снял с лошади какой-то продолговатый тюк, раскатал его на земле и стал возиться с блестящими колышками. Спустя короткое время на земле вырос полотняный домик с двускатной крышей и входом на застежке.

– Это палатка! – сказал Рей наследнице. – Для вас с Флор.

Алэйне немедленно забралась внутрь. Там было уютно, мягкий пол пружинил под подошвами; в палатке имелось даже окошко, прикрытое занавеской-пологом. Алэйне не удержалась и выглянула. Люк расстилал на земле ветки, готовя постель.

– Вы будете спать там? – спросила она барона.

– Да, – ответил тот. – Так нужно! – добавил, упреждая следующий вопрос. – Держите! – Он бросил на пол два свертка. – Это спальные мешки. Нужно расстегнуть, забраться внутрь и застегнуть снаружи. Ночи стоят прохладные, но вам будет тепло даже без одежды.

Он выбрался наружу, после чего в палатку влезла Флор. Она тоже попрыгала на полу, выглянула в окошко и даже расстелила спальный мешок. Однако выглядела при этом грустной. «Переживает, что рядом не будет Люка! – догадалась Алэйне. – Надеялась спать в обнимку. Нечего! Мы не распутницы какие-то!» Странно, но, думая так, Алэйне ощущала досаду, причем непонятно отчего.

Девушки вылезли наружу, поужинали холодной рыбой и забрались обратно. Флор, раздевшись, влезла в мешок и отвернулась к стенке. Алэйне одежду сняла, но ложиться не стала. Чуть сдвинув полог окна, наблюдала, как готовится ко сну барон. Тот стащил сапоги, но одежду оставил. Пояс с пистолетами, автомат и лучемет пристроил под рукой. После чего лег и укрылся расстегнутым спальным мешком. Люк остался у костра. «Опасаются! – поняла Алэйне. – Будут спать по очереди». Барон вытянул руки поверх своего одеяла и закрыл глаза. Лицо его стало сосредоточенным, губы зашевелились. «Разговаривает с «ами»!» – поняла Алэйне и полезла в мешок – тело застыло. «Ненормальные они, – подумала, зевая, – но заботливые. И вежливые, даже мерриец. Хотя Рей мог бы…»

Чего ей хотелось от барона, Алэйне недодумала. Провалилась в сон.

Проснулась она до рассвета. Одевшись на ощупь, натянула ботинки и выползла наружу. Картина здесь поменялась. Теперь барон сидел у костра. Он открывал знакомые Алэйне железные сосуды со странным названием «консервы». Люк спал, укрывшись с головой спальным мешком. Длины его не хватало, босые ноги меррийца высовывались наружу и, видимо, мерзли. Тот подергивал ими, пытаясь спрятать.